Серебро на крови - Даша Пар

Медленно успокаиваюсь в его руках, слушая размеренный голос. Он убаюкивает меня, а я смотрю на кровавый пожар и мне кажется, что слышу их крики. За то, что они сделали — гореть им в аду.

***

Рассвет мы встретили в одной из комнат здания, лёжа в обнимку, греясь теплом друг друга. В других обстоятельствах постеснялась бы спать рядом с мужчиной в одной комнате, но эмоции прошлой ночи были слишком сильны для стеснения. Быстро вырубилась и также быстро и легко проснулась. Эмоциональная разрядка хорошо сказалась на организме. Мне стало легче думать. Правда мешалось чувство голода. Очень хотелось есть и пить, а ещё в туалет и принять душ.

Поёжившись от утреннего холода, выбралась из сооружённой лежанки и потянулась, подставляя лицо солнечным лучам, видневшимся за кромкой листвы. Улыбнувшись, посмотрела на спящего Тая. Не смотря на то, что его лицо было измазано серой грязью, он выглядел очень красивым. Такой спокойный и безмятежный. Как ему удаётся оставаться таким даже тогда, когда всё летит к чёрту? Рядом с ним чувствую себя как за каменной стеной. Он вытащил меня оттуда.

Стася мертва.

Эта мысль сбила с радостной ноты и обрушила на дно горя. Так больно знать, что где-то там, куда не проникает солнечный свет, спит моя подруга рядом с другими белыми упырями. У неё больше нет длинных пшеничного цвета волос, голубизна глаз сошла на нет, уступив место белому цвету, пышные красные губы высохли, как и округлость щёк и фигуры. Кожа да кости, длинные когти и острый ряд клыков. Словно увидела воочию свою подругу и резко прикусила губу, пытаясь прогнать наваждение. Мне стало по-настоящему страшно. Я плохая. Не смогла убить её, позволив превратиться в это.Нет мне прощения, нет оправдания. Этот поступок всегда будет камнем лежать на моей совести. О чём она думала, когда я бросила её там? Проклинала ли? Возненавидела ли?

За воспоминаниями о Стасе пришли мысли о Монтерее. О всех, кто погиб в ту ночь. Ори и Марин… мои приёмные родители. Трейси, погибшая на моих глазах потому, что не смогла защитить её. Если бы взяла её с собой… что гадать, она могла погибнуть и от рук упыря, что был в амбаре. А могла умереть прошлой ночью. Но она погибла потому, что я сказала ей идти в подвал. Видимо крышка оказалась недостаточно крепкой. И она умерла жуткой смертью. Все, кого узнала в этой жизни — мертвы.

Почувствовала, что за мной наблюдают. Тай смотрел прямо, задумчиво. Он молчал, не пытаясь растормошить меня, не навязываясь.

— Это всегда так больно? — негромко спрашиваю, не отрывая взгляда. — Терять близких?

— Да. Но потом станет легче, если ты позволишь себе отпустить их, — также тихо отвечает он. — Мэл, тебе нельзя сейчас позволять эмоциям брать вверх. Ты должна решить, куда мы двинемся дальше.

— Почему ты решил помочь мне? Почему остаёшься рядом? Кем мы были друг другу тогда?

— Кхм, — он негромко хмыкнул, выбираясь из постели. — Поверь мне, всё не так просто.

— Так объясни, — скрещиваю руки на груди, выжидательно смотря на него.

Он вновь вздыхает и качает головой.

— Ты не поверишь, если я расскажу тебе твоё прошлое. Тебе и не нужно мне верить. Сейчас ты должна сказать, куда мы двинемся дальше, потому что выезжать нужно немедленно. Оставаться здесь небезопасно. Мы не знаем, сколько выжило обитателей Ямы, но одно точно известно — они агрессивны и напуганы. Ты же не хочешь знать, что они могут с нами сделать?

— Нет, — губы пересохли и я облизнула их. Хотелось пить и есть. — Тай я не могу так просто принять решение. Мне нужно время, чтобы подумать.

— У тебя есть пятнадцать минут — время, которое мы потратим на завтрак. После этого ты скажешь, чего ты хочешь, — быстро ответил он, а затем, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты, оставив меня наедине с нерадостными мыслями.

— Как будто бы у меня есть выбор, — говорю вполголоса, а затем следую за ним.

Низко над водой таяли небольшие пузырьки радужной пены. Их негромкий тихий шорох приятно ласкал слух, также, как и кожу, лоснящуюся от жары в натопленной ванной комнате, где горели свечи. Сотни огоньков разгоняли тьму, заставляя ту забиться в углы, чтобы наполнить ванную тёплым мерцанием уюта и комфорта. Ванна стояла посредине на кафельной, когда-то белой, плитке на выкрашенных в золотой цвет с узорчатой рябью ножках, с давно выбитым краном, из-за чего воду приходилось набирать вручную, и она быстро остывала. Жар в комнату приносила небольшая переносная печка, заполненная хворостом, щепками и ветками деревьев. Это место казалось вырванным из окружающей действительности. Казалось, что за пределами этой комнаты нет жизни и что всё уходит в непроглядную смертельную тьму. Но здесь, пока горит огонь и тихо поскрипывают свечи, царит покой.

— О чём ты мечтаешь, Мара?

В ванной лежат двое. Молодая женщина, прислонив затылок к груди мужчины, задумчиво выводит по воде узоры, наблюдая за переливами сотни сгустков пены. Её завораживало перевёрнутое отражение, видневшееся на дне каждого пузырька. В этом она видела загадку, которую хотела разгадать. Он же смотрит на неё, её движения, слушает как мерно вздымается и опускается обнажённая грудь, он касается её рук и опускает их под воду.

— А какой ответ ты хочешь услышать? — её голос звучит утомлённо.

День был по-настоящему бесконечным. Столько дел, забот, новый город, неисчислимые задачи возникли перед победителями. Королевская битва уже как три месяца закончилась, а кажется, что это было эоны лет назад. И в другой жизни у них была призрачная, но свобода. Свобода пути, нескончаемых потрескавшихся асфальтовых дорог. Прерии, укутанные в снег и дождь, разрушенные пригородные деревушки, ржавые машины и мосты. Всего и не вспомнить, что повстречалось им. Но дорога закончилась здесь. И с каждым днём девушка всё больше и больше смотрит на горизонт, мечтая вырваться из образовавшихся пут обратно на волю. К несчастью, но даже мечтать об этом, она права не имеет. И поэтому молчит, когда он задаёт подобные вопросы.

А он совсем другой. Новый король, сильный король, уверенный в своей правде. Бессмертный вампир, прошедший не одну войну, он чувствовал себя победителем. С энтузиазмом завоевателя он постепенно покорял новые вершины власти, открывая для себя новые границы бытия. Он через многое прошёл, чтобы занять это место и теперь наслаждался своей победой, прижимая к сердцу свою воительницу-ламию. Его чёрные длинные с проседью волосы как сети паутины обвивали девушку, не давая той и намёка на освобождение. Но Мара и не спешила бежать. Здесь, рядом с Алистером, она хоть немного, но чувствовала себя живой. Она чувствовала себя желанной. Зная, как к ней относятся остальные, это было тем немногим, что примеряло её с нынешним существованием.

— Я рад, что власть не испортила тебя, дорогая, — он провёл рукой по её шее, заставляя девушку довольно выгнуться. — И рад, что ты по-прежнему рядом со мной.

— Не думаю, что я так сильно тебе нужна, — голос прозвучал немного хрипло, но в нём всё равно можно было услышать затаённую грусть.