Вернуть Боярство 5 - Максим Мамаев

волну фиолетовых электрических разрядов, намереваясь сжечь, разрушить ну или на худой конец ослабить действие вражеских чар. Было больно, но я стерпел, не издав ни звука. И-и-и…

И ничего. Молнии сработали как надо, однако ничего не изменилось, и стало даже хуже — слабость начала распространятся ещё быстрее. Черт! В чем дело⁈ Доступ к дару оставался открыт, моя сила была со мной, но это ничего не меняло — меня всё быстрее и быстрее утягивало в омут бессознательности.

Я спешно, через силу, несколько раз сорвавшись в середине плетения и начав его заново, применил лечебные чары. Не зная, в чем именно дело, я подстегнул сразу весь организм и на некоторое время мне стало полегче. Подняв голову и тряхнув ею, я разогнал мутную пелену перед глазами, и как раз вовремя — на мою голову уже опускался подкованный сталью сапог.

Уйдя перекатом в последний миг, я вскочил на ноги, ощущая как по виску стекает струйка крови — враг всё же немножко зацепил меня, но главного удалось избежать. Вырубить меня не удалось, так что мы ещё побарахтаемся!

— Вырубили⁈ — раздался возглас с той стороны экипажа.

— Ща! — ответил здоровенный детина, знакомства с сапогом которого я едва избежал.

Несмотря на впечатляющие габариты, враг двигался быстро и плавно. В его движениях чувствовался немалый опыт, но оценивать своего визави у меня не было времени — пудовый кулак выстрелил, словно пушечное ядро, прямо в моё лицо. На чары не оставалось времени — я всё ещё был далек от нормального состояния.

Поставить блок? Нет, судя по всему здоровяк прошел физические усиления путем алхимии, да и сейчас был под допингом. Плюс сам от природы обладал немалой мощью — а это было важно, ведь чем крепче был человек до изменения посредством алхимии, тем сильнее становился в последствии. И мужик ростом под двести десять сантиметров должен был физически превосходить любого Мастера. Разумеется, если тот будет без усиления чарами… Как я сейчас.

Моя ладонь попыталась отвести кулак в считанных сантиметрах от лица — реакция запаздывала. Но, к сожалению, мощь руки противника была столь велика, что я просто покатился по земле, разбрызгивая кровь из явно сломавшегося носа. Противный хруст в пострадавшей части лица не оставлял никаких сомнений…

Кувырком я попытался вновь взметнутся на ноги, но враг не собирался давать мне передышек. Здоровенная туша метнулась ко мне смазанной тенью и хорошенько врезала мне ногой под дых, аж подкинув меня метра на два в воздух. Дыхание мигом сбилось, как и чары, что я пытался сплести — за невольную попытку вернуть воздух в опустевшие легкие я поплатился потерей концентрации. Клятый яд, или что там было на той игле, действовать не прекращал, и я вновь почувствовал, как уплывает сознание… Да плевать, наверное — убивать не собираются, так чего я ерепенюсь? Провалиться в спасительное забытие, что бы потом очнуться и уже по ситуации принимать решения…

Нет. Я не отправлюсь в царство грёз из-за пары лёгких оплеух!

Зарычав, я просто пустил молнию по телу. Яростная, жгучая боль вздернула меня на ноги, отогнав туманное марево из головы — не надолго, но достаточно, что бы прямо из положения лёжа ударить стопой в опорную ногу здоровяка — тот вновь попробовал вырубить меня хорошим пинком.

Против физики не попрешь, и гигант устремился вниз. Не шмякнулся головой о камень и даже не получил никакого ущерба, к сожалению — он успел упереться ладонями в мостовую и вновь вскочить. Но теперь мы были почти на равных…

Мой кулак летит ему в горло, но тот без труда отводит его в сторону и бьёт локтем. Я прикрываю подбородок плечом, но могучий удар заставляет меня пятится, здоровяк, злобно ощерившись, делает подсечку, но я отпрыгиваю назад. Вновь покрывшись молниями, я испытал жгучую боль — я позволяю своей силе причинять мне боль, что бы оставаться в сознании. Не прекращая гонять её по телу, я делаю рывок вперед, ухожу от прямого справой и бью хуком, метя в челюсть…

Я не знаю, сколько бы ещё продержался. Здоровяк старался действовать аккуратно и щадил меня, рассчитывая не просто пленить, но и не сильно покалечить в процессе, однако было очевидно, что в таком состоянии я ему не противник. Вся моя надежда была на то, что удастся выиграть достаточно времени — с начала схватки прошло секунд десять, не больше.

Прохожие и многочисленные жандармы обязательно вмешались бы в происходящее — в конце концов, заварушка случилась недалеко от центра города, здесь просто не могло не быть множества различных аристократов и патрулей жандармерии… Однако его величество случай решил расставить всё по своим местам.

Экипаж, отгородивший меня от места схватки нападавших и Петра Смолова, разметало в щепки. Ударная и звуковая волна отшвырнули и меня, и нападающего гиганта, но если последний, отряхнувшись, довольно быстро встал, то я ощутил, как в теле не осталось никаких сил. Отрава окончательно одержала верх в нашей неравной борьбе, и я лишь с бессильной злобой наблюдал, как несколько фигур мечут боевые заклятия в моего с трудом защищающегося вассала. Молнии, водяные хлысты, внезапно возникающие лужи магмы — враги сыпали ударами, меняя один артефакт за другим.

Десяток стрелков не мешкая всаживал пулю за пулей в Старшего Магистра, и все его силы уходили на то, что бы защититься. Нападающие действовали весьма грамотно — Пётр был далек от оптимальной формы, и ему просто не давали времени составить более-менее приличные боевые чары. Нет, бывший диверсант Тайной Канцелярии Его Величества Императора не был грушей для битья — копья праха, воздушные лезвия, разряды молний били в ответ, и уже пяток врагов обратился в груды мёртвого мяса, но его всё равно теснили.

Поврежденная аура просто не была в состоянии пропустить достаточно энергии, каналы работали с большим трудом и частыми перебоями — мой подчиненный и, пожалуй, почти что друг явно проигрывал эту схватку. Бледное лицо было покрыто испариной, губы искривлены от боли, а из носа струилась кровь — но он не сдавался, не желая отступать.

Как жаль, что следуя приличиям мы сняли все доспехи и даже не захватили свой немалый арсенал… Будь я в доспехах, игла бы не сумела нанести мне вреда. И тогда я бы смёл этих уродов, как буря сметает лежащий на дороге сор, вынесенный из крестьянской избы…

Но чего нет, того нет. Воздушный купол моего приближенного в очередной раз пробивают боевой магией, и он не успевает выставить защиту вновь — пуля вонзается в его плечо, оставляя здоровенную дыру. Это не останавливает Старшего Магистра, и враг не успевает порадоваться своему успеху — копьё, сотканное и пепла и мрака, сметает плоский защитный экран энергии Света, на миг вспыхивает на груди защитный амулет на груди врага, но этого тоже оказывается мало. На землю падает полуистлевший костяк, полностью лишившийся плоти.

Однако поражения не миновать. И мы это понимаем — и я, и он. Короткий взгляд, брошенный на меня — и Старший Магистр, отбросив сомнения, бросается прочь из проигранной схватки. Враги пытаются его остановить, летят пули и заклятия, бросаются наперерез фигуры каких-то вражеских магов. Одному из них удается настигнуть его, но…

Нечто тяжелое, как сама плита мироздания, рушится на мою голову, выбивая из меня остатки сознания. Глубокая, беспросветная мгла накатывает на меня со всех сторон, забирая к себе — туда, где нет жгучей боли в затылке и гнева от того, что нас поймали как детей. Со спущенными штанами, ей-богу…

Глава 24

Эпилог

— Господин Мирзоев, я вынужден настаивать на том, что бы отдали в руки имперского правосудия некоего Смолова Петра Васильевича, — угрюмо заявил жандарм. — Он является главным свидетелем в деле о нападении на Главу Рода Николаевых-Шуйских и его же похищении. Не говоря уже о полутора десятках убитых, разрушениях городского имущества… Отдайте его нам или хотя бы допустите меня для проведения беседы, иначе вы вполне можете быть объявлены пособниками похитителей.

— Если ты хочешь войти в мой дом, допросить и потом забрать моего друга, служивый, то сделать ты это сможешь только с ордером, подписанным лично генерал-губернатором или исполняющим его обязанности, — спокойно ответил ему Расул Мирзоев. — У тебя имеется такой ордер?

Полковник жандармерии в ранге Младшего Магистра лишь молча скривился. Упрямый горец отказывался пускать его в своей дом, на попытку угрожать вызвал на дуэль сперва полковника, а затем пригрозился дойти и до его непосредственного руководителя, начальника