Охота на героя - Владимир Аренев

— Нет, — сказал Варн. — Нет. Никуда вы не пойдете.

безразделье

Все это могло происходить именно так. А могло и иначе. Скорее всего, это происходило как-то по-другому. Как? Не все ли равно?! Важен результат: в прошлый раз ему удалось сбежать отсюда. И в этот /терпение и труд все перетрут. ПЕРЕГРЫЗУТ/, и в этот раз — тоже. Должно быть, получится.

/сколько чудес за туманами кроется не подойти не увидеть не взять/ /терпение и труд…/ /ТЕРПЕНИЕ!/

4

Лежать без движения было непросто. Еще труднее оказалось не съесть той порции варева и хлеба, что оставил горбун в последний раз. А последний раз был три дня назад. Или четыре? Он старался не вспоминать. Одно ясно — теперь поздно отступать, другого случая, скорее всего, не представится, поэтому нельзя, ни в коем случае нельзя есть — пусть и очень хочется.

Нельзя.

Но хочется.

Он закусил мизинец, до крови разрывая кожу и чувствуя, как тонкая теплая струйка стекает по щеке. Потом с отвращением вытолкнул кровоточащий палец изо рта и сплюнул. Алый сгусток повис на стене напротив глаз и начал медленно скатываться вниз. Дрей лежал на «кровати», отвернувшись от двери, и ждал, ждал, ждал, пока что-нибудь произойдет. Что-нибудь по-настоящему значительное. Что-нибудь, что поможет ему выбраться отсюда.

Вдали зашуршала Варнова многоножка, и он попытался хоть немного расслабиться. Может быть, на сей раз?..

Палец обволокло туманом, немного подержало и отпустило. Вот и все, только едва заметный шрам. Сколько точно таких же на всем теле, тонких и широких, рубцов, шрамов, неверно приросших клочков кожи?

«Ладно, старик, а осталось ли вообще что-то твое в этом теле, что-то от тебя тогдашнего, земного? Сомнительно».

Скрипнула заслонка глазка на двери. Горбун решился-таки посмотреть, что происходит в камере. Снизошел. Ну-ну, поглядим, как понравится тебе подобное зрелище…

Потом Дрей почувствовал слабое щекотание, словно чьи-то острожные пальцы легонько, чтобы не потревожить, касаются запястий и щиколоток.

И закричал, дергаясь в конвульсиях.

5

— Вот червь! — выругался Дамк. — Прекрати это, Вигн!

Вигн, собственно, уже прекратил. Он ошарашенно смотрел на тело заключенного, еще подергивавшее конечностями — все слабее и слабее, пока наконец не замерло, только шевельнулся напоследок палец на руке, легонько так шевельнулся. «Предсмертно», — подумал маг. И если этот проклятый «бессмертный» издох, то, готов биться об заклад, вскоре я отправлюсь вслед за ним».

— А теперь объясни, что произошло, — потребовал Дамк.

Не нужно было отличаться особой проницательностью, чтобы понять: нынешний предводитель сам не ожидал ничего подобного.

Вигн нахмурился и пожал плечами:

— Похоже, я был прав. Магические путы убивают его. По-моему, это единственное возможное объяснение.

— Нет, — улыбнулся Дамк. — Не единственное. Или твои магические путы убивают его, или он пытается нас обмануть. Об этом ты, кажется не подумал, а?

— Предположим, он пытается нас обмануть. Что тогда? Я имею в виду, как мы об этом узнаем? Как мы отличим обман от действительных мук? А что, если он на самом деле страдает от магических цепей?

— Просто, — снова усмехнулся Дамк. — Мы наденем на него металлические цепи.

— Прочные металлические цепи, — заметил кто-то из гномов.

— Ну разумеется, — подтвердил Дамк. — Именно прочные металлические цепи. А теперь, когда мы закончили, давайте-ка отправимся к нашему горбатому Властителю подземелий и вернем ему эту тварь со всеми мисками и прочей дребеденью. Потому что я намерен сегодня же послать кого-нибудь из вас к кузнецам и уже завтра заковать пленника в нормальные цепи. Так, на всякий случай.

безразделье

/выучи вызубри не забывай и повторяй как заклинанье не потеряй веру в тумане не потеряй веру в тумане да и себя не потеряй/ Ага, а теперь, кажется, добрались до кости. Да нет, не кажется, так оно и есть.

/не потеряй…/

6

Многоножка приближалась.

И Дрей совершенно точно знал, что громыхают на тележке совсем не миски. Да и шаркает там, скорее всего, не Варн — за столько времени Дрей уже успел запомнить, как это делает горбун. Тот шаркал несколько иначе.

Пленник медленно, очень медленно пошевелил руками, разминая мышцы. Потом замер, вслушиваясь.

Тварь остановилась рядом с камерой, но вместо того, чтобы привычно окликнуть Дрея, Варн (или, скорее, тот, кто играл роль горбуна) просто открыл глазок. Узник лежал, как обычно, не шевелясь.

Шепот.

— Без изменений?

— Абсолютно.

— Ну что, начали?

— Давай.

В замке повернулся ключ.

По ту сторону двери, лицом к стене, по-прежнему недвижно лежал пленник. Он улыбался, и, если бы Дамк или кто-то другой увидел эту улыбку, они бы никогда в жизни не рискнули сделать то, что сделали.

Но они ее не видели.

безразделье

/рука упала в пропасть с дурацким звуком/ /рука упала/ /рука упала?!/ Он разлепил веки, чувствуя себя этаким местным Вием.

Рука упала.

Вернее, то, что осталось от руки после того, как крысы…

/туманно/ /так дымно, что/ Он закричал, вернее, это ему так казалось, на самом-то деле сквозь стиснутые зубы прорвалось только протяжное сипение, которое мгновенно спугнуло крыс. Тогда он спустил с привязи прирученного пса, которого звал регенерацией, спустил, уже проваливаясь в привычную мглу воспоминаний.

Должно было пройти еще очень много времени, прежде чем туман рассеется.

7

«Самое худшее заключается в том, что это только одна рука, — подумал он спустя некоторое время. — А ведь есть еще одна. И — ноги. В прошлый раз мне удалось это сделать значительно легче…»

Значительно легче было бы, конечно, затаиться в подземельях до тех пор, пока все не уляжется. Просто Дрей не был уверен, что все когда-нибудь уляжется. Если бы он имел дело с кем-то другим — тогда нет проблем, но в глазах Торна при каждой встрече Дрей замечал одно — фанатическое стремление к бессмертию. Или, если вам угодно, — истерическое нежелание умирать. Именно поэтому Дрей не сомневался, что гном станет искать его до тех пор, пока не найдет. И подземелья будут прочесаны прежде всего.

Самой неприятной деталью являлось то, что из памяти бессмертного выпал целый кусок прошедшего. Вот он лежит на «кровати», вот звуки приближающейся многоножки, тихий разговор за дверью; лязг замка и скрип дверных петель. А что было дальше?! Он не помнил. Очнулся уже здесь, во влажном отростке коридора, вокруг тьма, на пальцах и лице что-то липкое, скорее всего — кровь. И живот урчит, черт, надо бы где-нибудь поесть. Когда там у нас Варн развозит варево?