Кошки смотрят свысока - Светлана Нарватова

Бурундук надулся, как хомяк, и, выдохнув, снова сдулся.

— Так с глаз долой, из сердца вон! — поделился Маркелов народной мудростью. — Пока здесь отдыхаешь, глядишь, и зарастет.

Владимир сдулся еще сильнее, хотя, казалось бы, куда?

— Она здесь, что ли? — не понял Леха. — А кто?

Кандидатур было три. И одна из них, прямо скажем, со своими кораблями… вымораживала.

— Женечка? — осторожно предположил Маркелов.

Бурундук попытался оставить вопрос без ответа, но в покер с таким лицом лучше не садиться.

— Альбина? — Леха очень надеялся, что его умение держать лицо всё же лучше, чем у этого щегла.

— Да нет, конечно! — испугался Вовчик, и у Лехи отлегло от сердца. — Я больной, что ли? — на одном дыхании выдал Бурундук и вдруг смутился.

Ну да. Это Леха — больной, с его точки зрения. Никто же не знает, что харизма Тяжелкова больше над ней не нависает. И хорошо, с одной стороны. До тех пор, пока злоумышленники считают, что за Альбиной стоит мэр, она более-менее в безопасности. Более в безопасности, чем без харизмы. Поэтому Леха не стал спорить. Да он и вообще был не склонен обсуждать своих женщин с кем бы то ни было.

Но была у щегла и еще одна причина для смущения. Белочка Сонечка, подумать только! Он же умный парень, вроде как. Если верить его же словам. Инженер. А на такую дуру повелся.

— И что ты в ней нашел? — вырвалось у Лехи. Зато без имен.

— Она красивая. И милая, — улыбнулся Бурундук совсем по-детски. — И очень несчастная. Я из-за нее сюда поехал, — признался парень и покраснел.

Маркелов решил, что либо он не разбирается в женщинах, либо любовь слепа. В свете последних событий первый вариант не исключался. Но второй даже не нуждался в подтверждении.

— Ну что ж. Сложно было ожидать, что ради тебя она уйдет от мужа, — попытался утешить Штык.

Хотя в данном любовном треугольнике он ни одной из вершин руки бы не подал. Вершины подлости не были достойны его уважения.

— Она не к мужу, — чуть слышно выдохнул Вовчик, и Леха вообще просел.

— А к кому?!

Бурундук молчал. Видимо, набирался сил.

— Я их с Кирей вчера… — он не мог подобрать слова.

Ну да. «Киря» вчера был в ударе, а у Бурундука уже на ужине хвост висел.

— Вот же стерлядь! — подвел итог Штык.

— В смысле?

— В смысле «стерва» и «лядь», — пояснил для непонятливых Маркелов.

— Это да, — печально согласился Владимир и тяжело вздохнул.

Эх, молодо-зелено, не понимает своего счастья.

— А ну, боец, не киснуть! Носом не виснуть! П-шел отжиматься! Три подхода по двадцать пять!

Бурундук осилил два. В первый раз двадцать, второй — шестнадцать с натяжкой.

К завтраку Леха взбодрился под душем, дозарядил обойму презервативов под душевный разговор и отправился за соседкой. Альбина после ванной была мокрая, взъерошенная и в халате на голое тело. Это Маркелов точно ощупал. Он бы продолжил. Но Аля вздрыгнула копытцами и сказала, что на завтрак она предпочитает завтрак. А на сладенькое она всегда успеет.

Леха согласился. Сколько достоинств у женщины обнаружилось! И про завтрак подумала, и про сладкое распланировала, и ходит после душа в халате на голое тело. Он послушно сел в гостиной, включил телек и придремал под какой-то сериал. Зато когда проснулся, Альбина была уже готова к выходу. Какой удачный лайфхак. Никакой невротрепки.

На завтрак, как уже сложилось, они пришли последними. Держась за руки. А что, делать вид, что они случайно встретились? Все взрослые люди. Шила в мешке не утаишь. Особенно, если это не шило. И не в мешке, а в ширинке.

За столом шел разбор полетов. На чем лучше и безопаснее: на дельтапланах или парапланах? Кирилл и Вовочка вербально вцепились друг другу в глотки, сублимируя конфликт из-за бабы. Только приступив к десерту, Леха понял, что дискуссия носит не абстрактный характер.

— Вы куда лететь собрались, икары? — спросил он, поглощая сливочный десерт из креманки.

Калории — не микробы, во-первых, не дробятся, во-вторых, сами собой в организм не попадут. В-третьих, говорят, от того, что ешь, зависит вкус спермы. Но это Леха очень тихо подумал. Самым-самым краешком мозга. И шепотом. А вдруг?.. А он не в форме.

— У нас по плану, как погода установится, такой аттракцион: полет с инструктором. Вот и выбираем, на каком транспорте лучше, — пояснил администратор.

— Я бы хотела на дельтаплане! — тут же схватилась за идею Аля.

Вовчик скис. Он отстаивал противоположную позицию. Не везет парню. Ни в картах, ни в любви.

— А чем вас метла-то не устраивает? — сострил Зубков, который посмеивался, наблюдая за боем титанов.

Что-то подсказывало Лехе, что «обманутый муж» в курсе подоплеки спора и совершенно не парится по этому поводу.

— Я же не о себе пекусь, я о других! — с неожиданным энтузиазмом ответила Яницкая. — Я-то и на метле могу. А вам-то, четвероногим, — никак.

Но Зубков не оскорбился, а лишь хохотнул себе в фигуральные усы. А может, намотал.

— Я против, — прямо и по сути высказался Штык.

С Алиной везучестью только летать осталось.

— Вы можете не лететь, Алексей, — широко улыбнулся гаденыш Валентин. — Тем более, там платно.

Рожденный ползать сейчас получит.

— Я беспокоюсь за безопасность Альбины, — возразил Леха.

— А правда, вдруг там опять монах что-нибудь ей сделает? — поддержала Штыка стерлядь Сонечка. Правда, не так и не в том.

— Соня, есть легенды, а есть реальная жизнь, — напомнил Валёк. — Альбине просто немного не повезло. Не нужно видеть в этом какие-то персты  судьбы.

Что интересно: по сути Леха с ним был согласен. А желание врезать всё равно не пропало.

— А когда у нас ожидается хорошая погода? — высунула носик из-за угла любопытная киса Алечка.

— Уже завтра после обеда должно распогодиться, — с готовностью ответил Тин.

— Это же так интересно! — загорелась Яницкая.

И тут Леха понял, что среди множества достоинств Альбины Яницкой скрывается один существенный недостаток: она, как и положено кошке, хвост клала на приказы. Она своенравна и упряма. Маленький кораблик, который не упустит возможности взмыть за облака.

Только бы вернулась.

Нет ничего хуже для якоря, чем гадать: вернется или не вернется?

После завтрака Аля только и щебетала, что о полетах. Выпытывала, на чем Леха летал, прыгал ли с парашютом, откуда, сколько раз. Бился ли при этом головой? Нет, такого она не спрашивала, но Леха уже сам был готов рассказать. Страшно ли, что парашют не раскроется? Страшно. Всегда страшно. Хоть сам каждый раз складывал, всё равно страшно. Но где-то там, далеко. Под мозжечком. И когда приземляешься, всякий раз как заново родился.