Краткая история Европы - Саймон Дженкинс

Американская война за независимость впервые воплотила в жизнь сформулированные эпохой Просвещения принципы свободы и равенства. Ведущие европейские державы продемонстрировали свою слабость перед лицом мятежа. Либералы и революционеры обращали взор на другой берег Атлантики и видели там европейский народ, который состоял с правительством не в отношениях безусловной покорности, а был связан с ним договором. Казалось, что популярный у самой широкой публики трактат Жан-Жака Руссо «Об общественном договоре» (Du Contrat Social, 1762) действительно вступил в силу.

Американскую революцию невозможно было проигнорировать. Ряд европейских правителей, прежде всего Фридрих Прусский и Екатерина Великая, отреагировали на нее единственным возможным для них способом: дальнейшим притеснением несогласных. Франция, однако, считала себя более прогрессивной страной, первоисточником нового мышления. Она поддержала бунтовщиков военной силой, а французский генерал Лафайет поставил им на службу свои военные таланты. В Париже кипели дебаты. Занявший трон Людовик XVI (1774–1791) оказался слабым монархом, но у него была умная и волевая жена, австрийка Мария-Антуанетта. Устройство французских политических институтов не предусматривало изменений. В 1780 г. Людовик частично их реформировал, ослабил цензуру и отменил судебные пытки и рабство. Но он тоже вынужден был оплачивать счета за американские похождения Лафайета.

В 1780-х гг. Франция была близка к банкротству. Чтобы свести дебет с кредитом, финансист Людовика XVI швейцарец Жак Неккер потребовал принять всеобщий поземельный налог. Страна страдала от неурожая и голода и на новый налог отреагировала бунтами. В итоге Людовик XVI от этой затеи отказался, но французские провинции одна за другой уже погружались в анархию. Знать укрылась в своих замках. Офицеры не могли рассчитывать на верность солдат. Возвращавшиеся из Франции британцы рассказывали о нехватке продовольствия, крайней нищете и разговорах о неминуемом государственном перевороте.

В начале 1789 г. Франция оказалась в ситуации, которую выдающийся исследователь политических процессов Алексис де Токвиль назвал «самым опасным моментом для плохого правительства… моментом, когда оно принимается за реформы». Обеспокоенный непрекращающимися восстаниями Людовик XVI собрал три своих полусонных сословия: знать, духовенство и представителей третьего сословия – 612 простых граждан, в основном торговцев и ремесленников. Заседать они должны были в Версале, но радикальный настрой третьего сословия нервировал короля, и он приказал солдатам не пускать депутатов во дворец. В ответ те собрались в крытом зале для игры в мяч, расположенном неподалеку от дворца, и объявили себя Национальным собранием. Депутаты поклялись, что не разойдутся, пока не напишут новую конституцию Франции.

Клятва в зале для игры в мяч 20 июня 1789 г. повлекла за собой перемены, но еще не революцию. Художник Жак-Луи Давид запечатлел эту картину: собравшиеся кричат и машут руками, а ветер свободы вздымает занавески на окнах. Под руководством опального аристократа Оноре Мирабо, который, как стало известно позже, состоял на жалованье у короля, собрание приступило к работе над новой конституцией. А на улицах Парижа царила лихорадочная атмосфера. В июле толпа в поисках оружия ворвалась в старую городскую крепость Бастилию, освободив не сотни политических узников, как ожидалось, а семерых ошеломленных происходящим осужденных. Тактическое значение этого шага было небольшим, однако падение Бастилии символизировало, что монархия не в состоянии защитить свои крепости от толпы.

Людовик XVI отправил в Париж 17-тысячную армию, однако ему посоветовали не надеяться на верность солдат и офицеров. Это предвещало трагический конец короля. Свидетель происходящего Антуан Ривароль писал, что «предательство армии – это не одна из причин революции, это и есть революция». Уже была создана Парижская коммуна, а к концу июля в городах по всей стране вспыхивали восстания. Многие французские аристократы хватали ценные вещи и бежали за границу, в основном в Англию. Старый режим рушился.

В августе 1789 г. Национальное собрание опубликовало Декларацию прав человека и гражданина (Déclaration des Droits de l’Homme et du Citoyen), позаимствовав терминологию из трактата «Об общественном договоре» Руссо и американской Декларации независимости. Французскую декларацию писал герой американского сопротивления Лафайет – вместе с Мирабо и Томасом Джефферсоном, который тогда был американским послом в Париже. Документ также ссылался на «неотъемлемые права»: свободу, собственность, безопасность и сопротивление угнетению. Документ узаконивал свободу собраний, слова и вероисповедания, право на свободное и публичное судебное разбирательство. Лозунгом момента стали слова: Liberté, égalité, fraternité («Свобода, равенство, братство»). Однако в действительности ничего подобного в последующие месяцы не наблюдалось.

Далее декларация определяла природу нового государства. «Начало всякого суверенитета заключается, по существу, в народе. Никакое лицо, ни совокупность лиц не может осуществлять власти, которая бы не проистекала, положительным образом, от народа». Правительство должно формироваться на основе голосов «активных граждан», но не тех, кого отнесли к пассивным: женщин, слуг и неплательщиков налогов. Серия декретов, общим числом одиннадцать тысяч, перевернула основания французского государственного устройства. Дворянство, титулы, привилегии были отменены. Церковь теперь подчинялась государству, а священники стали государственными служащими. Протестантам были дарованы равные права с католиками. Национальный долг сократили, распродав имущество церкви, которая владела 10 % плодородных земель. Назначения на государственные должности производились сообразно заслугам.

Административное деление, принятое при старом режиме, отменили, и страну разделили на 83 примерно равных департамента. Названия провинций стерли с карт и заменили их названиями природных объектов – гор, рек и сторон света, например Вар, Приморские Альпы, Сена-и-Марна. Сделано это было намеренно, с целью лишить провинции местной идентичности – нечто подобное было описано в антиутопии Оруэлла «1984» и отличало реформу местных органов самоуправления в 1972 г. в Великобритании. Государственным флагом стал триколор. В основание новой системы мер был положен метр, определенный как одна миллионная доля расстояния от Северного полюса до экватора. Были сформированы Национальная жандармерия и Национальная гвардия, которую отдали над начало Лафайета. «Гуманная» гильотина заменила более «грязные» виды казни. Существующую систему дат после яростных споров отменили и решили, от какой даты нужно отсчитывать начало века «свободы» (в конце концов остановились на 1792 годе).