Бастионы гордыни - Алекс Каменев

она чувствовала себя неуверенно, хотя руки девушки оттягивал пехотный стрелковый комплекс, одолженный у солдат. Похожее на мини-пушку оружие, было способно без проблем наделать дырок даже в хорошо защищенном броневике.

— Там внутри никого нет, — буркнул я, занятый мыслями о предстоящих действиях.

Если Кнабе ошибся, и все обстояло не так, как он говорил мне в последнем разговоре, то нас ждали серьезные проблемы. Профессору удалось глубоко погрузиться в тайны чужеродного артефакта, и обнаружить интересные факты, которыми первым делом он поделился со мной.

— У тебя ведь есть какой-нибудь план? — Всеслава покосилась в мою сторону.

Все то время, пока мы спускались размеренным упругим шагом с вершины бархана, она демонстрировала все признаки нервозности, но молчала. И вот когда мы наконец вышли на прямую к Пирамиде, не выдержала, начав сыпать вопросами.

— Ты знаешь что делаешь? Или мы просто подойдем и посмотрим на эту штуку вблизи? — рыжая нервничала и даже не старалась этого скрыть. Возвышающийся черный монолит в форме правильной пирамиды вызывал опаску и беспричинное чувство тревоги. Своей чужеродностью. Своей непохожестью на все, с чем княжне приходилось иметь до этого дело.

Я не отвечал, сосредоточившись на главном. Ощущение поля безмагии становилось все тяжелей, но при этом появилось еще что-то. Что-то необычное, чего раньше не было.

Похоже Кнабе все же оказался прав. Впрочем, как всегда.

— Оно двигается, — Всеслава не выдержала и все же остановилась.

А я вдруг подумал, что все предыдущие Пирамиды при приближении к ним формировали ментальный фон успокаивая разум человека, делая из артефакта нечто родное, нечто к чему охота тянуться. Здесь же наоборот, по мере сближения, чувство опасности возрастало.

А поверхность Пирамиды и правда двигалась. Медленно, тягуче, как тяжелый битум, находясь в бесконечном движении. Такой эффект наблюдался у всех артефактов, в том числе меньших по размеру монолитов.

То ли камень, то ли металл, он в свое время вызвал жаркие споры в среде ученых, пытавшихся изучать неизвестный материал инопланетного происхождения. К сожалению, ни взять образец, ни провести стационарно исследования у яйцеголовых толком не вышло. Самые совершенные приборы выдавали непонятную мешанину. Лучшие анализаторы, созданные на стыке высшей магии и передовых технологий, не справлялись, не имея возможности проникнуть в структуру странного вещества.

— Не смотри на рисунок, — предупредил я. — У него ментальная закладка.

Если долго всматриваться в медленно перетекающее изображение, то возникал гипнотический эффект. Сознание человека словно проваливалось в черный омут. Причем воздействие носило долговременный характер. Одного из лаборантов Кнабе, до сих пор не могли вывести из состояния овоща, в который он превратился, слишком долго изучая текучую поверхность Пирамиды.

Я сделал еще несколько шагов и остановился, до антрацитового строения оставалось две сотни шагов.

Концентрация, усилие и мысль тянется вперед, формируя через эмоциональную психосферу строго заданную модель. Ключ, созданный на основе ментальных техник, позволяющий открыть двери туда, куда закрыт доступ для всех остальных. Придумка Кнабе, понявшего, как открыть артефакт.

Ответ не заставил себя ждать. Это походило на порыв ветра, несущий за собой ярость и панику. Мне вдруг одновременно стало хорошо и противно. По телу побежали мурашки, затылок словно пронзило холодной стрелой.

Эмоциональный отклик, и созданная при этом взаимосвязь между оператором и объектом — чертов секрет чертовых древних, вымерших миллион лет назад.

— Проклятье, — губы бесшумно шепчут слова, пока разум накрывают призрачные образы. Они были великими ментатами, эти пришельцы, умели такое, о чем нашим носителям Стихии Разума предстояло еще только мечтать.

Всеслава встревоженно шевельнулась, но даже не сделали попытки помочь. Ее тоже накрыло, эмоции перемешались в странный калейдоскоп, со скоростью молний сменяющих друг друга.

Но для нее это был лишь отголосок полученного ответа. Я же хлебнул дерьма по полной программе. Меня жгло, замораживало, возносило на вершину блаженства и тут же свергало в пучину безудержной боли.

Разум овладевала кристальная чистота, когда мир становился совершенно прозрачен, все твои действия прошлого, настоящего и будущего виделись, как прямая дорога, по которой предстояло пройти.

А еще через секунду, приходило безумие, ты терял себя, свою личность и даже чертову ориентацию в пространстве. Все становилось неважно, потому что ты себя воспринимал уже не человеком, а спятившим зверем, которого необходимо усыпить.

Все это накатывало волнами, усиливалось, пока наконец не достигало пика и я вдруг не ощутил себя стоящим на вершине антрацитово-черной Пирамиды.

Казалось, отсюда я видел всю вселенную. Все звездные системы и все планеты. И на них ограненными бриллиантами сверкали артефакты древних. Они были здесь все до единого, соединенные в разветвленную сеть, похожую на серебристую паутину. Некоторые светились ярко, другие тускло, но все до единого показывали себя, формируя невероятное по красоте созвездие.

И я вдруг понял, что меня затягивает туда, в этот сверкающий рисунок на небе, готовый поглотить любого, кто осмелился на него взглянуть. Потому что в каждой Пирамиде властвовала пугающая пустота. Голод, который жаждал, чтобы его заполнили. Он ждал многие тысячи лет, жадный до тепла человеческого сознания.

Голод и ярость. А еще целые океаны ненависти ко всему живому.

Проклятый Кнабе был все-таки прав. Он верно разгадал загадку Пирамид. Это были гробницы, полные могильного холода и ярости призраков. Где в бессильной злобе бились, пытаясь вырваться наружу, остатки сущностей бывших создателей, куда однажды их завела собственные гордыня и глупость.

Мертвецы и надгробия. Они хотели обладать абсолютным могуществом, а вместо этого стали призраками, заключенными в собственные артефакты. Безграничная империя покорных миров, развитых технических, но не имеющих понятия о магическом излучении. Власть, основанная на превосходстве одних и ущербном развитии других.

Великий амбициозный замысел создания жизни. И полный провал, с лишением собственной, потерей физических оболочек и безуспешных попыток все исправить. Они не смогли, не справились. И потеряли все, став призраками техно-магических машин, построенных для их могущества.

Самонадеянные глупцы, кого уничтожило собственное творение. Вот кем были Предтечи.

Но хуже всего, теперь на их месте оказался я. Сверкающее созвездие затягивало, лишая силы и воли. И первое что я почувствовал была ярость. Меня вели как барашка на убой, и казалось, я ничего не мог с этим поделать.

— Все превращается в лед, — губы сами шепчут девиз клана Строгановых.

Слова падают тяжелыми булыжниками и придают сил. Вокруг кружится белое марево. Круговерть острых как бритва снежинок пробивает тяжесть безмагии. Танец истинного холода, как порождение стихии Вечного Льда заставляет искры Пирамид тускнеть.

Еще один удар сердца, и наваждение падает. Я снова я, принц из рода Повелителей Льда, а не безвольная марионетка, попавшая в паутину древнего механизма.

Ярость, ненависть, злость, они овладевают мной и помогают сбросить оковы. Чтобы в следующую секунду осознать себя стоящим на земле. Пирамида вновь на расстоянии двух сотен шагов. А песок вокруг выморожен зеркальным отблеском тонкого слоя льда.

Из рта стоящей рядом Всеславы вырывается облачко пара. Температура в округе резко скакнула вниз, в самом центр пустыни прошел прорыв чистой стихии Вечного Льда.

Морозный туман дрожит над песком, но постепенно стягивается обратно. Могучий и неспешный в своей неотвратимости Холод отступает, повинуясь воле своего носителя.

— Что… что это было? — Всеслава ничего не понимает, для нее прошло мгновение с того момента, как Пирамида послала в нашу сторону психо-эмоциональную волну, пытаясь подчинить своей воле.

Еще долгую секунду я стою, пытаясь привести мысли в порядок, потрясение от соприкосновения с ментальными механизмами Пирамид слишком сильно. Затем рука сама тянется закрепленному на плече субкому.

— Сержант, — слова слетают неохотно с задержкой, словно я по новой учусь говорить.

— Да, ваше сиятельство, — бодро откликается боец с вершины бархана. Он оставлен следить, если что-нибудь приключится.

— Передай на корабль, пусть срочно собираются и идут сюда. Базы данных крейсера уничтожить, лишнего ничего не брать. У них не больше полутора часов.

— Принято, — солдат если и удивился приказу, то не подал вида.

Всеслава поворачивается ко мне. Двигается она все еще заторможенно. Думаю, со стороны выгляжу сейчас не лучше, слишком силен оказался ментальный удар.

— Зачем ты их сюда позвал?

От меня следует кивок в сторону Пирамиды. Думать все еще больно, как и говорить. Но оцепенение отступает,