Витте - Сергей Ильин

Министр финансов предлагал обязать учетно-ссудные комитеты филиалов Госбанка «входить в каждом отдельном случае в оценку цели, для которой испрашивается кредит, или, иначе, в обсуждение векселя по существу, и сообразно с сим принимать или отказывать в учете векселя»91. На практике такое было сложно осуществить, что С. Ю. Витте хорошо понимал. С другой стороны, никакой утопии в его проекте не было, поскольку российская сахарная индустрия выросла и расцвела именно благодаря соло-вексельному кредиту. Промышленные кредиты в соло-вексельной форме открывал и Польский банк92.

В такой постановке вопроса не было ровным счетом и ничего романтического. Как известно, экономисты народнического направления носились со всевозможными проектами дешевого кредита для простого народа, страдающего от ростовщиков. С. Ю. Витте полагал, что проблемами мелкого кредита не следует слишком увлекаться, тем более превращать его в благотворительность. Вопрос, который действительно стоит на повестке дня, — это вопрос о кредите промышленном. «Я, по крайней мере, придаю ему очень большое значение, в особенности в применении к сельскохозяйственной промышленности, и думаю, что если Министерству финансов и предстоят даже некоторые потери на этом пути, то это обстоятельство не должно служить помехой к осуществлению наших предположений, так как развитие такого кредита является одним из самых действительных средств для устранения в нашей экономической жизни тех болезненных явлений, которые в ней встречаются»93.

В проект устава Государственного банка редакции 1894 года было внесено немало важных новаций. Они относились и к кредиту для мелких заемщиков, и к промышленному кредиту. Самой распространенной формой поддержки перерабатывающей промышленности сделалась выдача денег в ссуду под залог товаров (подтоварные ссуды). Номенклатура товаров, принимаемых в залог учреждениями Государственного банка на местах, была необычайно расширена. Им выдавались ссуды под такие обеспечения, которые акционерным коммерческим банкам были наистрожайше запрещены их уставами.

Ученых знатоков банковского дела всегда сильно смущал тот очевидный факт, что Государственный банк Российской империи после утверждения нового устава еще более отдалился от центральных банков ведущих капиталистических стран. Где это видано, чтобы центральный банк страны выдавал ссуды под залог муки, коровьего масла, кишмиша, шелковичных коконов, коньячного спирта?

Затея С. Ю. Витте с усовершенствованием традиционных форм банковского обслуживания полностью не осуществилась. Банкиры — народ консервативный, и Государственный банк включил в правила подтоварных ссуд новеллу, по силе которой с заемщика, помимо и сверх залогового обязательства на товар, брались еще и соло-векселя на всю сумму выданной ссуды. В случае его неисправности в платежах взыскание могло быть обращено, «…независимо от представленного залога, на всякое принадлежащее заемщику имущество. Если срок ссуды не превышает 12 месяцев… сей вексель должен быть написан сроком по предъявлению»94. На тех же условиях, по настоянию Госбанка, предоставлялись займы населению и ссудосберегательными товариществами95. Производители и переработчики сельскохозяйственной продукции получали льготный кредит; на торговцев льготы не распространялись.

22 декабря 1894 года правила о выдаче подтоварных ссуд Государственным банком утвердил министр финансов С. Ю. Витте. В конце концов всякая политика, даже банковская, есть искусство возможного.

***

Государственный долгосрочный ипотечный кредит, в отличие от краткосрочного коммерческого, устраивался на сословных началах. В 1882 году появился Крестьянский поземельный банк, а к столетнему юбилею «Жалованной грамоты дворянству» (в 1885 году) был создан Дворянский земельный банк. Деятельность обоих банков преследовала цели не столько экономические, сколько социально-политические. Ее итоги к началу 1890-х годов оказались крайне неутешительными: крестьяне по-прежнему мучились от угнетающего малоземелья, а дворяне-помещики продолжали терять земли с пугающей быстротой. Надо было что-то предпринять, а что именно, никто толком не знал, кроме, разумеется, министра финансов.

Мало кто из биографов С. Ю. Витте упоминает о том факте, что следом за реформой Государственного банка им были намечены преобразования в области государственного ипотечного кредита, а конкретно — реформа Крестьянского поземельного банка.

Этот банк представлял собой своеобразное кредитное учреждение. На него возлагалась важная педагогическая функция — внедрить в крестьянскую среду зачатки гражданского правосознания и прежде всего уважение к чужой собственности, которая создается собственными трудами, а не получается в дар от государства.

В положении о Крестьянском поземельном банке, утвержденном императором Александром III 18 апреля 1882 года, было сказано, что он учреждался «…для облегчения крестьянам всех наименований способов к покупке земли», но лишь в тех случаях, «…когда владельцы земель пожелают продать, а крестьяне приобрести оные»96. Ссудами банка могли пользоваться все «свободные сельские обыватели», как состоятельные, так и маломощные.

Дела Крестьянского банка с самого начала пошли не особенно хорошо — недоимки за должниками накапливались. Его кредитное посредничество обставлялось слишком обременительными для заемщиков условиями.

Ссуды предоставлялись Крестьянским банком на срок от 24,5 до 34,5 лет — более короткий, чем по условиям выкупной операции 1861 года, когда платежи за землю крестьянам рассрочивались на 49 лет. Чем короче срок ссуды, тем выше в составе выплачиваемых ежегодно процентов погасительная квота, то есть та часть платежа, которая предназначалась на ликвидацию капитальной задолженности. В Крестьянском банке она составляла 2 % и 1 % соответственно (по условиям выкупной сделки 0,5 %. — С. И.). Но это еще не все. Процент роста или платы за пользование банковской ссудой был определен в более высоком размере, чем в 1861 году. Он составлял 5,5 % (в 1861 году — 5 %). Помимо процентов и погашения с крестьян взимали еще 1 % комиссионных расходов. Итого получалось, что банковская ссуда обходилась крестьянину в 7,5–8,5 % годовых (выкупные платежи составляли 6 %). Но тяжесть банковских платежей состояла не только (может быть, даже и не столько) в их размерах. Она заключалось еще и в том, что платежи требовалось вносить наличными деньгами ходячей валюты. Наконец, продавцы земель, а ими были почти исключительно дворяне-помещики, сами назначали цену на землю, не признавая мнения на сей счет посредника — Крестьянского банка. В этом их поддерживали земские управы.

Продажа земель неисправных должников банка затруднялась враждебным отношением бывших владельцев земли к новым покупателям. Им угрожали даже убийством. Крестьянскому банку волей-неволей приходилось оставлять земельные участки неплатежеспособных заемщиков за собой и нести обременительные хлопоты по управлению ими. В 1896 году в собственности у него находилось 112,9 тыс. десятин земли97.

Выход из сложившейся ситуации был найден авторами проекта нового устава Крестьянского банка. Во-первых, ему разрешили выйти за рамки простого кредитного посредничества. Во-вторых, из состава заемщиков исключались некредитоспособные члены сельских обществ. В начале 1895 года министр финансов представил проект на рассмотрение Государственного совета.