Добрые феечки Нью-Йорка - Мартин Скотт

Шила Макферсон, глава клана, пожала плечами. Радуга пересекала Атлантический океан, но что находилось на другом берегу, она толком не знала. В отличие от некоторых членов своего клана, Шила не просиживала часами в городской библиотеке за чтением людских книг.

— Куда бы она ни вела, мы не промахнемся, потому что сестры Маклауд укажут нам путь при помощи «Туллохгорума»… А кроме того, я не сомневаюсь, что там будет и Мораг Макферсон. И я буду очень рада, что она вернется в целости и сохранности, лишь бы только она снова не разозлила Маклаудов. То, что мы шагаем сейчас все вместе, — большое чудо, и только лишний раз показывает, насколько серьезная создалась ситуация.

За Макферсонами шли Макинтоши, а за теми — Маклауды и их сторонники. Послание от Мэйри, самой сильной прорицательницы и ведуньи Шотландии, не только достигло острова Скай, но и обогнув Гебридские острова, проникло вглубь страны. Теперь уже в походе Маклаудов на Нью-Йорк принимал участие весь клан Чаттан.

Ни для кого из предводителей кланов не стало сюрпризом, что со стороны Короля Талы светили неприятности. По словам мудрейших, рано или поздно это должно было случиться.

— С расцветом его индустриального общества ему придется искать новые рынки сбыта за рубежом, — сказал Глен Макферсон, усердный юноша, который как раз часами просиживал в городской библиотеке. — Более того, чтобы заполучить необходимое сырье по сходной цене, ему придется завоевывать эти рынки силой. А тогда жди экспансии империализма.

— А что это значит? — спросила Шила Макферсон.

— Это значит, что он на нас нападет.

Шила фыркнула:

— Нам беспокоиться не о чем. Когда в наших руках окажется Макферсонская Скрипка, никто не сможет на нас напасть.

Агнес Макинтош, глава своего клана, несла знаменитый Меч Макинтошей — прославленное оружие, которое феи изготовили когда-то для виконта Данди. Вот вернется Макферсонская Скрипка, да починится маклаудское знамя, и шотландская армия станет непобедимой — с тремя такими могущественными святынями!

Внизу расстилался огромный и мрачный Атлантический океан, но те, кто шли по радуге, были бодры и быстро продвигались вперед.

После третьего пива Динни почувствовал, что готов играть. Странное чувство утихло. Вот и отлично. А то ведь так ни гроша не заработаешь!

Решив, что зритель скорее заплатит за что-нибудь волнующее, Динни снова поднес к плечу скрипку. К своему глубокому неудовольствию он заметил, что из всех, кто в этот момент толпился на Вашингтон-сквер, в его сторону не смотрел никто: люди либо спали на солнышке, либо подбадривали криками многочисленных юных бейсболистов, которые подавали, забрасывали и выбивали в аут по всему парку. В общем, по мнению Динни, даром теряли время.

Прямо перед носом у Динни возникла девушка с собакой. Она так походила на Керри, что у Динни соскользнул смычок, издав особенно мерзкий звук.

— Гуляйте со своей собакой где-нибудь еще, — заорал Динни. — Я тут на скрипке пытаюсь играть!

— А, вот как это называется! — весело ответила девушка и ушла. Она и со спины походила на Керри.

Рука у Динни снова дрогнула. Он поспешил за новой порцией пива.

Хизер, Мораг и Маклауды сидели на крыше театра.

— Так, — произнесла Мэйри. — Я чувствую, шотландцы уже близко. Направьте же их.

— Без проблем, — ответила Хизер, доставая скрипку и зажимая ее подбородком. — Сейчас вы услышите профессиональное исполнение «Туллохгорума».

Мораг изумленно уставилась на нее.

— Что? Ты собираешься играть? Если ты сыграешь «Туллохгорум», они могут прямехонько в Гудзон свалиться. Я сыграю. — И Мораг выхватила скрипку.

Хизер возмутилась:

— Эй ты, дура безмозглая, да ты же не сыграешь «Туллохгорум», даже чтобы шкуру свою спасти. Я сыграю.

— Нет, я.

У Айлсы возникло острое желание придушить обеих.

— Кто из вас может быстро сыграть эту чертову музыку, пока шотландская армия не промахнулась?

— Послушайте, — сказала Хизер, накидываясь на нее, — если бы Маклауды тратили чуточку меньше времени на упражнения с клейморами, и чуточку больше на занятия музыкой, то, может, смогли бы сыграть сами. А так — молчите и слушайте. Я играю.

— Нет, я!

Мораг заиграла, Хизер вцепилась в скрипку и началась потасовка.

Рона, Шона и Мэйри попытались их растащить. Айлса только опустила голову, мечтая вновь оказаться на острове Скай, где феи не носят психоделической одежды, а в голове у них есть мозги.

Керри, не обнаружив, против обыкновения, у себя в квартире ни одной феи, воспользовалась случаем и разложила цветочный алфавит. Она любовно разглядывала ярко-желтый цветок рододендрона золотистого. Все цветы в сборе. Кроме валлийского мака…

Перед ней красовались тридцать два цветка, любовно засушенные так, что казались только что срезанными — до чего же красивое и умиротворяющее зрелище.

Керри была довольна уже тем, что удалось сделать, хотя отсутствие мака означало, что алфавит неполон и приза она не получит. Подавать на конкурс неоконченный алфавит никак нельзя — ее чувство прекрасного не позволит ей так поступить. Боттичелли никогда не повесил бы в Сикстинской капелле половину фрески. И Джонни Тандерс не стал бы пропускать в альбоме половину гитарного соло.

И все-таки это несправедливо. Человек, который бросил ее, пообещав научить играть на гитаре, не заслуживает славы.

Кэл заслуживает хорошего удара в челюсть, подумала Керри. Вот окрепну и непременно двину.

Она вздохнула и стала собираться в аптеку. Раз в несколько недель ей нужно было забирать огромную кучу калоприемников, всякие штуки для их крепления, для прочистки отверстия в боку и всего остального, а также запас стероидов для подавления болезни.

Керри уже не верила, то когда-нибудь ей сделают восстановительную операцию, и мысль о том, что придется всю жизнь проходить с калоприемником, была совершенно непереносима.

Как же она устала! Кажется, сто лет прошло с тех пор, когда она была по-настоящему здорова…

На глазах у мятежников английская армия ступила с камней на лунные радуги. Вдалеке завыли псы наемников.

— Они нас обнаружили!

У мятежников в отчаянии опустились крылья. После стольких голодных дней и изнурительного подземного плавания они были не в состоянии уйти от преследователей в Бодмин-Муре.

— Лунные радуги! — выкрикнул Элрик. — Как только армия пройдет, мы ускользнем прямо в небо.

Товарищи уставились на него, пораженные этой дерзкой идеей. К их бывшему лидеру определенно возвращался былой размах мысли.

На самом-то деле Элрик заметил, как по лунной радуге поднимается Марион с привязанным на боку мечом, — а за ней он готов идти хоть на край света.