НеОтец - Рати Ошун

Я смутилась. Мы и раньше откровенничали. Правда, Вив намного чаще обсуждала интимные подробности своих отношений, я больше привыкла быть благодарной слушательницей, а тут мне очень захотелось выговориться. Слова полились бурным потоком, нескладно и несвязанное. Прыгая с одного на другое, я поведала обо всем, что было. О своих мыслях и чаяниях. Разве что самое интимное удержала при себе.

– Что-то мне подсказывает, чему суждено было случиться, то и случилось, – согласилась мама. – Иногда так бывает. С твоей бабушкой, например, была похожая история. По сравнению с ней я прожила довольно скучную и спокойную жизнь.

– У нас все будет хорошо, мама. Несмотря на весь этот ужас в новостях. Мы со всем справимся. Обещаю. Кстати, а как ты оказалась здесь?

– Мистер Шторм позвонил еще вчера. Пригласил меня сюда, чтобы поддержать тебя и помочь развеяться. Правда, умолчал о подробностях. А утром за мной пришла обещанная машина. Я звонила тебе, но ты не брала трубку, и я решила, что ты на меня смертельно обиделась и не желаешь говорить…

Представила, как мама переживала, пока ехала сюда, и снова ее обняла. Она у меня чувствительная на самом деле, сколько бы ни пыталась строить аристократку и железную леди.

– Пожалуй, воспользуюсь приглашением Эйдена, и поживу немного здесь с тобой, если ты, конечно, не против? – Она замялась. – Лина, надеюсь, ты не винишь меня в том, что… Я и Эйден… Ну…

– Мама! Меня тогда еще и на свете не было! Все. Давай никогда не будем больше об этом говорить.

На том и порешили.

Четыре дня до пресс-конференции пролетели как один. Мама и Мел по очереди развлекали меня. Подруга то и дело строчила блоги и статьи, в которых раскрывала мою личность с лучшей стороны. Рассказывала об успехах в учебе, о моем волонтерстве в приюте для бездомных животных, о работе… Я и сама не осознавала, что так много сделала добра разным людям. Не помнила. Даже смутилась,  когда Мел все вытащила наружу, но подруга жестко настояла, что некоторые журналюги забывают, в чем их истинное предназначение. А она делает то, чего не сделали те, кто могли и должны были сделать.

В итоге это принесло свои плоды. Настроения в прессе поменяли полярность. Стали появляться компрометирующие Эйприл статьи, в некоторых упоминалась ее связь с главным конкурентом Эйдена – Лебовски. Возникли дебаты, и все с нетерпением ждали назначенной на утро вторника пресс-конференции. В общем, Мелани стала-таки тем камнем, который спустил лавину. И ее даже позвали обратно, но она предпочла принять предложение более известного издания и даже была принята в штат младшим сотрудником.

Мама тоже не сидела без дела, а с удовольствием готовилась к рождению внука без зазрения совести опустошая карточку Эйдена и планируя обустройство детской. Мы часами сидели над каталогами, выбирая цвет стен, игрушки и обои. В понедельник ее место заняла строгая молодая женщина, представившаяся имиджмейкером Эйдена, которая пришла наставлять меня перед конференцией. Было непросто, но я поняла, что мы справимся.

Сам Эйден даже не брился. Приходил, принимал душ и падал на кровать, сгребая меня в охапку. Так и засыпал в момент. Вымотанный до предела, но, как ни странно, счастливый и какой-то боевой, что ли?..

А потом наступил день «Икс».

Я никогда не бывала на пресс-конференциях, видела их только по телевизору, да и то мельком. Только потому, что мама его постоянно смотрела. Белые строгие залы, таблички и микрофоны на узких столах. Известные лица – политики, меценаты, ученые. Толпы журналистов и вспышки фотокамер.

Меня привезли заранее на неприметном автомобиле и провели в здание через черный ход, укутав в объемную толстовку с огромным капюшоном, скрывающим лицо. К счастью, снаружи никто не ждал нас в засаде, охрана Эйдена хорошо поработала.

На дрожащих от волнения ногах вместе с тремя крепкими плечистыми парнями с серьезными сосредоточенными лицами я поднялась на второй этаж и угодила сразу в родные руки.

– Ты в порядке? – Эйден бережно приобнял меня за талию.

Я вцепилась в его рубашку. Прижалась, вдыхая запах дорогого парфюма.

– Чувствую себя как желе. Дрожит все, что может дрожать. И то, что не может – дрожит тоже.

Признаться, за тот час, что мы провели в дороге, я изрядно себя накрутила. Утром нервничать было некогда. Имиджмейкер Саманта ворвалась ко мне в восемь утра. Вместе с ней пришли еще люди. Стилист, парикмахер, визажист и даже пара фотографов.  Зачем понадобились последние, я так и не поняла, но терпеливо ждала, что же со мной сделают. А в воображении то и дело возникали то жены глав государства, то английская королева в розовой шляпке. Примерив на себя последний образ, не сдержала истерический смешок.

Я оказалась далека от истины.

– Мы должны подчеркнуть юность и невинность. Показать твою внутреннюю чистоту. Заранее убедить, что такое романтичное создание не может быть стервой. Но при этом никакого легкомыслия, – пояснила Саманта, протягивая мне платье-футляр мятного цвета.

Чуть приталенное, с подолом ровно по колено, тонким ремешком на несколько тонов темнее и скромным вырезом, оно удивительно мне подошло. К платью прилагались пудровые туфли-лодочки на низком тонком каблучке. Из украшений простой браслет зеркального цвета и длинные, но такие же лаконичные серьги. Которые были заметными, но не вызывающими. На шею не полагалось ничего.

Макияж был естественным. Мне немного выделили глаза и выбрали помаду в тон моим губам. Словно ее там и не было. Впрочем, ее я съела еще в машине. Морщась и покусывая губы от накатывающей дурноты. Живот тоже сводило от волнения, и я сжимала в руках бутылку с минеральной водой, отвечая на вопросы Саманты, которая продолжала меня готовить даже в пути.

– Все будет в порядке, малышка. Пересуды мы этим не закончим, но полярность поменять удастся. Уверен, – он расстегнул толстовку, стянул её с меня, швырнув охранникам. – Ты просто великолепна!

Он осторожно коснулся губами кончика моего носа.

– Правда?

– Жена президента не могла бы выглядеть лучше, – с уверенностью заявил мой самый любимый мужчина.

– Только не говори, что ты собираешься стать президентом! Я этого не переживу! – шуточно испугалась я, отшатываясь и загораживаясь выставленными вперед ладонями.

– Мне вполне достаточно места в Конгрессе.  Но если ты хочешь стать первой леди, сделаю это для тебя, – Эйден притянул меня к себе и коснулся подбородка, мягко заставляя поднять взгляд.

Я вновь проваливалась в синюю бездну, забыв обо всех страхах. Эйден со мной, сжимает меня в своих руках так крепко и надежно, что я верю – все будет хорошо. И следом накатывает желание, несмотря на легкое головокружение и слабость.  Хочу его. Вот прямо сейчас. Такого серьезного и решительного, с жестким ртом и коварными смешинками в глазах. Мы не были близки с того самого рокового дня, и я ужасно соскучилась по его поцелуям, прикосновениям и тем хриплым признаниям, которые он всегда произносит на пике. Шепчет на ухо, сжимая мои ягодицы до боли.