Конкистадор из будущего. «Мертвая петля» времени - Александр Баренберг

Испытания продолжались двое суток, причем на вторые даже разыгрался легкий шторм, так что выход в море оказался действительно максимально приближенным к «боевому». Все работало прекрасно: и рулевое устройство, и приспособления для управления парусами, и насосы, и система спуска шлюпок. Даже тренированный только на суше экипаж соответствовал. Все верно и резво исполняли команды боцмана, и никто, слава богу, не сорвался с мачты даже при волнении. Что только подтверждало верность методики подготовки и позволяло мне собой гордиться. В корпусе не образовалось ни малейшей течи – «фирма» семейства Спинола подтвердила свою высокую репутацию, чему находившийся на борту представитель упомянутого семейства был несказанно рад. И тоже гордился. Капитан же Джакомо гордился тем, что ему доверено управление таким навороченным, по местным меркам, судном, Анна чрезвычайно гордилась приобретенными навыками расчета курса, впервые успешно примененными в реальном деле. Остальные члены экипажа, судя по их радостным лицам, тоже явно чем-то там гордились, но у меня уже не было сил вникать, чем именно. Лишь Цадок с Олегом не принимали участия в этом общем для всех празднике жизни. Первый все время вспоминал, что завтра, после завершения испытаний, придется расстаться с двумястами марками – последней частью стоимости этого сорокаметрового удовольствия, что, видимо, сильно омрачало ему настроение. Ну а командир наемников просто был в прямом смысле слова не в своей стихии.

В итоге по возвращении в порт требовалось устранить лишь несколько мелких неполадок и недочетов. Что заняло не более пары дней. После чего я сразу намеревался выйти в море. В городе же наше отправление стало широко обсуждаться – шила в мешке не утаишь. Начали ползти разнообразные слухи, один другого страшнее. Некоторые со всей уверенностью утверждали, что мы собираемся достичь легендарного мыса Боядор, расположенного где-то на атлантическом побережье Африки. Там якобы с незапамятных времен добываются гигантские количества золота и серебра. Другие парировали тем, что от этого мыса еще ни один корабль не вернулся, так как всем известно, что около него море опрокидывается в бездну и никто не может противостоять такому мощному потоку. Все эти беспочвенные, имеющие корни еще в античных легендах сказки, подогретые многозначительным названием спущенного на воду корабля, были нам очень кстати, так как прекрасно маскировали истинную цель путешествия. Поэтому я дал распоряжение Олегу, чтобы кто-то из его людей «проговорился» спьяну в кабаке, добавив нужных деталей. Наемники ведь любят болтать под выпивку…

Отплытие, в отличие от выхода на испытания, состоялось в простой рабочей обстановке, без лишней торжественности. За день перед ним, правда, в еврейском квартале не обошлось без прощального ужина, но я постарался как можно сильнее сократить празднества. Не люблю официальных мероприятий, да и вообще…

Изначально планировал устроить перед выходом в море недельный карантин для всех отправляющихся на корабле – не хватало еще эпидемии на борту, однако время уже не позволяло. Пришлось ограничиться тщательным осмотром, проведенным нашим корабельным врачом. С которым, кстати, мне несказанно повезло. Дело в том, что медицинский момент почти совсем выпал из подготовительных планов ввиду моей крайней удаленности от данной темы. Никогда не интересовался лекарствами и болячками. Поэтому и ограничился запасанием спирта как обеззараживающего и болеутоляющего средства, стерилизованных заранее и герметично (насколько было возможно) упакованных бинтов, а также мерами, предпринятыми против цинги и сифилиса. То есть самыми очевидными вещами, не имевшими шанса ускользнуть от внимания даже такого профана в медицине, как я.

А вот приобретением собственного доктора как-то не озаботился. И потому, что профессия эта была в начале тринадцатого века крайне редка – не каждый городок мог похвастаться наличием настоящего врача, а не какого-то там знахаря-самоучки. А еще по причине молодости нашего отряда и тщательного отбора, который проходили кандидаты. Больных тут не было. Пока. Однако не оставляло сомнений, что за время дальнего и опасного путешествия таковые появятся. Нет, кое-кто, особенно из бойцов постарше, умел оказать первую помощь или наскоро заштопать рану, но не более того. Хотелось бы все же иметь на борту более профессионального врача.

Как часто бывает, «хорошая мысля приходит опосля». Эта пришла мне уже по прибытии в Геную, когда времени на поиски подходящей кандидатуры совсем не имелось. Так бы мы и отправились в путешествие без профессионального медика, но тут он пришел ко мне сам. И не какой-то там заштатный врач, а сам Иосиф бен Иегуда ибн Акнин, любимый ученик Маймонида и известнейший сирийский медик!

Когда мы вернулись с ходовых испытаний корабля, с нетерпением ожидавший нас рабби Шмуэль тут же взял меня под ручку и сопроводил в свой кабинет. Там и познакомил с представительным сорокалетним мужчиной в богато украшенном восточном тюрбане. Как оказалось, старик Бен Маймон не удержался и перед смертью черкнул пару строк обо мне проживавшему в крупном сирийском городе Алеппо своему лучшему и самому близкому ученику и продолжателю, с которым постоянно переписывался. И тот, бросив врачебную практику, приносившую кучу денег, и занятия философией, которым предавался в свободное время, немедля отправился на мои поиски. Видимо, из довольно туманного послания учителя все же понял, что сможет получить ответы на так интересующие его вопросы.

Однако обнаружить мои следы оказалось не так уж и легко. Иосиф рассчитывал застать нас в Иерусалиме, однако, по понятным причинам, не преуспел в этом. Тогда он предпринял долгое и полное опасностей путешествие в Мюнхен лишь для того, чтобы на две недели разминуться с нашим отрядом. Но неутомимый, хотя и не такой уже молодой философ, купив свежих коней, за полторы недели сумел добраться до Генуи, успев, таким образом, на уже почти отошедший «поезд». И теперь принялся, едва познакомившись и еще буквально не стряхнув дорожную пыль с плаща, засыпать меня так мучившими его на протяжении всего долгого времени «погони» вопросами. Пришлось его несколько осадить, сославшись на усталость после выхода в море. Тогда Иосиф стал упрашивать меня взять его с собой в путешествие, в надежде, что смогу хоть там уделить ему некоторое внимание.

– Дело в том, что места на судне у меня уже не осталось… – делая вид, что мучительно размышляю, заявил я и тут же добавил: – Хотя… Вакансия корабельного врача еще не занята! Ведь вы вроде бы врач?

Гость с Востока утвердительно кивнул и тут же согласился, даже не спрашивая о размере жалованья. А я радостно потирал руки, направляясь на ужин. Теперь экипаж укомплектован полностью! Да еще и кем!

…Следующим утром «Царица Савская», подставив легкому ветерку все свои паруса, на мачтах от А до D включительно, быстро заскользила по гладкой, как будто полированной поверхности воды к выходу из залива. Первый трансатлантический поход начался!

Ветер был попутный, погода стояла прекрасная, капитан Джакомо все еще ориентировался в знакомых с детства водах Средиземного моря, даже не заглядывая в секретную карту и не пользуясь всеми навороченными приборами, которые я так старательно готовил. И когда серьезно принявшая к сердцу свою новую должность Анна пыталась сделать ему внушение за то, что тот отклонился, по ее расчетам, на полсотни километров к югу от заранее нарисованного на карте маршрута, капитан лишь, теребя седую бороденку, беззлобно посоветовал новоявленному штурману пойти заняться чем-то более подобающим молодой девушке, например – вышиванием. Та, естественно, промолчать на это никак не могла, и вскоре весь свободный от вахты экипаж собрался на палубе, привлеченный громкими воплями и ругательствами на полудюжине распространенных в Средиземноморье языков. Причем выросшая на постоялом дворе Анна знала разнообразных бранных слов как бы не больше, чем старый моряк. Тот, правда, не посрамив многовековых традиций мореплавания, составлял заметно более заковыристые синтаксические конструкции. Опыт, как говорится, не пропьешь…