Яблоко Евы - Инга Берристер

— Начни с Манхэттена.

Она кивнула, а ее пальцы уже забегали по клавиатуре с завидной скоростью.

— Ричард, я нутром чувствую: это хорошая идея. Просто пока в Нью-Йорке мало кто этим занимается. Тем лучше для нас: меньше конкуренция. — Она вздохнула. — Да разве они понимают толк в хорошем вине!

Рик улыбнулся. Ему нравились ее энтузиазм и уверенность в себе. С минуту он молча полюбовался, как она работает, а потом занялся своими накладными. Хорошо, что после вчерашней ночи они могут вот так запросто общаться: решают, где перекусить, обсуждают планы по работе…

На душе стало тепло и спокойно. Подозрительно спокойно.

Около часа занимались каждый своим делом. Рик весьма успешно разделался с уймой срочных документов, а Моника отыскала три заведения, которые могли подойти для нового проекта.

Они отправились перекусить как раз в тот момент, когда Кэсси собралась на встречу с мужем, с которым собиралась вместе пообедать, и столкнулись с ней в лифте. Пока ехали в лифте, Моника вела себя как паинька: стояла на пристойном расстоянии и руками ничего не трогала. Но как только вышли на улицу, она схватила Рика за руку и потащила в проулок.

— Поцелуй меня прямо сейчас, — заявила она и, обхватив его за шею, прижалась всем телом.

От неожиданности Рик оступился и уперся спиной в кирпичную стену. Под ногами валялась пустая банка из-под пива и обертка от «Сникерса».

— Как романтично! — пошутил он. — Прелестный уголок для свидания…

— Почему ты меня не целуешь? — Моника подняла на него подернутые грустью глаза.

Рик нахмурился. Что с ней стряслось? Она какая-то странная… И просит больше, чем поцелуй. Ей нужна его поддержка. Он опустил голову и приложился губами к ее губам. В таком состоянии нежность предпочтительнее страсти, рассудил он.

И ошибся.

Моника протолкнула язык ему в рот, и Рику показалось, будто он ощутил ее отчаяние на вкус. Она целовалась с каким-то исступлением, пока у нее хватило дыхания.

— Моника, сбавь темп, — пробормотал он, когда она отступила.

— Тебе что, больше не нравится со мной целоваться? — спросила она и, вспыхнув, отвернулась.

— Конечно, нравится. Эй! — Рик приподнял ее лицо. — Моника, может, все-таки скажешь, что случилось?

Она отвела глаза.

— А я-то думал, мы с тобой друзья. И даже больше.

Она тут же вскинула глаза.

— Так и есть.

— А друзья друг другу доверяют. И делятся всем. В том числе проблемами.

Она скорчила гримаску.

— Но это такая глупость. Ты будешь смеяться.

— Ну и что? Неважно. Все равно скажи.

— Сама не пойму, почему меня это беспокоит.

— Тем более скажи, — настаивал Ричард. — Моника, давай поговорим, а там видно будет.

— Что видно? — не поняла она.

— Я имею в виду, поговорим и разберемся.

— Понятно. — Она все медлила.

— Вот увидишь, все будет хорошо. И ты сама посмеешься.

Она вздохнула.

— Надеюсь.

Ричард терпеливо ждал. Прохожие бросали на них любопытные взгляды.

Наконец Моника шумно вздохнула и, подняв на него глаза, отважилась спросить напрямик:

— Ричард, ты что, голубой?

Наверное, он не расслышал. А может, она не совсем понимает, что говорит. Все-таки английский для нее не родной.

— О чем это ты?

Она все смотрела на него не мигая, и в ее глазах сквозило отчаяние.

Рик взял ее за руку и увел глубже в проулок, подальше от любопытных ушей и глаз.

— Моника, я не понимаю, о чем ты хочешь меня спросить.

— Кто тебе больше нравится: женщины или мужчины?

Рик чуть не поперхнулся.

— Какого черта?! Что за дикий вопрос?

— Я знаю, женщины тебе тоже нравятся. — Она запнулась. — После вчерашней ночи я… мы… Но я заглянула в Интернет и оказывается, некоторые мужчины… ну как бы это сказать, могут и с женщинами, и с мужчинами. И если…

— Хватит! — Он поднял руку. — Хватит! Никакой я не голубой. Если тебе интересно мое мнение на этот счет, так я против них ничего не имею, только я не такой. — Нет, это просто дурной сон! Ну и разговорчик. — Моника, откуда у тебя подобные мысли?

— Дядя Микеле сказал.

Рик остолбенел. Они знакомы с Микеле пятнадцатый год. Этого не может быть!

— Может, ты его не так поняла?

— Вряд ли. Он выразился совершенно ясно.

— Прямо так и сказал, что я голубой?

— Да.

— Когда?

— Сегодня утром.

Рик покачал головой. Что за чертовщина?! Видно, сегодня с утра пораньше все посходили с ума.

— А он знает, в котором часу ты вернулась домой?

— Он вообще не знает, что я выходила из дома.

Моника пристально смотрела на Рика, словно не верила, что он говорит правду, и искала внешних проявлений того, что он играет за другую команду.

Черт! Может, он и не Казанова, но ему казалось, что вчера ночью он потрудился на славу. И вот — нате вам!

— Ричард, я ему не поверила. — Она покраснела. — Не совсем…

— Даже не знаю, зачем Микеле сказал тебе, будто я гомик. Может, заподозрил, что я тебе нравлюсь, и хотел таким образом тебя отвратить?

— А я подумала, что, возможно, я чего-то не понимаю. Помнишь, тот вечер в клубе? В клубе с комнатой наверху.

Еще бы ему не помнить! Такое не забудешь! Один Гэвин со своими железными кулаками чего стоит. До сих пор челюсть побаливает.

— Там была одна женщина и три мужчины. — Она прикусила нижнюю губу и, помолчав, пробормотала: — И все голые.

Как завороженный Рик смотрел ей в глаза.

— Помню.

Моника порывисто ударила его кулачком в грудь и прижалась к нему бедрами. И он тут же ощутил прилив желания.

— Я знаю, что ты меня хочешь! — шепнула она. — И я тоже тебя хочу. Только… Ричард, я хочу быть единственной.

Она подняла глаза и посмотрела на него так доверчиво и так обольстительно… А потом в их бархатной глубине облачком промелькнуло сомнение.

— Моника, кроме тебя мне никто не нужен. — Рик выдержал ее взгляд и почувствовал, что на душе у него стало удивительно спокойно. — Поверь.

Она перемерила десять костюмов и три из них купила. Сетовала, что за завтраком съела слишком много блинчиков с овощами, и теперь померить джинсы не удастся.