Дары инопланетных Богов - Лариса Кольцова

уже никогда? Она каким-то образом отцепила шарик от шнурка и протянула ему.

— Я тут вспомнила, как вы собирали различные артефакты, оставшиеся от древней цивилизации и вот… — шарик переливался даже в полумраке, улавливая в себя скупой отсвет неба, блики редких фонарей, подвижное мерцание реки.

— Я? — искренне не понял он. — Да когда? Вы меня с кем-то спутали.

— Ну, так передайте своему хорошему знакомому, который и собирает такие вот диковинки. Мой муж обещал ему нечто подобное, да так и не сумел передать…

— Моему знакомому? Какому?

— Ар-Сену.

— Арсений-то причём? Откуда… — он почти прижался к ней вплотную. — Разве ты его знаешь? Знала?

— Нет. Муж рассказывал…

— Об Арсении?

— Госпожа, — вмешался телохранитель, — ваша бабушка ждёт нас в условленном месте. Мы не должны задерживаться. Мы и так нарушили её распоряжение не гулять так долго, да ещё в толпе…

— Мы и не гуляем в толпе! — прикрикнула она на телохранителя. — Могу я поговорить со своими знакомыми?

— Нет! — ответил телохранитель жестяным голосом. — Было поручено, никого и близко к вам не допускать. Я и так пошёл у вас на поводу.

— Она разве заключённая? — спросил Рудольф, смягчаясь к ней и пробиваясь навстречу к её взбудораженным чувствам, веря и не веря, что эта женщина — прежняя Нэя. — Ты лишь тупой охранник, а не её господин!

— В сторону! Освободите путь! — рявкнул телохранитель, и безмолвная Ласкира явно его испугалась заодно с Чапосом. Она ойкнула, а Чапос неопределённо хрюкнул или кашлянул, что неважно. Лакскира схватила Рудольфа за руку, — Прошу, пойдём от них!

Он вдруг вспомнил о Ласкире и обнял её, прижав к себе.

— Кто она? — растерянно спросила Нэя, увидев девушку, до этого прячущуюся в глубокой тени и позади Чапоса. Вначале она даже не поняла, что за Чапосом пряталась девушка.

— Моё утешение, — ответил он злорадно. — Нам, бродягам, позволено выбирать себе любое утешение, какое нам и приглянется, в отличие от тех, кого сопровождают телохранители.

Чапос опять издал неопределённое по выраженному чувству ржание.

— Я рада, что ты так быстро утешился после Гелии, — сказала Нэя, так и оставшись с протянутой рукой, в ладони которой мерцал шарик.

— Да и ты, похоже, не унываешь подмышкой у своего богатого старика, — ответил он и поцеловал Ласкиру в волосы. Та тыкалась уже в его подмышку, будучи невысокой ростом. Она нисколько не въезжала в ситуацию, а только устала топтаться на одном месте и хотела всего лишь продолжить прогулку.

— Прошу, возьми… — попросила она, и голос был едва ли не плачущим. — Для Арсения. Он будет рад, он хотел…

— Давай! — бросил он пренебрежительно и взял шарик. Тот оказался слишком тяжёл для своего размера, и, увлёкшись его рассматриванием, Рудольф на мгновения забыл о Нэе. Этих мгновений оказалось достаточно, чтобы телохранитель утащил её от них, и они также непостижимо быстро скрылись во мраке, как и появились. Как будто незримая волна отлива утащила её с тою же внезапностью, как и предыдущая волна праздничного прилива выбросила её на прибрежную аллею прямо на него. Ошалев от такой внезапности, он озирался вокруг. Ни позади, ни впереди не видно никого. Чапос тоже не без удивления пялился по сторонам. Возможно, хитрый телохранитель увлёк её в сторону от аллеи за деревья, боясь погони, что было нелепостью. Ни за что бы Рудольф уже не побежал за нею. Он был настолько взбешён, заодно и унижен такой встречей, что решил для себя, ничего и не было! Но именно эта встреча и предопределила то его отношение к ней, когда она возникла в столице после долгого отсутствия, а он, узнав об этом, долго не хотел возврата к утраченному, даже скуля в душе от задавленного желания сближения с ней.

Шарик он Арсению отдал, а тот замер внезапно, как в детской игре «замри». Долго смотрел в пустоту прозрачно и странно, едва не выронив шарик из ладони.

— Кто передал? — спросил Арсений, — Старик?

— Нет. Молодая и прекрасная незнакомка, — ответил Рудольф.

— Незнакомка в закатном одеянии? — спросил Арсений.

— Скорее, в одеянии цвета ночи, — ответил Рудольф.

— На вид совсем юная девочка? — спросил Арсений, — и необычная…

— Женщина и довольно обычная, хотя и со своеобразным трольским шармом, — ответил Рудольф.

— Не понимаю… — пробормотал Арсений. — Я думал, она мне приснилась.

— Да где?! — заорал Рудольф.

— Что? — не понял Арсений.

— Видел где и когда? — уже тише спросил Рудольф, не понимая ничего и даже не желая услышать ответ Арсения.

— Я не понял, где произошла наша встреча, — пробормотал всегда неадекватный Арсений, так что было странно, как он вообще-то возник в структуре ГРОЗ, как допущен туда был? — В том странном и загадочном месте с нею был старик…

— Старик? Тон-Ат?

— Ты разве его знал?! — изумился Арсений.

— Или я самый бездарный из всех бывших тут прежде ГОРов или ты, Арсений, самый талантливый коспиролог из всех, кого я знал. Ты не только с Тон-Атом знаком, не только видел его юную жену, годящуюся ему в правнучки, но ты сумел побывать и в Архипелаге, где до тебя был лишь один разведчик, да и тот погиб, да и то давно!

— Разве я там был?! — Арсений утратил безумную прозрачность взгляда и вполне здраво уставился на Рудольфа. Тут уж Рудольфу впору было усомниться в собственной адекватности, но мерцающий шарик на раскрытой ладони Арсения не давал ни в чём усомниться.

— Да катись ты! Со своими тайнами и артефактами! — Рудольф ударил ладонь «конспиролога» снизу, шарик упал, покатился с нежным звоном куда-то, и Арсений помчался следом за своим артефактом — колобком. Заодно Рудольф послал им вдогонку и все наличные воспоминания, связанные с той встречей. Он не пожелал допустить в себя мысль о головоломном хитросплетении жизненных троп Нэи и Арсения, даже чисто случайном их соприкосновении, как нечто невозможное, нелепое, а потому и не могущее быть. Головоломки любил прежний ГОР Разумов, а Рудольф Венд терпеть их не мог.

Провальная попытка примирения

Оставив машину у дороги на Главной Аллее, Рудольф направился через лес в сторону сиреневого кристалла. Затаившись в той самой чаще древовидных кустарников, где и видел ночью Элю, он совсем не вспомнил об Эле, как и об увиденной недавно Ифисе. Её будто и не было никогда. Как не было и того дикого игрища в подземном отсеке, не оставившего в нём ничего, кроме аморфного пятна слизи в душе, которое он смыл. И это произошло не здесь, а на Земле, когда он погрузился в лесное озеро, где оставил в его прохладных очищающих водах и эту слизь вместе с запахом тех зелёных клопов из лесного малинника.