Смерть длится только миг - Ксения Любимова

– Думал. Мне кажется, это была табуретка.

– Какая табуретка? – удивилась Мариша.

– Когда я прибежал в кладовую, я сразу понял, что Иван не в себе, – начал объяснять Семен. – Его движения были какими-то замедленными, будто он двигался во сне. Вот я и подумал, что, скорее всего, он уронил на пол табуретку, когда залезал на нее первый раз. Она упала, и я услышал этот шум.

– Вам повезло, – Эрик продолжал буравить мужчину взглядом.

– Почему вы на меня так смотрите? – не выдержал он. – Да, я виноват, что не поднялся с кровати в прошлый раз, когда погиб Артем, но я не знал, что так получится!

– Не обращайте на меня внимания, – покачал головой сыщик. – Я просто размышляю.

– У вас такой вид, словно вы меня обвиняете…

– Я всего лишь думаю…

Семен истерически рассмеялся.

– У вас это неплохо получается! Еще немного, и мне захочется признаться, что это я отправил на тот свет мою семью.

– А это действительно сделали вы?

Мужчина замолчал и ничего не ответил. Он вдруг опустил плечи и стал похож на древнего старика.

Конечно же, это не он, сразу подумала Мариша. Он страдает, это видно невооруженным взглядом. И держится из последних сил, чтобы не расплакаться или не сказать пару ласковых сыщику, который сидит с невозмутимым видом и даже не пытается увидеть, как Смену плохо.

– Зря вы так, – заговорила Мария. – Сема в жизни никого не обидел! Разве что Ваньку иногда драл ремнем. И ни разу не посмотрел на другую женщину – для него Антонина была светом в окошке. Хотя я, бывало, и ругалась. Говорила, найди себе другую бабу, которая станет заботиться о тебе, а не проводить время с чужими ребятишками.

– Маша! – повысил голос Семен.

– Да замолчи уже! Я ничего плохого не говорю. А правда, она и есть правда. Думаешь, мне легко одной управляться с хозяйством?

– Но ведь мы помогаем…

– Я знаю, что вы помогаете, – не дала ему договорить женщина. – И все-таки одной очень трудно. Только на кухне сколько положено трудов. Мне действительно было очень трудно!

Женщина выдохлась и замолкла. Семен виновато молчал. Очевидно, он слышал это уже не раз и всегда чувствовал себя виноватым.

– Теперь у тебя не будет повода ругаться, – тихо произнес он. – Антонины больше нет.

Неожиданно Мария расплакалась.

– Прости меня. Прости меня, дуру! Я и сама не понимаю, что несу! Ты думаешь, я не любила Тоню? Любила, очень любила! И даже немного ей завидовала. Она была не такая, как мы. Она стремилась к большему, а я была способна только на то, чтобы торчать на кухне да заниматься огородом.

– Маша, не надо, – снова повторил Семен. – Ты же прекрасно знаешь, Тоня достигла того, что у нее было, только благодаря тебе. Если бы ты не освободила ее от всех этих женских забот, она бы никогда не смогла заниматься любимым делом. Можно сказать, ты пожертвовала собой ради ее счастья.

Мария перестала плакать и подняла красные от слез глаза на брата.

– Спасибо, Сема. Спасибо, что так думаешь.

Он не ответил, а перевел взгляд за окно и сжал кулаки так, что костяшки на его пальцах побелели.

– Пожалуй, я пойду отдохну, – торопливо сказала Мария и поднялась с кресла. – Что-то мне не очень хорошо. И спать хочется. Наверное, сказалась бессонная ночь.

– Иди, – отозвался Семен, по-прежнему глядя в окно. – А я поработаю в огороде. Нужно полить грядки да прорядить морковь.

Мария неверным шагом направилась к двери.

– Вас проводить? – предложила Мариша.

– Не надо, я дойду сама. А вы езжайте на турбазу. Вы и так с нами полночи возились. Отдыхайте.

– А если вам что-то понадобится? – неуверенно спросила девушка, искренне желая, чтобы у Марии не нашлось никаких просьб. Еще один день в этом доме приведет ее прямиком в психушку.

– Ничего не надо. Мне теперь не для кого стараться.

– Как не для кого? А Семен? А Ваня?

– Иван в больнице, а Сема и сам со всем прекрасно справится.

Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

– Сестра права, – вдруг сказал Семен, поворачиваясь к ним. – Вам и так уже от нас досталось. Ладно, Игорь… Ему по долгу службы положено о нас заботиться. Но вы-то? – он посмотрел на Маришу. – У вас свои дела, свои заботы… Спасибо вам за все.

– И все-таки дайте знать, если мы вам снова понадобимся, – пробормотала Мариша.

Ей почему-то было неловко смотреть мужчине в глаза, как будто она была виновата во всех его несчастьях.

– Да, да, конечно, – слишком быстро проговорил он и тоскливо поглядел на дверь.

«Он хочет, чтобы мы побыстрее ушли, – вдруг догадалась девушка. – Мы действуем ему на нервы. Вполне вероятно, что ему хочется дать волю слезам, но при нас он не может себе этого позволить».

– Что ж, тогда мы пойдем, – произнес Эрик и поднялся с места.

Мариша не заставила себя долго ждать и поторопилась к выходу. А вот Игорь еще долго топтался возле стола, словно желая что-то сказать, но так и не решился. Он попрощался с Семеном и напоследок добавил:

– Вы приходите ко мне, если что. Хорошо? В любое время дня и ночи.

Мужчина кивнул и нетерпеливо посмотрел на следователя.

– Все, ухожу, – буркнул тот и направился вслед за товарищами.

На турбазу они возвращались молча. Эрик задумчиво вел автомобиль, а Игорь постоянно хмурился и бормотал себе что-то под нос. У Мариши было тяжело на сердце, будто она чего-то ожидала, но объясняла все тем, что на нее подействовала тяжелая атмосфера, царящая в доме.

Примета не сработала, в который раз повторяла она сама себе, но легче не становилось. Очень хотелось прижаться к Эрику, почувствовать его надежность и уверенность и хотя бы немного успокоиться.

– Я звонил в больницу, – нарушил тишину Игорь. – Ивану поставили капельницу. Ему уже намного лучше. На ночь ему сделают пару уколов, и к утру он должен прийти в себя.

«Примета не сработала!» – снова застучало в Маришиной голове. Но от этого она еще больше разволновалась.

– Я заберу «уазик» и сразу вернусь в поселок, – продолжил Игорь. – Что-то мне не по себе. Семен явно что-то скрывает. Как бы он не наложил на себя руки…

– Вряд ли он это сделает, – отозвался Эрик.

– Почему?

– Он человек не такого типа. Его сложно вывести из равновесия, даже такими способами.

– Да он уже не в себе! – взорвался Литовцев. – О каком равновесии вы говорите?!

– О равновесии души и тела. Он прекрасно понимает, что такое грех и что его ожидает, если он нарушит законы души. Он должен дождаться своего часа. Это его очень гложет, но он понимает, что по-другому нельзя.