Байки Красной Шапочки - Майкл Бакли

– ответил Шарманьяк.

– А я как раз разговаривал со Снежкой об уважении к другим людям, – объяснил Синяя Борода.

– Я вижу. И как?

– Не очень. Я хотел дать твоей бывшей возможность искупить вину. Она не союзник Руки, плюс ее отношения с этими паршивыми Гриммами. Я надеялся, что если она будет связана со мной, то ее жизнь будет спасена, когда Мастер возвысится.

– Бесполезно, – заверил Шарманьяк. – Я пытался.

– Билли, что ты такое говоришь? – испугалась Снежка.

Подойдя к ним, Шарманьяк пристально посмотрел ей в лицо.

– И снова ты в сложном положении, Снежка.

– Уильям, ты же не против, если я немного повеселюсь с ней? – спросил Синяя Борода. – Если ты порвал с ней, как сам сказал, тогда возражать не станешь.

Шарманьяк помолчал, затем кивнул.

Он повернулся, чтобы вернуться к сваре, но мгновение позже в его руке появился меч. Резко развернувшись, он вонзил его в бок Синей Бороды. Злодей с клинком рухнул на землю. Снежка вырвалась из его хватки и отбежала. Синяя Борода дернулся было к ней, но тут его глаза закрылись и он замер.

– Этого я не ожидал, – шепнул Сабрине Пак.

Белоснежка дрожала, когда Шарманьяк притянул ее к себе.

– Ты меня ненавидишь, – сказал он. – Я это знаю. И я бы извинился, но не могу. Все, что я сделал – предательство, жестокость, присоединение к жалкой Руке, – чтобы спасти тебе жизнь.

И, выпустив ее, Шарманьяк повернулся к бабушке.

– Канис скрылся.

– Что? Куда он побежал?

– Робин рассказал ему о Хатчетте. И Канис, разъярившись, сбежал, – ответил он. – Рельда, он был ранен, и что‑то внутри него сломалось. Думаю, Волк окончательно взял верх.

– Мам, если Волк до нас доберется до Хатчетта, он убьет его, – вмешался дядя Джейк.

Бабушка взяла Дафну за руку.

– Казу все еще у тебя?

Малышка кивнула.

– Возможно, он – наш единственный шанс.

***

По извилистым проселочным дорогам Феррипорт‑Лэндинга мчалась вереница машин. В первой на задних сиденьях сидели Сабрина, Пак и Дафна, впереди же втиснулись бабушка, дядя Джейк и Шиповничек. Вторую вела Белоснежка с Шарманьяком на пассажирском сидении; сзади расположился Малыш Джон со своей деревянной дубинкой. В третьей машине ехали все остальные веселые разбойники.

Дядя Джейк гнал семейный автомобиль на пределе. Для старого драндулета ехать больше квартала уже было слишком, однако Джейк умудрился выжать предельную скорость. Из‑под капота вырывались язычки пламени. Сабрина старалась не обращать на это внимание. И подозревала, что дядя с бабушкой поступают также.

Рядом с ней Дафна вцепилась в казу. Она все поворачивала и поворачивала его, изучая каждую часть. Дафна поймала ее взгляд и одними губами объяснила, что готовится. В шумной машине невозможно было говорить.

Вскоре они доехали до входа в Хатчеттлэнд. Припарковавшись на пустом месте, дядя Джейк выключил зажигание. Выскочив из машин, все собрались вместе.

– Думаете, мы одолеем его тут? – поинтересовался Робин.

Где‑то вдали дороги заверещал Хатчетт и кто‑то страшно зарычал.

– Я бы не спорил на деньги, – Пак вытащил меч и, повернувшись, побежал по тропинке. Остальные рванули за ним, пока не добежали до старенького домика. Оказавшись там, Сабрина увидела сорванную с петель и отброшенную прочь дверь.

– Дети, держитесь подальше от мистера Каниса, – велела бабушка.

– Я пришел сюда сражаться, – возразил Пак.

Бабушка не обратила на него внимания. Повернувшись к Дафне, она улыбнулась.

– Готова?

Дафна, стиснув казу, кивнула.

Бабушка обернулась к дому и позвала мистера Каниса. Ответа не последовало, поэтому она позвала Волка. Через секунду через дверной проем протиснулась громадное существо, тащившее за собой лягающегося и верещащего Хатчетта.

– Так‑так‑так, – проговорил Волк. – Неужто это всеми любимая семейка Гримм. И поглядите, вы привели друзей. Чудесно, я как раз голоден.

– Отпусти Хатчетта, – попросила бабушка.

Волк расхохотался.

– Рельда, ты так меня смешишь. Ты вправду меня не понимаешь. Я – зверь, и должен поступать зверски. Ты пыталась помочь Канису держать меня взаперти. Но теперь я свободен, больше не скован цепями старика. Я снова в деле, и мне не терпится пролить кровь.

– Я знаю, что мистер Канис все еще там, – сказала бабушка.

Волк хихикнул.

– Ты права, Рельда. Если только подойдешь поближе, протянешь руку, возьмешь мою лапу, быть может, тебе удастся выманить его. Ну давай же, попробуй. Посмотрим, что случится.

– Отпусти его! – крикнул Робин Гуд, направив на Волка стрелу.

Завизжав, Хатчетт взмолился, чтобы кто‑нибудь спас его.

– Можете в это поверить? Он построил это место в честь своей храбрости, – протянул Волк. – Храбрый герой, сокрушивший меня, рыдает, как младенец.

– Волк, я даю тебе последнюю возможность остановиться сейчас, – сурово сказала бабушка.

Волк удивленно приподнял брови.

– Рельда, ты мне угрожаешь!

– Я не шучу.

– Мы это обсудим, – Волк посмотрел на Говарда Хатчетта. – Только дай мне пообедать. – И, широко раскрыв пасть, он укусил Хатчетта за руку. Тот заорал в агонии.

– Дафна, давай, – приказала бабушка, отступив. Дафна поднесла казу к губам и выдула протяжную, дрожащую ноту. Из ниоткуда явился ветер, прорываясь сквозь окружающие деревья и разметая листья и ветки во все стороны. Отпустив Хатчетта, Волк уставился на малышку.

– Это мое! – прорычал он и прыгнул вперед. Он почти достал Дафну, как тут стрела Робина попала Волку в лапу. Взвыв от боли, зверь вытащил ее и вновь бросился к девочке, но упал на колени, когда Малыш Джон ударил его дубинкой по спине. Пак прыгнул и ногами приземлился на плечи Волка. Мечом он ударил чудовище по макушке и отскочил в сторону. Ничего из этого не подействовало на Волка, и зверь снова бросился вперед.

На этот раз Волк придавил Дафну к земле. Малышка все дула в казу, но желаемого результата либо так и не следовало, либо его просто необходимо подольше подождать. Все, что придумала Сабрина, – это прыгнуть Волку на спину. Она колотила руками и ногами, изо всех сил дубася всеми конечностями по прочной шкуре чудища. Она слышала его смех, может, от ее усилий, а может, от страха на лице Дафны. Волк открыл пасть, обнажив ужасающие клыки, и уже было вонзил их в Сабринину сестру, как тут его окутал ветер. Малозаметный, словно вьющаяся змея. Стоило ветру