Её шикарный босс - Юлия Бузакина

— Как только ее переведут в отделение интенсивной терапии, вам сразу позвонят.

— Да, хорошо.

Он, пошатываясь, направился к лифту. Ему было больше нечего делать в больнице. Катя, изуродованная порезами, в которой жизнь едва теплилась, осталась в руках чужих ему людей. Эти люди имели образование и знания, способные восстановить ее здоровье. Он же не мог помочь ей ничем.

В лифте Ярцев дрожал, словно дряхлый старик. Горло сдавили спазмы, и он совсем не мог дышать. Ринат молчал.

На первом этаже они столкнулись со следователем.

- Александр Дмитриевич, мне очень жаль, — испуганный и встревоженный, следователь бросился ему навстречу.

Ярцев окинул его тяжелым взглядом. Ему хотелось растерзать этого еще не оперившегося мальчика, не сумевшего найти Катю раньше. Все эти дни она медленно умирала, и ее никто не смог спасти.

— Жаль?! Тебе жаль?! Разве это не твоя работа – искать похищенных людей?! — прохрипел он. Размахнулся, и ударил следователя по лицу. Удар пришелся в нос, и тот, вздрогнув, беспомощно прикрылся руками. Меж пальцев закапала кровь.

— Что происходит?! Здесь больница, а не ринг! — уже бежал им навстречу дежурный охранник.

Ярцев презрительно фыркнул, оттолкнул от себя юного следователя, и тяжелыми шагами зашагал к выходу.

Ринат последовал за ним.

— Я должен знать, кто это сделал. — Тихо, но уверенно произнес Ярцев уже в машине. — Должен знать, слышишь? И никакого ареста до того момента, как я увижу этого человека.

Ринат потер бороду и включил зажигание.

— Мы его найдем, Саша. Для этого не нужны следователи.

Всю оставшуюся дорогу они молчали.

Ярцев вышел из машины, заперся в доме и только после этого смог дать волю чувствам. Из горла вырвался дикий, нечеловеческий крик.

Он крушил все вокруг. Швырял стулья, бил посуду, ломал мебель. Потом дрожащими руками он открыл бутылку виски.

Он пил, не морщась, не закусывая. А после, беспомощно катаясь по полу, кусал кулаки и плакал. Он плакал, как маленький ребенок, так горько и отчаянно, что ему казалось, что он задохнется в собственных всхлипах. Он бил по стенам, и по полу, пока не разбил руки в кровь, а потом снова пил и плакал. Бар в преддверии предстоящей свадьбы был полон, и остановить его было некому. Он спотыкался о разбитую посуду и поломанную мебель, проваливался в забытие, а после снова искал бутылку, чтобы вытравить из себя способность осознавать – прежней Кати больше нет.

Через сутки его привел в чувство звонок сотового телефона. Он с трудом разлепил глаза и сполз с софы. Нащупал почти разрядившийся сотовый, и впился глазами в экран. Звонил Альберт.

— Я не намерен сейчас говорить о делах, — грубо рыкнул Ярцев и нажал отбой. Пошарил глазами в поисках очередной дозы спасительного виски, но бутылка оказалась почти пустой. За следующей надо было спускаться на цокольный этаж. Голова раскалывалась от боли. Он посмотрел на дату в телефоне. Прошло полтора дня с того момента, как он был в больнице. Наверное, Катя уже пришла в себя. Пришла, и не увидела его рядом.

Ярцев почувствовал себя предателем. Тут же бросился в ванную. Принял душ, побрился. Потом сделал завтрак из двух яиц – это было единственное, что осталось в холодильнике.

Сотовый завибрировал снова.

— Что еще?!

— Александр Дмитриевич, у меня есть для вас информация.

— Прекрати звонить, Альберт. Мне не нужны сейчас помощники.

— Вам нужно в больницу, Александр Дмитриевич.

— Что-то с Катей?

— Да. Она пришла в сознание, ее перевели в отделение интенсивной терапии, и она…Она пыталась покончить с собой.

— Как, покончить с собой?

— У нее настоящая истерика, Александр Дмитриевич. Она пыталась перерезать себе вены. Врачам не оставалось ничего другого, кроме как привязать ее к постели и накачать снотворным. Я не знаю, собираетесь ли вы продолжать с ней отношения после того, что случилось, но если она вам по-прежнему дорога, советую отправиться туда немедленно. Нет никакой гарантии, что очнувшись, она не попытается лишить себя жизни снова.

— Я понял.

Он выключил телефон.

Катя. Его Катя там одна, и она пыталась покончить с собой, потому что не желает продолжать жить с такими повреждениями.

Ярцев сжал кулаки. Ему снова хотелось выть. Хотелось разорвать в клочья того, кто это с ней сделал.

Решение пришло внезапно. Они с Катей будут бороться. Ему все равно, сколько шрамов останется на ее лице, но если есть возможность вернуть ей привлекательность, он сделает все, чтобы это произошло.

Он включил почти разряженный сотовый.

— Альберт. Пока я буду занят, пожалуйста, найди самую лучшую клинику пластической хирургии. Где угодно, хоть на краю света. Свяжись с врачами. Думаю, в больнице уже есть снимки повреждений. Нам нужна консультация.

— Хорошо, Александр Дмитриевич. Я позвоню, как только что-то станет известно.

Ярцев наскоро допил кофе, проглотил две таблетки от головной боли и быстро собрался. Он решил, что будет бороться. Он будет бороться за Катю. Это только его Катя, и в его жизни нет никого дороже. Он сделает все возможное, чтобы она поправилась и снова улыбалась.

По дороге в больницу Ярцев остановился у цветочного павильона и купил самый красивый букет алых роз в круглой коробке. Он торопился. Сердце замирало от страха – ему придется научиться любить Катю заново. Другую Катю. Он сможет. Главное – она жива. А остальное – дело времени и поддержки специалистов.

Первым делом он направился к ее лечащему врачу. Прежде, чем они с Катей встретятся, ему надо знать все о ее состоянии.

— Александр Дмитриевич, проходите, — оживился хирург, когда Ярцев открыл двери ординаторской. — Очень хорошо, что вы приехали. Вашей невесте нужна поддержка. Она вбила себе в голову, что должна покончить с собой до того, как вы ее увидите.

Ярцев поставил коробку с цветами на край стола и угрюмо опустился на стул для посетителей.

— Я хочу знать, как обстоят дела с ее здоровьем, — внимательно посмотрел на доктора он. — Мой секретарь уже ищет подходящую клинику заграницей.

— Пока Катя не восстановится после нанесенных повреждений, ее организм не выдержит никаких новых операций. Раньше, чем в середине февраля, нет смысла куда-то ее везти. Ей нужен покой и уверенность в том, что ее любят. Иначе она снова и снова будет пытаться свести счеты с жизнью.

— Мы с ней справимся. Только скажите, есть ли шанс исправить недостатки на ее лице?

— Шанс есть всегда, Александр Дмитриевич. Особенно, если у вас имеются средства для качественного лечения. Видимо, ее брат, нанося увечья, не был осведомлен о возможностях современной пластической хирургии.