Мое безумие - Калья Рид

Это выше моих сил.

В мой мозг начинает закрадываться сомнение. Оно хочет получить там вид на жительство. Хочет построить маленький городок и пригласить всех своих друзей: страх, паранойю, печаль, боль. Я начинаю вслух напевать.

Вот как начинается безумие. Оно медленно-медленно подкрадывается к вам и хлопает вас по плечу. Вы испуганно оборачиваетесь. А затем, когда вы думаете, что все в порядке, оно набрасывается на вас. Хватает вас и тянет вниз, вниз, вниз…

– Тук-тук.

Я поднимаю голову. В комнату входит доктор Кэллоуэй. Она несет поднос с едой. Ужин. На подносе в углу белый бумажный стаканчик с моим лекарством.

Она робко улыбается мне и ставит поднос на маленький столик рядом с моей кроватью. Я смотрю на нее, затем на еду, ожидая, что она хочет сказать, но она не говорит ни слова. Лишь садится на край кровати.

Молчание сводит меня с ума. Я готова встряхнуть ее и спросить:

– Почему вы здесь?

Я должна сказать ей, что здесь был Уэс, но не хочу торопить события. Я готовлюсь к своему «наказанию». Оно может быть чем угодно – от пребывания в своей комнате до снятия баллов или запрета мне принимать посетителей. Но я готова постоять за себя. Я не сделала ничего плохого. Я просто отреагировала, как и любой другой на моем месте.

Эвелин, наконец, уснула. Но ее плач продолжает звучать в моих ушах. Потому что, если честно, еще немного, и мои нервы лопнули бы.

Но все, о чем я могу думать в эти мгновения, это где сейчас Риган. Мне кажется несправедливым, что я молча страдаю, ей же все сошло с рук. И я спрашиваю у доктора Кэллоуэй.

– Риган тоже в своей комнате. Схватка не была односторонней. Но…

– Но я первая прикоснулась к ней, – перебиваю я.

Доктор Кэллоуэй кивает и с тревогой смотрит на меня.

– Именно.

– И теперь у меня проблемы?

Пожалуйста, скажите нет. Пожалуйста, скажите нет. Пожалуйста, скажите нет.

– Что ж, я, конечно, не в восторге от твоей выходки. Судя по твоему лицу, ты тоже. Так что потеряешь несколько баллов.

Я поднимаю голову и, когда она больше ничего не добавляет, вопросительно смотрю на нее.

– Посещение библиотеки и прогулки отменяются на неделю.

Мы обе знаем: фактически я отделалась легким испугом. Не припомню, когда в последний раз я охотно ходила в библиотеку.

– Ты по-прежнему можешь принимать посетителей и ходить в комнату отдыха.

Я растерянно моргаю. Я все жду ее ответной реакции, но, похоже, это все. Подозреваю, что мое недоверие написано на моем лице, потому что доктор Кэллоуэй спешит добавить:

– Если бы я думала, что ты представляешь опасность для себя или окружающих, я бы не была столь снисходительна.

– Моя жизнь идет кувырком, – признаюсь я. – Если я что-то и помню, то лишь бессвязными обрывками. Я боюсь, что вы не сможете меня вылечить.

– Как только ты позволишь своей боли стать твоей личностью, вот тогда тебе следует испугаться. В комнате отдыха я видела что угодно, только не сломленную личность. Но, может, ты права. Может, я и вправду не могу тебя вылечить, но это не значит, что я перестану пытаться. Виктория, наверно, в целом мире не найдется ни единого человека, который не был бы раздавлен тяжестью жизни. У тебя все будет хорошо. Я это знаю.

В этом месте невероятно легко ощутить себя запертым и одиноким, но я, наконец, чувствую, что кто-то на моей стороне. Я едва сдерживаю слезы.

– Спасибо, – шепчу я.

Она улыбается, пожимает плечами и указывает на поднос.

– Ты должна поесть. Ужин заканчивается через пятнадцать минут.

Я жадно набрасываюсь на еду. Я даже не смотрю на то, что ем. Это простое механическое действие. Нормальное и рутинное. Все это время доктор Кэллоуэй сидит рядом со мной.

Ну, все, остались только таблетки. Я не кладу их в рот и надеюсь, что доктор Кэллоуэй этого не заметит.

Я знаю: она сидит здесь не потому, что хочет. Ей нужно сказать что-то еще. Я роняю ложку на уже пустой поднос и вопросительно смотрю на нее.

– Прежде чем уйти, я хотела спросить, ты не против посмотреть еще несколько фотографий? – Я открываю было рот, но доктор Кэллоуэй быстро добавляет: – Тебе не обязательно говорить «да». Если тебе некомфортно из-за того, что только что произошло… я понимаю.

– Да, – не задумываясь, отвечаю я.

Да. После того, что только что произошло, возможно, это не самая лучшая идея. Мой разум и без того уже трещит по швам. Мои эмоции бурлят на рекордном уровне. Моя привязанность к дочери с каждым днем как будто ослабевает. Наверное, мне стоит остановиться прямо сейчас.

Пора поставить на всем точку.

Но картины моего прошлого действуют на меня, как наркотик. Постепенно я чувствую, как связь между Викторией Юной и Викторией Нынешней делается все теснее, сближая нас.

Доктор Кэллоуэй достает еще одну стопку фотографий, и у меня учащается пульс. Отчасти от страха, отчасти от волнения. Чего-чего, но этого я не ожидала. И не успела приготовиться к тому, что меня ждет.

Август 2014 года

Как бросить мужа – для этого нет ни справочника, ни руководства. Никаких подсказок. Нет «пяти простых шагов». Я чувствовала себя рыбой, вытащенной из воды, барахтающейся и потерянной, но я отказывалась сдаваться.

Если я уйду от Уэса, я сделаю это с широко открытыми глазами, готовая ко всему, что он может швырнуть мне в спину.

Уэс не ляжет брюхом вверх, не притворится мертвым.

Нет, он будет драться до последнего.

И я для начала медленно напоминаю себе три важные вещи.

Я должна быть осторожна.

Я должна его перехитрить.

Я должна выжить.

И вот теперь пришло время для первого шага.

Босиком, на цыпочках, я подкралась к кабинету Уэса и посмотрела на кодовый замок прямо над дверной ручкой. Когда мы переехали в наш дом, Уэс позаботился о том, чтобы повсюду были установлены камеры видеонаблюдения и сигнализация. Камеры были направлены на задний двор и на входную дверь, и еще одна – на гараж. Каждый раз, когда входные двери открывались или закрывались, раздавался звуковой сигнал. Когда двери были не заперты, у вас было двадцать секунд на то, чтобы ввести код, иначе сработает сигнализация.

Я набрала код передней и задней двери: 049319.

Не сработало.

Я попробовала тот же код еще пару раз. После третьей неудачной попытки экран погас. Затем на нем вспыхнули четыре черные точки и сработала сигнализация. Так громко и пронзительно, что у меня зазвенело в ушах.