Сепсис - Элина Самарина

Ах, как не хотелось ей отключать телефон, как не хотелось отрываться от этого плеча!

Растерянная, одинокая, беззащитная вошла она в здание аэропорта. И сразу окунулась в обычную для вокзалов суету: голоса пассажиров, предупреждающие окрики тележечников, гул, скрипы, шорохи… А над всеми этими звуками мелодичный перезвон информационной службы и каркающий голос, призывающий к вниманию. Только на пятом или шестом повторе до Влады дошло, что информатор говорит по-русски. «Неужели в Швейцарии теперь пять государственных языков?» — мелькнула неуместная в ее положении мысль… Неуместная? Нет, как раз к месту: это была эксклюзивная, адресованная персонально Бравиной информация: — Коспоша Праффина Вляда, летащий Москва, пройтите, пожайлувста, к VIP-зал… Внимание… Коспоша Праффина Вляда…

Каким прелестным показался ей чудовищный акцент информатора!

Выглянув в иллюминатор, она поежилась. Неприютной стала Москва. Она не представляла, как будет дальше жить. Как сможет привыкнуть к мысли, что Алексей чужой? А как смириться с унизительным амплуа преданой жены? Теперь все придется решать и добиваться самой. А как? После беззаботной роскоши…

Павел встретил ее у трапа. Бережно усадил в машину, сам сел за руль.

Он ни о чем не спрашивал, не оборачивался. Сосредоточенно вел машину, лишь изредка поднимая глаза на зеркало. Как же она была благодарна ему за то, что он ни о чем не спрашивал!

— Сейчас направо, — попросила Влада, притронувшись к спине Павла. — В Чертаново живет… подруга. Первое время, пока определюсь с квартирой, поживу у нее… Ты не думай, — поспешно добавила она. — Мне есть, конечно, где остановиться. Но это — общие друзья. Там я не хочу…

Павел еле заметно улыбнулся и сбавил скорость.

— Давай сделаем так, Влада: время сейчас позднее… вернее, очень раннее. Судя по неуверенному тону, подруга из Чертанова — не самый близкий друг. Так что положись сегодня на меня. А завтра — как решишь, так и сделаем.

Влада, сдаваясь, опустила голову и стала похожа на раненую птицу.

Машина остановилась у освещенного подъезда. Следом подкатила другая. Трое схожих между собой парней поспешно распределились: двое застыли у их машины, а третий открыл двери подъезда и отрешенно замер.

За годы жизни с Алексеем Влада привыкла к подобным ритуалам и уже не обращала на них внимания. Однако сейчас — заметила. Безмолвная торжественность была так созвучна с ее настроением! А кроме того, все это было сигналами, указаниями на то, что она вернулась в привычную среду обитания. Все, как прежде. Как прежде… Только без Лекса!

В молчании они поднялись на пятый, кажется, этаж. Войдя в квартиру, Влада огляделась. Присела на край дивана и съежилась. Только теперь испытала глубокое смущение: остро почувствовала, что сейчас и здесь совершает предательство. Изменяет Алекс… И тут же всплыла картинка: Лекс стыдливо прикрывается от нее. От своей жены! Почему-то именно это больше всего оскорбило Владу. Она даже не увидела лица той девицы.

Подняв затуманенные воспоминаниями глаза, наткнулась на встречный взгляд: чуткий, понимающий, считывающий ее переживания. Под этим взглядом Влада почувствовала себя раздетой и инстинктивно ощупала на себе платье.

— Я, пожалуй, пойду! — Павел отвел понимающий взор. — Не привык быть незваным гостем.;

— С каких это пор хозяин дома становится незваным гостем? Абсурд.

— Может, с точки зрения обычной логики это абсурд, но я… Понимаешь ли, Влада, когда касается тебя, логика отступает в сторону… Нет, не то… С каких-то пор в меня вселился кто-то второй! Этот второй начинает спорить со мной. Руководит моими действиями… Какая-то шизофрения! Главное, я не в силах противостоять ему. Этим и объясняются мои странности. Но и предвидения этим же объясняются. Я, например, научился угадывать, предвосхищать события… Не все, только те, которые с тобой связаны.

— Так ты заранее знал, что я позвоню? Знал, что я застану Алексея с…

— Нет! Этого знать я не мог. И ни в коем случае на это не рассчитывал. Ни в коем случае! Я просто это понял. А рассчитывать на это, спланировать — было бы низостью!.. И вообще, Влада, измена мужа — не трагедия. Поверь мне. Для любящего мужчины побочная связь — это так, флирт, легкая прогулка для эмоций. Проверка своих чувств к жене.

— Ох! Как удобно! — саркастически усмехнулась Влада. — А чем тогда отличается измена жены? Разве не из одного теста мужчина и женщина?

— Тесто одно, а вот начинка разная. Женщины — цельные натуры. Они и чувствуют глубже, любят беззаветно — сердцем, мозгом, глазами, ушами… всем существом. Любят только одного. И если женщина изменила, это означает, что она уже не любит мужа. А у мужчин…

— Странно… — Влада с подозрением смотрела на Павла. Ей очень хотелось тоже считывать его мысли. — У меня снова возникает подозрение, что тебя нанял Алексей… Ах, прости! Я вспомнила, что тебя «нанять» невозможно! Не это я имела в виду. Но ты сейчас почти дословно высказал точку зрения Алексея на измены жены и мужа.

— Вот видишь, — всколыхнулся Павел. — Раз двое мужчин, независимо друг от друга, пришли к одному выводу, значит, это объективная истина! Видишь?

— Не истина это, а удобная и, кстати, очень грязная уловка. А вы ею пользуетесь. — Она вдруг испуганно вскинулась: ей показалось, что этой фразой поставила Алексея и Павла на одну ступень, объединила их. И в самом деле: жизнь Алексея и Фауста на время зарифмовалась. А рифмой была Влада.

Чуткий Фауст уловил ее подсознательную оговорку, но виду не подал.

— Речь о другом, Влада. Мне нужно знать, у вас разлад или разрыв. Для меня это очень важно.

— Это может показаться странным, но теперь я не знаю. Вначале, в первые минуты, считала, что это конец! Разрыв — окончательный и бесповоротный. А потом вдруг почувствовала, что ищу какие-то оправдания… Алексею.

Влада действительно ощущала эту раздвоенность. Всего лишь девять часов прошло после той картинки, а она уже испытывала тоску по Лексу. В их прежней жизни случались разлуки — даже по неделям, но тогда они были вдвоем. Они созванивались по два-три раза на день, считали часы от расставания, а потом часы, оставшиеся до встречи. Словом, тела их были порознь, а души — слитно. А сейчас, когда он отстранился, когда он этим стыдливым жестом разъединил их тела, — и души тоже разлетелись. Она глубоко вздохнула и с досадой посмотрела на Павла: что этот человек здесь делает? Ах, нет! Наоборот: что она делает в доме этого человека?

— Вот что, Павел, я очень благодарна за ваше гостеприимство, за вашу помощь, но теперь я уже в Москве и…

— Стоп, Влада, стоп! Не знаю, что я такое сморозил, почему ты вдруг решила уходить… Не надо! Прошу! Не горячись! Ты не представляешь, какие опасности ожидают одинокую красивую женщину. Я должен быть уверен, что с тобой все в порядке. Если завтра ты остынешь и вернешься к… мужу, даю слово — без проблем исчезну. Но пока все обстоит так, как обстоит, я прошу тебя принять мою помощь. Я вижу, что сейчас ты не хочешь никого видеть. В том числе и меня. Давай я пойду, а завтра… А завтра будет утро, и будет день… Днем проблемы видятся совсем иначе. Ведь так, Влада? А?