Божественный яд - Антон Чиж

Скромная дача профессора состояла всего из двух комнат. В центре первой, в которую можно было попасть прямо с улицы, в кучу была свалена вся дачная мебель: плетеные кресла, венские стулья, чайный столик, буфет с распахнутыми дверцами и даже металлическая кровать с матрацем. Ни один хозяин, находясь в здравом уме, не стал бы творить такое безобразие. Казалось, что тут собирались устроить гигантский костер.

Ванзаров пошел вдоль стены, стараясь ступать на самый край половиц. Джуранский крался следом.

За стеной, в другой комнате, раздался шорох. Сыщик замер и повернул голову к ротмистру, приложив палец к губам. Но Джуранский и так все понял. Он поднял руку с наганом.

Ванзаров старался не дышать.

За дверью скрипнула половица.

Родион Георгиевич первым бросился в дверной проем. Он влетел в полутемную комнату и успел заметить метнувшуюся тень. Инстинктивно закрыв лицо руками, сыщик тотчас получил удар по голове. Венский стул с треском развалился на части.

Оглушенный, но не сбитый с ног, Ванзаров пошатнулся, упрямо сделал шаг вперед и увидел, как в стене напротив распахнулась еще одна дверь. Невысокая фигура в длинной юбке и шляпке с вуалью выскочила из дома.

Ротмистр бросился следом. Но перед его носом дверь захлопнулась. Джуранский стал яростно колотить в нее рукояткой нагана. Беглянка успела задвинуть за собой щеколду.

Отчаявшийся ротмистр с разбегу врезался плечом в дверь. Она дрогнула, но не поддавалась. Терялись драгоценные секунды.

— Окно! — хрипло крикнул Ванзаров.

Джуранский подскочил к окну, на котором даже не было занавесок, и выбил стекла. Посыпались звенящие осколки. Вторым ударом ротмистр снес крестовину рамы и прыгнул.

Пошатываясь, Ванзаров двинулся к разрушенному окну и тут же услышал хлопок Родион Георгиевич застонал от бессилия. Бахнул еще один выстрел.

Сыщик схватился за подоконник и увидел ротмистра, который барахтался по пояс в снегу, пытаясь выбраться на дорогу. Выстрелы грохнули еще два раза подряд.

По пустой заснеженной улице прокатилось эхо и скрылось в лесу. От самого дома к дороге тянулись глубокие следы от полозьев. Сани уже скрылись за поворотом.

В ярости Джуранский хватил кулаком по сугробу. Мечислав Николаевич великолепно владел кулаками и шашкой, но стрельба ему не давалась. Причина была проста: он страдал близорукостью.

И все-таки промах ротмистра обрадовал Ванзарова. Он не хотел объясняться с Макаровым или Герасимовым, почему их сбежавшие агенты убиты. Голова Родиона Георгиевича тупо ныла, но хуже было другое: его опять опередили.

— Мечислав Николаевич, поднимайтесь сюда, — крикнул Ванзаров в окно.

Лязгнула металлическая щеколда, и появился злой Джуранский.

— Простите, Родион Георгиевич…

— Ничего, с кем не бывает, — слабо улыбнувшись, проговорил сыщик.

— Розвальни за домом у самой лесенки стояли, ей только прыгнуть оставалось. А лошадь пошла так резво, что только их и видели, — простонал ротмистр. — Чуть бы левее прицелиться…

— Сколько их было?

— Кажется, одна и кучер! — Джуранский с досады рубанул ладонью воздух. — Надо было кучера снимать!

— Лучше бы уж в лошадь стреляли, — растерянно ответил Ванзаров.

— В лошадь?! — ротмистр от возмущения даже потерялся. — Да Господь с вами, Родион Георгиевич, как же можно в коней…

Ванзаров махнул рукой и стал осматривать комнату. Она производила странное впечатление. В ней попросту ничего не было.

11

— Гляньте-ка, ротмистр, что там под мешковиной… — сыщик указал на дальний угол. Сам он еще не решался двинуться с места, держась за оконный косяк.

— Родион Георгиевич, вам плохо? — тревожно спросил Джуранский.

— Ничего, живой. Жаль, сломали последний стул о мою голову.

Джуранский покорно отправился в угол, нагнулся, поднял мешковину и вдруг резко отпрыгнул.

— Что там? — нетерпеливо крикнул Ванзаров.

— Это… это…

— Да что «это»? — встревожился Ванзаров.

— Это… корова, — пробормотал ротмистр.

Родион Георгиевич собрался с духом и подошел к помощнику.

Остекленевшие глаза буренки уставились в пустоту. Она лежала на боку, неестественно вывернув голову. В шею острым клином вонзалась глубокая рана. Животное явно ударили тесаком или топором. Засохшая кровь оставила на полу широкое бурое пятно.

Родион Георгиевич не сомневался, что это дело рук Серебрякова. Женщине не хватит сил нанести такой удар. Может быть, он ошибся в невиновности профессора? Человек, способный жестоко зарубить невинную скотину, мог бы запросто расправиться с кем угодно.

Выходит, профессор и его подружки стоили друг друга!

Зато теперь стало понятно, зачем в этой комнате прорублена широкая дверь во двор. Профессор просто загонял сюда корову.

— Родион Георгиевич, посмотрите, что здесь! — Джуранский поднял с бочки, которая стояла рядом с тушей, деревянную крышку.

Ванзаров сразу ощутил, что ужасный запах шел именно отсюда.

— Никак замерзшая коровья моча? — пробормотал он.

— Ничего не понимаю… — совершенно растерялся ротмистр.

— Ради Бога, закройте это! — зажав нос, пробормотал Ванзаров. — Гляньте, там еще что-то…

Позади бочки лежало два массивных каменных круга. Джуранский попробовал поднять один из них, но даже не смог оторвать от пола. Верхний камень оказался довольно гладким, со следами многих потертостей. Очевидно, перед сыщиками была примитивная мельница. И что же перетирал на ней Серебряков?

Продолжая осмотр, Джуранский вытащил овечью шкуру. Она тоже для чего-то служила профессору. Ванзаров пощупал мех. Волос такой, как будто шкуру долго держали в воде, — сухой и ломкий. Родион Георгиевич решил захватить это руно с собой, раз уж камни оказались неподъемными. Пусть Лебедев разбирается.

В комнате с выломанным окном больше искать было нечего.

— Все, Мечислав Николаевич, на воздух! — приказал Ванзаров и первым двинулся к выходу. — Захлопните запасную дверь.

Проходя по центру комнаты, он заметил на полу выгоревшее пятно. Судя по всему, профессору хватило задора распалить в доме костер. Ванзаров внимательно пригляделся к стенам и сразу заметил, что обои во многих местах попорчены огнем. Как будто кто-то водил по стенам горящим факелом.

Сыщик осторожно поднял голову, чтобы рассмотреть потолок, и сразу заметил знак.

Это был тот самый пентакль.

Над кострищем в разные стороны расходились лучи пятиугольной звезды. Ее аккуратно выжгли на белой известке потолка.

Родион Георгиевич присмотрелся к полу и увидел, что внизу, на темных досках, выжжен такой же пентакль. Как зеркальное отражение верхнего.