Девочка бандита - Екатерина Ромеро

Слезы застилают глаза. Я должна проститься с ним, иначе просто умру. Не смогу жить дальше, он не отпустит меня. Оглядываюсь по сторонам, где же ты?

Взгляд падает на большую могилу с черным надгробным камнем. На ней огромные букеты цветов. Завяли уже. Дамир Северов. Громко сглатываю. Вот и все, я нашла тебя.

Подхожу ближе. Опускаюсь на колени.

– Дамир, это я – сбиваюсь, мне трудно говорить из-за слез, но я должна. Иначе не смогу уйти.

– Ты снишься мне. Часто. Мне больно. Ты даже оттуда делаешь мне больно! Зачем ты делаешь это скажи? Скажи Дамир…

От слабости я опускаюсь на колени. Я хочу быть ближе к нему. Хоть немного, все равно никто не видит. Прислоняюсь головой к венку, почему-то хочется спать. Закрываю глаза.

– Отпусти меня, хватит, я не могу больше. Не могу так.

Мерзлая земля пробирает до костей, но я уже не могу подняться. Сердце начинает стучать размереннее. Кажется, я засыпаю на этой могиле.

– Стася?

Грубый голос окликает меня, от чего я подскакиваю на месте. Открываю глаза. Что, где я? Боже, неужели я уснула на могиле Дамира?

Проходит еще пару секунд, пока я окончательно прихожу в себя. Зубы стучат от холода. Передо мной стоит Гоша. Собственной персоной.

– Ты что… следишь за мной?

– Нет конечно. Много наших лежит тут, навестить заехал. А ты что вытворяешь? Холодно тут, вставай.

Гоша подходит ближе и помогает мне подняться.

– Я это…к нему пришла.

– Да вижу я, не слепой. Зачем пришла-то? Сама же плевала в него, ни денег не взяла, на похороны не явилась.

Молчу. Опускаю голову.

– Он сниться мне. Постоянно. Не могу больше так. Не могу видеть его…мертвым.

– Стась, не мертвый он. Пока. Но скоро точно сюда переедет. Ты не сокрушайся так, нет тут твоей вины. Забудь и живи дальше.

Не понимаю, что говорит Гоша. Слышу его, но не понимаю.

– Что? О чем ты… говоришь? Как это не мертвый!?

– Жив Дамир. Существует пока, но наверное, на этой неделе все уже. Не было его в той машине, Стась. Виктор это был, водитель его. Со спины похож просто немного, вот свидетели и напутали. Мы Дамира через пару дней после взрыва нашли, полуживого. Четыре пули в нем было. Братки постарались.

В коме он. Шансов нет, да мы и не надеемся. А памятник…поставили, когда не знали, что он жив еще. Получается заранее похоронили, но наверное, могила все же пригодиться скоро. С врачом говорил уже, отключат его сегодня. Не будут мучить.

У меня спирает дыхание. Я не верю в то, что слышу. Весь этот месяц Дамир был жив! Он в коме, в коме лежит! А я тут, у его могилы стою. Набатом бьют последние слова Гоши. Нет шансов, нет шансов, отключат сегодня…Сегодня!

Кажется, что мое сердце разбивается пополам. Нет, пожалуйста, я не могу потерять его снова. Подбегаю к Гоше, и со всей силы луплю его кулаком по груди, от чего он просто опешивает. Не ожидает такой моей реакции.

– Нельзя! Нельзя отключать! Почему не сказал мне? Почему не сказал раньше?

Голос срывается.

– Ты ненавидела его. Бежала от него, аж пятки сверкали. Зачем тебе теперь еще и возиться с ним? Брось. Он не жилец все равно уже.

– Гоша, отвези меня к нему, пожалуйста! Я должна его видеть, обязана!

Несусь к машине. Гоша быстро заводит мотор, и мы мчимся по мокрой трассе на всей скорости. Нервно сжимаю кулаки, стараюсь успокоиться, но кроме истерических всхлипов у меня ничего не выходит.

Боже, все это время он был жив, значит я чувствовала его? Я знала, знала что он не мог оставить меня так. В голове набатом бьет первая логичная мысль – зачем я еду к Дамиру? Чтобы снова пережить весь тот ужас, который всегда окружал меня рядом с этим мужчиной или увидеть его страшные зеленые глаза, прожигающие меня до костей?

В моем поступке нет логики и даже здравого смысла. Я сама добровольно несусь к своему мучителю со всех ног, но в этот момент не могу поступить иначе. Я должна его видеть.

Мы доезжаем за каких-то двадцать минут, но мне они кажутся вечностью. Мои ладошки вспотели, я все на нервах, и едва ли не падаю, быстро вскакивая с машины. Вслед мне Гоша выкрикивает этаж больницы и палату Дамира. Я повторяю их как мантру, пока бегу. К нему.

Перед палатой замираю. Вижу приоткрытую дверь, а из нее доносятся голоса.

– Павел Витальевич, анамнез неутешительный. Никаких изменений за последние сутки. Отключаем от аппаратов?

– Да Верочка, зафиксируйте потом время смерти. Жаль конечно, пациент в самом расцвете сил, но ничего уже не поделать уже.

Не могу больше. Так больно как сейчас, мне еще никогда не было. Врываюсь в палату и буквально преграждаю доступ к Дамиру, закрывая его собой.

– Неет! Не смейте! Он жив, он будет жить!

Опешившая медсестра смотрит на меня как на полоумную. Доктор, кажется, тоже в шоке.

– Девушка, вы кто?

– Я к нему…К нему пришла.

– Мы не пускаем к таким тяжелым пациентам никого кроме родных. Кто вы ему?

– Я…его жена. Пожалуйста доктор, не отключайте его! Неужели нельзя ничего сделать?

– Мне жаль, но никаких улучшений мы не видим. Пациент в тяжелой коме уже больше тридцати суток. Он даже не дышит самостоятельно. Шансов нет. Я дам вам время попрощаться.

Доктор выходит из палаты, а я…диким взглядом смотрю на того, кого только что сама признала своим мужем, и не знаю, что чувствую сейчас.

Глава 47 Стася

Врач с медсестрой уходят, оставляя меня с Дамиром наедине. Медленно перевожу на него взгляд. Он лежит на больничной кровати, весь переплетен мигающими датчиками, трубками и катетерами. Простынь прикрывает его до пояса, и мой взгляд невольно опускается на его грудь.

Красивая, все такая же мощная как и прежде, вот только на бронзовой коже виднеются следы от пуль. Я быстро насчитываю четыре повязки. Как же сильно я хочу прикоснуться к нему, скучала безумно, но не даю себе такого шанса. Нельзя.

Грудная клетка мужчины медленно поднимается и опускается под действием аппарата. Господи, он и правда не дышит сам! Мне страшно и невероятно больно видеть его таким. Красивым, сильным, но словно мертвенно спящим. Еще недавно я бы убила его, но не теперь. Сейчас же мои руки дрожат, и я впервые осознаю, как же сильно по нему скучала.

Мое сердце сжимается от боли. Неужели