По местам стоять! - Юрий Корчевский

– Товарищ капитан-лейтенант, влево девяносто.

Андрей голову повернул. Мужчина пасёт трёх овец. Ничего необычного, но на ногах армейские ботинки. Солдатам больше нравились сапоги. К ботинкам полагалось наматывать на голень обмотки, они часто раскручивались в самый неподходящий момент, например в атаке. Либо сиди и наматывай, рискуя получить пулю, либо снимай, обмотку за пазуху, всё же казённое имущество, и так беги. А гражданские могли купить на толкучке, выменять, снять с убитого. Но фактик такой отметил. И здесь обнаружились следы на ветках от проводов, однако – следов от обуви никаких.

Осмотрели рощу, Андрей к мужчине подошёл, поздоровался.

– Вы здесь живёте?

– На хуторе, рядом. Привольный называется.

– Посторонних три дня назад не видели?

– Мне бы за овцами углядеть, зрение слабоватое после контузии.

И правое плечо вперёд двинул, чтобы нашивка за ранение лучше видна была. На изрядно поношенном пиджаке красная полоска нашивки за лёгкое ранение.

– Если что увидите подозрительное, сообщите властям.

– Непременно!

Не понравился пастух Андрею. Взгляд настороженный, цепкий. Уже хотел отойти от пастуха, но решил проверить документы.

– Ваши документы!

– На хуторе. Что же мне их с собой в лес да на луг таскать?

– Ваша фамилия?

– Донсков.

На мотоцикле проехали к сельсовету. Председатель оказался на месте. Сельсоветы ведали учётом всего на их территории. Прописка людей, воинский учёт, учёт скота для налогообложения, выдача справок. Селяне паспортов не имели, потому в город перебраться не могли, на работу их без паспорта и прописки не брали. В случае необходимости выдавались справки, что такой-то проживает там-то, работает в колхозе «Светлый путь». На справках фотографии не было. Фотоателье только в городах были, да ещё поискать надо, ибо были проблемы с фотобумагой, реактивами, да и фотоаппарат считался роскошью. После победы солдаты повезли домой из Германии наручные часы, фотоаппараты «Лейка», швейные иголки, зажигалки и шёлковые чулки. Всё, что можно унести в сидоре. Генералы везли грузовиками или вагонами – пианино, легковые машины, мебель, ковры, даже сбитую со стен керамическую плитку.

На вопрос по Донскову председатель ответил с ходу, не заглядывая в книги.

– Фронтовик, полгода как с фронта, по ранению комиссован.

– Он раньше на хуторе жил или на территории сельсовета?

– Нет, примак, к вдове под бок пристроился. Военный билет и справка о ранении в порядке.

– Собаки на хуторе есть?

– Откуда им быть после немцев?

Был у немцев пунктик. Как займут населённый пункт, первым делом собак стреляют. А затем уже цыган, евреев и психбольных расстреливают. Потом черёд семей командиров Красной армии или партработников. Но обычно партработники успевали свои семьи эвакуировать, как и сотрудники советских органов.

Вроде бы придраться к Донскову поводов нет. Но точил Андрея червячок сомнения, сомневался он в пастухе. Тем более целыми днями прикрываясь выпасом овец, он может наблюдать за воинскими перевозками по железной дороге. Танк, даже если его брезентом укрыть, всё равно чётко определяется. Так же как и бочки на платформах или солдаты в теплушках. И чем больше размышлял, тем сильнее не нравился хуторянин. Обычно солдаты после демобилизации возвращаются в родные места. Этот не поехал, но право такое имеет. Вдруг зазнобу встретил? Тем более вдовая, да с избой, да с живностью в виде овец. Как-то рационально всё.

– Глеб, не нравится мне пастух. Давай по очереди его самого попасём?

– Вы старший, вам решать.

Вечером Андрей подбросил Глеба к хутору. Не рядом высадил, иначе пастух услышит в вечерней тишине звук мотора. Высадил в километре.

– Твоё дело наблюдать. Сам ничего не предпринимай, если ничего необычного не произойдёт, – наставлял Андрей.

– Да помню я, товарищ капитан-лейтенант.

Утром Андрей оперативника забрал.

– Чем порадуешь?

– Из избы не выходил, спать лёг рано, в двадцать один час.

Первые сутки ничего подозрительного. Максимум, сколько могли себе позволить наблюдать Андрей и Глеб, ещё двое суток. Начальство спрашивать начнёт результаты. А их пока нет. Да и в правильном ли направлении они работают? Рация выходила в эфир нерегулярно и могла выйти сегодня или через неделю. А недели у них нет, цейтнот!

Днём Андрей вздремнул, ночью его очередь дежурить. Ещё посветлу добрался до рощи, где спрятал в кустах мотоцикл. Пешком прошёл около полукилометра, подобрался почти к самому хутору. Собаки нет, есть два пчелиных улья, но по вечернему времени пчёлы уже в ульях, их можно не опасаться. Залёг под деревом так, чтобы видеть дверь избы. Стемнело, в окнах появился тусклый свет. Наверное, свечи или лучины. Не во всех районах после оккупации появилась электроэнергия. Рачительные немцы сняли провода, всё же медь.

Потом свет погас, хозяева спать легли. Полночь. Луна ярко светит, полнолуние. Откуда появился человек, Андрей не понял. Всё же, кажется, вздремнул несколько минут. Мужчина в тёмной одежде открыл калитку, причём смазанные петли не скрипнули. Ночной визитёр прошёл к дому, распахнулось окно, гостя явно ждали. Мужчина сел на ступеньки, через минуту из избы вышел хозяин. Тихо о чём-то переговорили. Чёрт! Явно какие-то секретные дела, а Андрей один, оружие – только пистолет, не помешал бы автомат. Оба мужчины вышли со двора, направились в сторону от железной дороги. В той стороне река, на берегу полуразрушенная часовня.

Несколько дней назад Андрей там проезжал на мотоцикле. Выждав немного, Андрей отправился за мужчинами. Шёл осторожно, сначала ногу вперёд выдвинет, ступнёй в стороны поводит – нет ли под ногой ветки, еловой шишки или ещё чего-либо, что может хрустнуть, щёлкнуть или треснуть. Тогда его сразу обнаружат. Мужчины свернули к часовне. На ней и купола с крестом нет и двери сорваны, внутри куча битого кирпича. Андрей здесь был и ничего подозрительного не увидел. Между тем мужчины часовню обошли, потом раздался лёгкий стук. Андрей метнулся к часовне, прижался к стене, прислушался. Очень тихо и глухо голоса слышны. Двинулся вдоль стены – никого не видно. Присмотрелся – вроде люк или яма. Мелькнул свет фонаря. Да это вход в подвал! Из замаскированного выхода выбрался хуторянин, в руке его чемодан. За ним его гость, зашагали к реке. Хуторянин сказал:

– Тяжёлая!

– Ты скажи спасибо, что у красных практически нет пеленгаторов.

Опа! Разговор интересный, но ближе подобраться невозможно, кусты закончились. Дальше сотня метров луга и небольшой холм на берегу. На холме несколько небольших молодых тополей. Мужчины начали возиться с грузом, потом хуторянин набросил на ветки провода. Рацию они несли, сейчас начнётся радиосеанс. Андрей на часы посмотрел. Без семи минут час ночи. В голове мысли сумбурные. Подобраться поближе и попробовать арестовать? Ночной гость может быть вооружён и запросто начнёт стрелять. Ждать, пока закончится передача, тоже не вариант. Что за текст сообщения принёс ночной визитёр? Не исключено, что сведения очень важные. Андрей пополз вперёд, к холму. Хуторянин за рацией, а его гость охрану несёт, головой во все стороны вертит. Тускло светится шкала настройки, хуторянин начал работу на ключе. На его голове наушники. Во время радиосвязи радист глух, как тетерев весной на току. Так что первым надо напасть на визитёра. Выстрелить в ногу или руку, чтобы болевой шок лишил возможности сопротивляться, а потом врезать рукоятью пистолета радиста по башке?