Невеста из ниоткуда - Андрей Посняков

– Не провожай меня.

Прощаясь, Женька поцеловала парня в губы и поспешно отвернулась, дабы не было видно слез.

Велесий без слов взял ее за руку…

– Ты… ты…

– Хватит! – резко оборвала княжна. – Пора. Прощай, Велесий. Удачи тебе и счастья.

– Мне не нужно ни удачи, ни счастья – без тебя…

– Прощай… Ну, не иди же за мной – просила ж! Да храни тебя Перун!

– И Сварог… и роженицы-девы… пусть будут с тобой всегда!

Женька пошла к ладье, не оглядываясь, – как раз уже спустили сходни и стоявший у борта Лютиков помахал опаздывающей пассажирке рукой. Княжна все же обернулась… на Велесия. Увы, не увидела, хотя где-то в глубине души и надеялась… Что же он, и в самом деле ушел?

Опираясь на руку молодого купца, девушка ловко поднялась на борт. Корабельщики поспешно втащили сходни. Плеснула под мощными взмахами весел вода, хлопнул на ветру парус. Женька стояла на корме, смотрела… Позади нее уже сверкал над дальним лесом золотистый край солнца. Беглянка щурилась, по лицу ее бежали, капали слезы.

О, далче зайде сокол, птиц бя – и к морю…

Перун бо, кликнул тя – приди!

Макошь-сыра-земля, нынючи и в пламяни розе…

Славно там, славно, дева – ведай!

Позарставлены там столики точеные,

Позаростланы там скатерти все браные

И положены там кушанья сахарные

И поставлены там питьицы медвяные!

Склонившаяся над Малиндой-Женькой, Криневера-ведьма шептала погребальную песнь!

Нагая княжна лежала на ложе недвижной, с кожей бледною и бледным лицом. Глаза девушки были закрыты, сама она казалась бы мертвой, если бы иногда не вздрагивали пушистые опущенные ресницы да не пробегало б на пухленьких губках слабое подобие улыбки.

– Улыбайся, дева, радуйся! – время от времени опрыскивая княжну почерпнутым из кипящего котелка зельем, шептала колдунья. – Перун-боже примет тебя с радостию, не во сыру землю ты ляжешь, но вознесешься огнем…

– Нет! – сурово перебил скромно приткнувшийся в уголке жрец Миронег. – Никакого огня!

– Так ведь – Перун! – обернувшись, Криневера озадаченно сдвинула брови. – Ты ж сам предложил, чтоб ее – Перуну великому, а уж он силу ее – нам.

– Тако, так, – поднявшись на ноги, пригладил седую бороду волхв. – Однако же сама подумай – нужно ли нам, чтоб княжну сгинувшую – иль кто она там – долго и всерьез искали? А ну как проведают что? А искать будут, Ольга не отступится… А вот ежели княгиню молодшую мертвой найдут, опознают…

– Тогда отомстить захотят!

– Верно! Только мстить-то будут не нам – печенегам.

– Печенегам? – Ведьма удивленно моргнула и тут же хмыкнула. – Понимаю тебя, Миронеже-брате. Нынче рыскает их по Дикому полю немало. На них и свалим?

– На них. Или на хазар. Посмотрим.

– А Перун? Как с ним-то… – снова засомневалась волхвица. – Ежели без огня? Огненная-то жертва куда б как лучше была бы.

– Так она и будет огненной! – Склонившись над спящей девой, жрец зябко потер руки. – Мы сердце ее заберем, вырежем печень, достанем мозг – все это сожжем в ковечжце – Перуну!

– Сердце, печень? – Криневера вздрогнула. – Но… сердце нужно брать у живой!

– У живой и возьмем, – хищно прищурился волхв. – Иль тебе ее жалко?

Жарко горела лучина. Билось в очаге красноватое пламя, скалились развешанные по углам черепа. Невдалеке, за оврагом, громко каркали вороны, с черного ночного неба холодно мерцали звезды, дрожа, отражалась в речной воде полная луна, словно окрашенная кровавым светом. На дворе уныло завыли псы. Колдунья вышла утихомирить – прикрикнула. Когда вернулась, жрец Миронег гладил княжну по животу… впрочем, без особой похоти.

– Тощая какая, – обернувшись, прошептал волхв. – Бледная, словно поганка. А говорили – красавица. Вот, думаю – приятно ль Перуну будет? Достойно ли?

– Она и есть красавица. – Ведьма присела рядом на корточки. – Стройна, белокожа. Ноги длинные, крепкие, зубки ровные, белые, синие, как васильки-цветы, глаза, волосы шелковые… а лицо? Точеное, как у… даже не знаю и у кого! Лучше-то посмотри – где ты такую красоту видел?

– Ну… да, – тихо согласился жрец. – Пусть не тощая – стройная. Но грудь-то маловата, а?

– Так она ж дева, а не корова! Чай, не доить.

Хмыкнув, Миронег хотел было сказать что-то про грудь самой ведьмы – довольно-таки увесистую и притягательно-тугую, – хотел, но не стал: ни к чему сейчас злить Криневеру даже в малом. Колдунья была нужна. Пока.

Ведьма, кстати, первой и высказала мысль о жертвоприношении – весьма здравую и весьма к месту. Если верить колдунье – а не верить волхв покуда не имел оснований, – то Чужая (так ведьма упорно именовала княжну) обладала какой-то невидимой силою, которая, при помощи могущества Перуна, могла разлиться и на жрецов. Надо было лишь правильно организовать жертвование – требу. Миронег знал – как, и Криневера ему помогала, а кое в чем – играла и ключевую роль. Вот как сейчас…

– В дальнее капище повезем? – тихо уточнил волхв.

– В дальнее. Ты не помыслил ее – куда б?

– Есть бо, в ольжицких чащах, храм Перунов. Не велик, да знатен. Туда!

– В Ольжичи? – удивилась колдунья. – Не далече ли?

– Недалече.

Миронег снова погладил бороду, с похотливой ухмылкою оглядывая распростертое на ложе нагое девичье тело – спящую Малинду-княжну, юную красавицу Чужую, опоенную колдовским зельем Криневеры еще там, на ладье ладожского купца Ждана Лютикова, оказавшегося человеком вполне сговорчивым и прекрасно свою выгоду понимавшим. Торговый гость не стал ссориться с могущественными волхвами… даже из-за княжны, впрочем, он и не знал, кто эта дева такая, принимая за обычную купеческую жонку, коей хитрая беглянка и сказалась.

Ах, права, права Криневера – не княжна эта тощая девка, нет! Была бы княжной – так бежала бы? А эта, вишь ты – попыталась сбежать. Куда? Зачем?

– Мыслю так – дорогу домой ищет, – словно подслушав думы волхва, осклабилась ведьма. – Искала… То чую я. И еще думаю – может, стоит ей прямую дороженьку показать – через огонь! Чтоб покладистая была, скромная…

– Не стоит. – Волхв резко дернулся и тряхнул бородищей. – Сама ж говоришь – Чужая! Что у нее на уме? Вдруг да не согласится, вдруг да наоборот? Ничего ей объясняти не надобно, повезем силою, в сторожу крепкую возьмаху. Вот еще с девками младыми цацкаться, ссюх малолетних, сопленосих, ублажать, уговаривать!

– Наверное, ты и прав, – подумав, согласилась ведьма. – Чего тут дурить – чем проще, тем лучше. Вот только сторожа твои… а вдруг она им скажет, что княжна, что украли ее? Не падут людищи твои духом?