Светлый лик, темный след - Татьяна Гармаш-Роффе

– Ах, ну да…

И все умолкли.

– Нас тогда полиция спрашивала, Люба, помнишь? – повернулся Юрий Дмитриевич к жене.

– Нет… Столько лет прошло. И что мы ответили?

– Что не знаем. Но раз мы не знали тогда, по свежей памяти, то куда уж сейчас… Мне жаль, Александра, – вздохнул Юрий Дмитриевич.

– Понимаете, мы тогда не очень общались с этим… человеком, – произнесла Любовь Евгеньевна. – После смерти сына нас с его вдовой, с Машей, связывали только внуки. Мы приходили к ним или брали детей к себе. Вот и все.

– Неужели ни разу не поинтересовались?

– Наверное, интересовались, более-менее деликатно. Но ответа, видимо, не получили, иначе б мы еще тогда смогли ответить полиции.

– Он вообще такой был, уклончивый, – хмуро заметил дедушка. – Спросишь что-нибудь, а он сразу: «Не волнуйтесь за ваших внуков, они в хороших руках, я их всем обеспечиваю…» И про все такая же болтовня.

– А поскольку он действительно всех обеспечивал, то мы с лишними вопросами не лезли, – добавила бабушка. – Это было бы не совсем прилично… Мы ведь не Машины родители. С тех пор как наш сын умер, мы оказались почти посторонними, сбоку припека…

Леночка взяла бабушку за руку и тихо прошептала:

– Вы никогда не были для нас посторонними, что ты такое говоришь!

– Ну что ж… – Александра расстроилась, но виду не подала. – Постарайтесь тогда найти в памяти хоть какую-нибудь деталь, которая способна связать этого проходимца с другими людьми или местами.

Все задумались. Саша тоже.

И вдруг она вспомнила, наконец, свой второй вопрос.

– Кирилл рассказывал, что его мама – Машей ее звали, да? – сделала на мужа доверенность, по которой он мог совершать любые финансовые операции. Благодаря чему он, собственно, всю семью и ограбил. А у кого он заверял эту доверенность?

– У нотариуса, – ответил дедушка.

– Вы знаете его фамилию?

Все трое покачали головой.

– Ну хоть что-нибудь? Где располагалась его контора?

– Мы ведь туда не ездили с ним… – будто оправдываясь, произнесла Любовь Евгеньевна.

– Он был «дядя», – вдруг сказала Леночка.

– В смысле, не «тетя»? – уточнила Александра. – Мужчина?

– Я понимаю, что это ничего не дает, – расстроилась девушка. – Но мне не удается вспомнить хоть что-то, что было бы полезным… А он моего брата пытается убить! Маму убил, теперь Кирюшу хочет!!!

Она заплакала. Бабушка обняла ее за плечи, шепча:

– Ну будет, будет, милая, успокойся…

– Лена, подождите, – произнесла вдруг Александра. – А не мог ли быть этот «дядя» не в значении «мужчина», а означать родственника? В смысле oncle[8], брат кого-то из родителей?

– Не знаю… – растерялась Лена. – Я так никогда не думала…

– Ваш отчим не опасался ребенка, то есть вас, и в вашем присутствии мог расслабиться и проговориться. Не помните, случаем, контекст?

– Что-то вроде «я поеду к дяде нотариусу», кажется.

Александра задумалась на несколько секунд.

– Может ли быть, – проговорила она, – что это звучало так: я поеду к дяде, нотариусу? Слышите запятую?

– Да, я уловила разницу. Александра, простите, я так хочу помочь, но все же прошло двенадцать лет… И я тогда маленькая была… – снова пригорюнилась девушка.

Они закончили разговор, разочарованные по обе стороны экрана, по обе стороны океана.

Александра никак не могла решить, куда ей направиться. Алешу беспокоить не стоит, по крайней мере, сегодня. На работе ее уже не ждали, а домой ей не хотелось. Кстати, как там Полина?

Саша набрала ее номер – занято. Уж не с Кириллом ли болтает? Хотелось бы надеяться, что им обоим ума хватит и они не сбегут на свидание. Понятно, влюбленным позарез хочется друг друга увидеть, но они взрослые люди, представляют ведь всю опасность подобного предприятия…

Александра вдруг почувствовала себя страшно взрослой, до отвращения рассудительной. На самом-то деле безрассудство украшает любовь. Этим двоим было бы что вспомнить, ринься они сейчас, вопреки ее строгим наказам, навстречу друг другу… Если останутся живы, конечно. Извечная проблема риска. Пустить ребенка залезть на дерево? А вдруг он упадет? Разобьет коленки, а то и голову… Но если не давать ему бегать, лазать, прыгать – то вырастет он осторожным трусишкой, не развитым физически. А с другой стороны, он действительно может упасть и разбить голову, получить травму на всю жизнь или даже убиться насмерть! В общем, у попа была собака, он ее любил…

Александра снова набрала номер Полины. Надо, на всякий случай, напомнить им об опасности. Мы не знаем, какими возможностями для поиска располагает убийца. Кто он вообще такой, приехал ли с Изюмовым из Канады или это отечественный экземпляр ублюдка?

Идея Громова

Будто в ответ на ее мысли позвонил Серега Громов.

– Ублюдок наш, – сказал он, – снятые отпечатки имеются в архивах МВД. Никита Бабичев по кличке Бабусик, он уже отсидел семь лет за убийство, а с тех пор, словно дал себе клятву никогда не возвращаться в тюрьму, ни разу не попадался, хотя следы свои оставил на различных местах преступления и неоднократно объявлялся в розыск.

– Интересно, и как же Изюмов смог его нанять из Канады?

– Понятия не имею. Вот поймаем Бабусика и спросим. К слову, надо потолковать, Саш. Подъезжай ко мне, если можешь.

– А что такое? – насторожилась Александра.

– Приезжай. Разговор конфиденциальный.

– Серега, не темни! Что-то с Алешей?!

– Нет, бог ты мой, нет!

– Скажи, в чем дело.

– Саш, слушай…

– Иначе не приеду.

– Все-таки ты стерва. Ладно. Только не кричи на меня сразу, обещай, что подъедешь и выслушаешь все подробности.

Серега выдержал паузу в ожидании клятвы.

– Обещаю. И когда я вообще кричу?

– Это верно, ты не кричишь. Но разговариваешь иной раз так, что уж лучше б накричала, – заржал Серега. – Короче, я хочу Полину вашу использовать.

– Та-а-ак… Я еду. Кофе мне обеспечь.

Сев в машину, Саша набрала еще раз номер Полины. На этот раз девушка откликнулась.

– Ты дома? – строго спросила Александра.

– Да, – вздохнула Поля. – А так хочется к Кириллу…

– Я знаю, что хочется. Потерпи. Вы ведь по телефону общаетесь?

– Общаемся… Но…

– Да понято, все твои «но» я тоже проходила, Поля! – Александра почему-то разнервничалась. Собственно, знамо почему: из-за идеи Громова. – Держись. И Кириллу скажи, чтобы держался. Если его убьют, будешь потом…