В капкане совершенства - Лиля Ветрова

тепло и общение помогают выздоравливать гораздо больше, чем изоляция от всего мира, который морщит нос, когда тебя тошнит!..

— Достаточно подробностей, свидетельница… — попросил судья.

— Почему?.. Не хотите…

— Я сказал: достаточно!.. — пригрозил он своим авторитетом.

— Вы утверждаете, что подсудимый не давал Вам никаких неразрешенных препаратов? — надавил прокурор.

— А кофе Вы еще не запретили?..

Ляльку оштрафовали, но тут снова вмешался Алекс, попросив учесть ее неустойчивое психологическое состояние по причине беременности и криминального отравления в анамнезе.

Судья отменил штраф, ограничившись легким внушением, а также припомнив свою собственную супругу. Перед ней ему стоило извиниться: она-то, выходит, еще вела себя как ангел, когда вынашивала его маленькую копию. Судья отвлекся и чуть было не отпустил Ляльку в зал, но тут обвинитель потребовал прямого ответа на свой вопрос.

— Подсудимый никогда не давал мне никаких препаратов, кроме доставленных из аптеки в запечатанной упаковке, — отрезала она.

— Свидетельница, Вы замужем лишь последние четыре месяца? — спросил прокурор.

— Примерно.

— А срок Вашей беременности?

— Пошел девятый месяц. Говорят, такое бывает.

— До этого в разводе?

— Да.

— Детей от первого брака нет?

— Нет.

— Ваш первый муж — Пауль Кёрнер, заместитель администратора компании «Новый мир», который участвовал в принятии решения об уничтожении экспериментальных препаратов, задействованных в испытаниях подсудимого — Вашего близкого друга? Не видите ли Вы здесь связи?

— Наверное, мой бывший все еще любит меня и моих близких друзей и соблюдает инструкции, утвержденные ВОЗ, чтобы доказать это. Кстати, мой нынешний муж тоже раньше работал в этой компании, странно, правда?..

— Свидетельница, я оштрафую Вас в самом деле, невзирая на Ваше… положение, — судью стало это утомлять.

— Ваша честь, теории заговора… — адвокат закатил глаза.

— Государственный обвинитель, у Вас есть что-то по сути? — посмотрел на него судья.

— Сторона обвинения хочет показать присяжным, что свидетельница плюет на социальные нормы, так же как и ее друг подсудимый. Циничная составляющая…

— Присяжные уже поняли Вашу единственную мысль, — закончил адвокат.

— У Вас все, обвинитель? Вопросы у защитника есть?

— Лейла, Вы так отвечаете, потому что Вас оскорбили попытки влезть в Вашу личную жизнь? — вопросил адвокат.

— Возражаю, наводящий… — прокурор попытался остановить допрос, но Лялька уже ответила утвердительно.

— Я просто хочу спокойно родить ребенка и воспитать его. И да, я немало проплакала, что с предыдущим мужем мне этого сделать не удалось, отчего он и развелся со мной без предварительного уведомления.

Она увидела, что присяжные внимательно смотрят на нее.

— Спасибо, свидетельница, займите свое место в зале суда, — сказал судья.

Адвокат запросил о решении процессуального вопроса в отсутствие присяжных.

— Я заявляю повторное ходатайство о приобщении к делу результатов обыска квартиры подсудимого, которые были отозваны стороной обвинения из доказательств, поскольку указывают лишь на то, что подсудимый не держал у себя дома подпольную лабораторию, — выступил Алекс.

— Основание?.. — спросил судья.

— Обвинение само начало упирать на факты биографии подсудимого. Пусть присяжные видят всю картину.

— Разрешаю. И больше никаких фигур из прошлого. Перерыв на полчаса.

После паузы прокурор, как и предполагалось ранее, снял часть обвинений. Лялька возликовала и почти тут же почувствовала, как заныл живот.

Через две недели планировалось заключительное заседание суда, на котором должны были быть произнесены речи прокурора и защитника. После него присяжные удалятся выносить вердикт.

Лялька всю ночь ворочалась, отчего Бьорн периодически просыпался.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Может быть, сходить завтра к врачу?

— Все в порядке, просто немного переживаю. Совсем чуть-чуть. Ольга больно пинается, — Лейла впервые назвала дочь вслух по имени.

— Может, все-таки останешься завтра дома? Я никак не смогу с тобой быть.

— Не волнуйся, я буду беречь себя. Обещаю принять любое решение суда… ой… как же больно, а… — Ляля переждала секунды страданий. — Ради нашей дочери.

Бьорну снилось, что он сидит за рулем автомобиля и пытается вырулить с парковки, но ему это никак не удается. И куда делась умная система управления?.. Он открыл глаза. На часах было семь утра. Лялька, вся сжавшись, лежала на диване.

— Лейла, что?! — перепугался он.

— Все в порядке… Болезненные шевеления. Сейчас пройдет… Пойду одеваться.

Через несколько минут, ушедшая в ванну жена приковыляла обратно в гостиную с выражением нечеловеческой боли на лице.

— Бьорн, это схватки. Вези меня в больницу.

— Таким образом, мы видим, что подсудимый, исследователь-химик, лишь использовал свои знания. Не для того, чтобы попрать социальные устои, как это тщетно пыталось показать обвинение, а чтобы спасти того, кто является оплотом этих устоев. Молодую сильную девушку, чувства и переживания которой настолько тронули его, что он готов был остаться рядом, рискуя, что его обвинят еще и в том, чего он никогда и не думал совершать…

— Циничная составляющая налицо! Человек, называющий себя ученым, находился во власти фантастических домыслов, полагая, что врач рядом не способен помочь потерпевшей. И это при современном уровне медицины!.. Пещерные методы введут наше общество обратно в состояние хаоса, когда каждый решает, что, по его мнению, лучше…

Все затихло внутри и снаружи Артёма, когда он встал для произнесения последнего слова.

— Ваша честь, уважаемые присяжные… Ханна.

— Бьорн, я сейчас умру!..

— Не смей!.. Ты не оставишь меня одного! Ей нельзя обезболивающее: у нее было криминальное отравление! — в сотый раз предупредил он врачей.

— Боже, первый раз слышу, чтобы с таким рожали, — удивилась немолодая акушерка.

— Ставьте капельницу со спазмолитиками. Муж, выйдите из палаты, — велел врач.

Ляля вцепилась в руку супруга, готовая похоже оторвать ее, лишь бы оставить у себя.

— Лейла, я буду в коридоре!

— Если ты уйдешь, я с тобой разведусь! — визжала Лялька. — Я убью тебя!.. Боже, прости мне все мои грехи…

Медицинская бригада, похоже, ошалела от вида столь диких мук, испытывая которые, раньше рожали все женщины, а теперь же — никто.

— Господи, помилуй меня, дуру… и прости за все… За всю мою критику… Ай… Господи, Господи-и-и… — она брала паузу на время очередной схватки, а потом начинала снова молиться в голос. В эти мгновения она успела простить всех, кто ей чем-то насолил. — Я больше никогда… Обещаю…

— Я не оставлю ее! — воскликнул Бьорн.

— Это неэтично! Выйдите немедленно!.. — накричала акушерка.

— Я уже видел всю эту неэтичность, я — отец ее ребенка!.. Будете спорить со мной или уже начнете оказывать помощь?..

— Встаньте у стены сзади. И наденьте халат, — врач не понял, угрожают ему или нет, да и времени не было. Роды оказались стремительными.

— Я не подозревал, что попаду в такую ситуацию. И я прошу прощения, но только за то, что не мог спасти Ханну не шокирующими всех путями. Был ли я впечатлен ее работой?.. Да, я увидел перед