Третьи врата - Линкольн Чайлд

— О Текстах Пирамид? — спросил Логан.

— Старейшие религиозные документы в мире. Они представляли собой перечень заклинаний и запретов, которые могли произносить только члены царских семей.

— Нармер…

— Если это действительно так, то они должны датироваться временами Нармера. Тогда эти тексты даже старше, чем предполагали ученые, — по крайней мере, на семь столетий.

— А о чем эти Тексты?

— О реанимации тела фараона после его смерти, о защите гробницы от разграбления и осквернения, о проводах в мир иной — словом, обо всем, что касалось жизни египетских фараонов после смерти.

Логан понял, что они говорят шепотом.

— А что она рассказала об изображении на стене?

— Это то, что дает жизнь мертвым и смерть живым, — ответила Тина.

— Как вы думаете, что это может означать?

— Возможно, чепуху. С другой стороны, египетские фараоны были просто очарованы близким к смерти состоянием. Они называли его «второй сферой ночи».

— Вторая сфера ночи, — задумчиво повторил Логан. — Дженнифер тоже упоминала о сфере ночи.

Раш оторвался от приборов и посмотрел в их сторону.

— Тина, — сказал он, — не оставите ли вы Джереми и меня на минутку?

Женщина передернула плечами и направилась к двери. Взявшись за ручку, обернулась.

— Надеюсь, это последний раз, когда вы проводите ее через мучения, — жестко проговорила она. Потом вышла и тихо закрыла за собой дверь.

В наступившей тишине Логан повернулся к Рашу.

— Как дела? — спросил он с тревогой в голосе.

— На этот раз она спит дольше, чем обычно. Не знаю почему.

— Как долго она спит после эксперимента?

— Она просыпается почти сразу. Но после того, который ты видел, ей понадобилось почти десять минут, чтобы окончательно прийти в себя. Это необычно.

— У тебя есть что-нибудь, чтобы дать ей?

— Я бы лучше воздержался. В Центре мы обычно ничего не даем. Пропофол — гипнотическое средство краткого действия. Она уже должна прийти в норму.

Наступило минутное молчание. Потом Раш подскочил, как будто забыл что-то важное, и выудил из кармана халата диск.

— Как ты просил, — сказал он. — Амнезис пациентов Центра, клинические опыты и результаты тестов. Пожалуйста, обращайся с ними как с секретными материалами.

— Хорошо. Спасибо.

Итан опять взглянул на жену. Как будто подумав об одном и том же, оба подошли к изголовью кровати.

— Пожалуй, я проведу с ней сеанс сам, — проговорил Логан. — Завтра, если ты не возражаешь.

— Чем скорее, тем лучше, — ответил Раш.

Узел связи располагался внутри Красного сектора, вниз по коридору от силовой установки, где несколько дней назад Перлмуттер получил сильнейший удар током. Это относительно маленькая комнатка, заставленная загадочным электронным оборудованием, назначение которого Логан и не пытался угадать.

Джерри Фонтейн, начальник узла связи, был коренастым мужчиной в выцветшем комбинезоне цвета хаки, из-под которого выглядывала розовая рубашка с коротким рукавом. Белый хлопчатобумажный платок в правой руке никогда не находился в покое: то он мялся в волосатой медвежьей лапе Фонтейна, то промокал пот, постоянно собиравшийся на лбу Джерри.

— Как Перлмуттер? — осведомился Логан, открывая блокнот и садясь на единственный в комнатке незанятый табурет.

— Док говорит, что завтра он вернется к работе, — ответил Фонтейн. — Слава богу, все обошлось.

Джереми вытащил папку из своего рюкзака и раскрыл ее.

— Расскажите мне, пожалуйста, об этих явлениях, свидетелем которых вы были.

Платок начал опять гулять по плачущему по́том лбу.

— Это случилось дважды. И каждый раз ночью. Я услышал, как заработало оборудование, хотя все тумблеры были выключены. Знаете ли, узел связи работает только в дневное время.

— А почему?

— Потому что только я и Перлмуттер можем управлять им. И мы работаем здесь, как коммутатор, — распоряжение Стоуна. Через нас проходят все заявки на поиск в Интернете, звонки в главный офис и тому подобное. Никакой работы ночью, за исключением экстренных случаев.

«Ох уж этот Стоун и его мания секретности», — подумал Логан. Вслух же он спросил:

— И какие машины вдруг ожили?

— Один из спутниковых телефонов.

— Один из?.. Вы хотите сказать, что у вас их несколько?

Фонтейн кивнул.

— Два. NNR «Глобал Ай» для геостационарного спутника и еще LEO.

— LEO?

— Низкоорбитальный спутник. «Террастар». Хорош для устойчивой широкополосной связи.

Логан записал это в своем блокноте.

— И который из них вы услышали?

— Тот, что подсоединен к LEO.

Джереми непонимающе окинул взглядом ряды кнопок на фасадах радиоэлектронных устройств.

— Не могли бы вы показать его мне?

Фонтейн указал на смонтированное на стеллаже устройство, стоявшее рядом с ним. Оно было выполнено из отфрезерованного серого металла, имело встроенную клавиатуру и комплект наушников. Логан вновь нырнул в рюкзак, выудил из него счетчик ионов, подержал его перед спутниковым телефоном и прочитал показания.

— Что это вы делаете?

— Кое-что проверяю.

Показания счетчика оказались в норме, и энигмалогист отложил его в сторону.

— Опишите мне все поподробнее, пожалуйста.

Еще одна санобработка потного лба.

— Впервые это произошло… дайте вспомнить… около двух недель назад. Я что-то забыл в комнате связи и вернулся, чтобы забрать, прежде чем лечь спать. И услышал пиканье, потом электрический шум, издаваемый LEO.

— Во сколько это было?

— В час тридцать.

Логан сделал пометку в блокноте.

— Продолжайте, пожалуйста.

— Второй раз это произошло позапрошлой ночью. Перлмуттер лежал в госпитале, и мне приходилось все делать самому. Накопилась куча дел, и я пришел сюда после ужина, чтобы все разгрести. Для этого мне потребовалось больше времени, чем казалось вначале. Я как раз вписывал последние данные в журнал, как раздалось знакомое пиканье и проснулся LEO. И перепугался же я… до чертиков, надо сказать.

— А сколько было времени?

Фонтейн подумал мгновение.

— Час тридцать. Так же, как и в первый раз.

«Слишком пунктуален для гремлина», — подумал Логан.