Сердце Черного Льда - Леонид Алехин

— Я скала, — лорд Гаири усмехнулся, чиркнул ладонью по горлу. — Могила.

Таиз похлопал Ренада по нагруднику.

— А теперь разрешите познакомить вас с нашим пилотом, — сказал он.

3

Черное узкое платье, перепоясанное кушаком. Акмали, традиционный головной убор женщин Оправы Сапфира, — платок, покрывающий волосы, и прозрачная вуаль, удерживаемые тонким кольцом. Сапоги из мягкой кожи.

Лорд Белин никогда не узнал бы ее, если бы не походка. Невесомый шаг ночной танцовщицы, избравшей для своих упражнений гребень стены. Она касалась земли легче, чем крыло бабочки касается цветка. Ее небольшое крепкое тело жило в поразительном согласии с миром, двигаясь в неслышном прочим ритме небесной музыки.

Сердце лорда Алмаза, много лет сохранявшее неизменный пульс, подпрыгнуло и зачастило. По мере того как его ночной сон обретал плоть и кровь, приближаясь к нему и его спутникам, Якош Белин все слабее чувствовал связь с Камнем, вросшим в его грудину. Он был просто человеком из горячей плоти и крови. Здесь и сейчас, перед лицом женщины, рожденной из первой росы, выпавшей на склоны вечных гор.

— Гуинре — барон Якош Белин, лорд Оправы Алмаза, наш гость. Лорд Белин — княгиня Гуинре Свед из Гнезда Дождя. Моя невеста.

— Княгиня… — барон осекся, начал заново: — Княгиня, это честь для меня.

Путешествуя по Акмеону, можно увидеть немало способов, какими мужчины и женщины высоких сословий приветствуют друг друга.

Мужчины и женщины Оправ обмениваются поклонами. Схожим образом принято поступать в Белостенном Самане. В последнее время там, согласно моде, мужчины добавляют взмах широкополой шляпой, а женщины делают книксен, подбирая широкие юбки.

В церемонном Валите Звенящем женщина протягивает руку для поцелуя. Для этой цели на ее перчатке предусмотрен особый вырез.

В столице, Озерном Хамоне, цветет легкость нравов. Нередко можно увидеть высокородных сударей и сударынь, обменивающихся двукратным поцелуем в щеку.

Якош Белин не особо одобрял манеры, принятые в подражание Россыпи. Сдержанность родной Оправы была ему по нраву.

Он не был готов к тому, что произошло.

Княгиня Гуинре не стала кланяться ему или приседать, как кружевные дивы Самана. Она протянула барону руку, но не для поцелуя.

Для рукопожатия.

Тонкие пальцы Неукротимой княгини были сильны. Ладонь тверда.

— Честь и для меня, барон, — сказала Гуинре. — Слава и блеск вашей Оправы достигли и наших гор. Мы все испытываем радость от того, что вы присоединились к нашему союзу.

— Радость, да, — барон откашлялся. — Радость я разделяю всецело.

Их ладони расстались. Якош Белин вздрогнул, ему показалось, что его ужалила синяя искра. Верно, давала знать близость воинов Грозы с их гудящими мечами.

— Не будем более мешкать, — сказала Гуинре. — На дорогу у нас осталось меньше часа времени.

— По машинам! — крикнул князь Фалин. — Торопитесь!

4

Авион княгини Гуинре звался «Стрела». Он и был похож на стрелу — длинный тонкий корпус с железным хвостовым оперением и пара коротких треугольных крыльев, вырастающих из кабины. Два винта, приводившие авион в движение, расположились в широких бондах по сторонам хвоста.

Сама кабина-наконечник, к радости пребывавшего в ней Белина, была остеклена сверху и снизу, что позволяло любоваться дивными картинами Хребта. К великой же печали Якоша строители авиона не рассчитывали, что кроме пилота и штурмана в кабине столпятся еще трое Рослых мужчин: сам барон, Анже Савина и Таиз Фалин.

Перед посадкой на «Стрелу» Таиз предупредил, что в кабине следует вести себя как можно незаметней. Любой пилот не терпит, когда его отвлекают в небе. Гуинре же славилась тем, что могла и штурмана ссадить на землю за лишнее слово.

Может, поэтому за все время полета штурман — хрупкая девушка со строгим лицом — не издала ни звука. Она общалась с Гуинре на языке рычагов с набалдашниками в виде голов птиц и зверей.

Сама княгиня сказала ровно две фразы с момента, как села в кресло пилота.

«Взлетаем, держитесь». И «Заняли высоту», когда под «Стрелой» развернулась величественная панорама Хребта и окрестностей.

Якош Белин заставил себя отвести взгляд от тонкой с выступающими позвонками шеи Гуинре и сосредоточиться на том, что говорил князь Фалин.

ТАИЗ ФАЛИН, ЛОРД САПФИРОВОЙ ОПРАВЫ

— Мы приближаемся к Матери Ветров, — негромко сказал князь.

— Согласно «Запискам» Руста, а также Кадастру Хамона — высочайшей вершине континента, — добавил Савина. — Более чем в три раза выше Пика Вериди, в два с половиной раза выше Отца-Древа.

— Длительное общение моего дорогого брата с саманцами оставило на нем неизгладимый след, — улыбнулся Таиз. — В своей любви к точным цифрам он напоминает мне убеленного сединами Мастера. Мы же, скромные поэты, в таких случаях прибегаем к сочинениям славных предков. Вот что говорил о Матери Ветров Лако Пашихи из Гнезда Радуги.

Закрыв глаза, Таиз Фалин стал декламировать наизусть. Перед ними же из предрассветной дымки выплывала гора гор.

Рядом с ней прочие вершины Хребта казались не более чем кротовыми холмиками. Любые мысли о вечности становились легковесными и сиюминутными. Ее голубые склоны помнили времена сотворения мира и первозданного буйства стихий.

Мать Ветров. Первое пристанище эронов в нашем мире.

«Когда крылатые эроны и их ночные братья, флогероны, бежали из своего древнего узилища — Иридана, Небесного Города, они ступили на вершину Матери Ветров. Туда, где среди вечных льдов берет свое начало река Этаири — Суровая Дочь».

«Девять уступов на склонах Матери зовутся Ступенями Первых. Этаири спадает со Ступени на Ступень грохочущим водопадом. Дробит гранит в пыль, расширяя и углубляя свое русло. Так она достигает подножия горы и устремляется на север бурлящим потоком, который не доводилось пересекать ни человеку, ни зверю».

«Ее путь пролегает через Ущелье Ропота, меж двух Привратников, остроконечных скал, по которым с древних времен проходит граница владений Князей Хребта. Ни на лодке, ни любым другим способом нельзя подняться по бурному течению Этаири и миновать сторожевые скалы. Лишь хозяева гор на своих летающих машинах могут вознести гостя к поднебесным дворцам. Только им дано взирать свысока на неистовство Суровой Дочери».

«Только Людям Сапфира принадлежат горы, завещанные эронами. Только им ведомы тайны Ушедшего Народа».

— Если вы посмотрите под ноги, — сказал Таиз, — вы увидите воды Суровой Дочери. Мы заходим к горе с северной стороны и пролетаем над Ущельем Ропота.

Белин и Савина опустили головы. Далеко внизу под застекленным полом кабины бурлила, кидалась на скалы Этаири. Лохматые буруны отмечали многочисленные пороги. Хрупкая тень «Стрелы» неслась наперекор бешеному течению, следом спешил темный треугольник — авион Ренада.