Скорпия - Энтони Горовиц

держит у себя в кабинете амурского тигра. Он напал на меня, я думал, что сейчас он меня растерзает…

– Вы серьёзно хотите, чтобы мы в это поверили? – удивился Келлнер.

Алекс пропустил вопрос мимо ушей.

– Но потом кто-то вошёл и нажал кнопку на какой-то машине. Она выглядела как пульт управления… ну, знаете, для телевизора. Тигр после этого просто лёг и уснул.

– Нанооболочки.

Молодая женщина, которая сидела в углу комнаты и с интересом наблюдала за Алексом, произнесла всего одно слово. Её явно считали не настолько важной, чтобы посадить за главный стол, но сейчас она встала и подошла к нему. Ей было лет тридцать – самая младшая в комнате, не считая Алекса. Стройная, бледная, она была одета в костюм с белой рубашкой; на её шее висела серебряная цепочка.

– Что такое нанооболочки, чёрт побери? – спросил заместитель премьер-министра. – И, если уж на то пошло, кто вы такая?

– Это доктор Рейчел Стивенсон, – объяснил военный врач. – Писатель, учёный, специалист в области нанотехнологий.

– Та-а-ак, теперь уже начинается научная фантастика, – недовольно протянул Келлнер.

– Здесь нет ничего фантастического, – спокойно ответила доктор Стивенсон. – Нанотехнологии – это манипуляция веществом на атомном уровне, и они уже используются настолько широко, что вы, может быть, даже не поверите. Университеты, пищевые компании, производители лекарств и, конечно же, военные тратят миллиарды фунтов в год на исследовательские программы, и они все согласны друг с другом: жизнь всех людей на этой планете скоро изменится, и даже быстрее, чем вы думаете. Вскоре нас ждут невероятные прорывы, и если вы об этом не знаете, то пора открыть глаза.

Келлнер счёл это личным оскорблением.

– Я не вижу… – начал он.

– Расскажите нам о нанооболочках, – перебил его премьер-министр. Алекс понял, что он впервые вступил в дискуссию.

– Да, сэр. – Доктор Стивенсон собралась с мыслями. – Я уже начала думать про нанооболочки, когда услышала о частицах золота в крови, но Алекс окончательно всё прояснил. Всё довольно сложно, а времени у нас в обрез, но я постараюсь объяснить всё как можно более простыми словами.

Дело здесь действительно в инъекциях. Эти люди сделали вот что: ввели сначала футболистам, а потом множеству детей – мы не можем даже знать, скольким, – нанооболочки с золотым напылением.

Она сделала паузу.

– Представьте себе крохотные пули – под «крохотными» я имею в виду диаметр около ста нанометров. Для информации: один нанометр – это миллиардная часть метра. Если ещё проще, диаметр волоса составляет примерно сто тысяч нанометров. Так что каждая из этих пуль в тысячу раз меньше, чем кончик человеческого волоса.

Она наклонилась вперёд и опёрлась руками о стол. Казалось, все затаили дыхание.

– Из чего могут состоять эти пули? – спросила доктор Стивенсон. – Гадать можно долго. Но представьте себе конфету «Рафаэлло» – примерно так они выглядят. Внутри находятся так называемые полимерные шарики, которые могут быть сделаны примерно из того же материала, что и пакеты в супермаркете. Но не забывайте: в данном случае речь идёт всего о нескольких молекулах. Полимер задаёт чёткую структуру, и к нему можно легко присоединить синильную кислоту. А когда полимер и синильная кислота попадают в организм, человек умирает.

А что не даёт им попасть в организм? Вафельная оболочка снаружи «Рафаэлло» – только в данном случае это золотое напыление. Оболочка из чистого золота, но такая крохотная, что её невозможно разглядеть. Всё это мог сделать покойный доктор Либерман, используя сложные процессы коллоидной химии.

Доктор Стивенсон снова помолчала.

– Простите. Мне кажется, описание получилось даже ещё более сложным, чем оно есть на самом деле. Если совсем просто: у нас есть крохотная пуля с ядом внутри, а потом мы прикрепляем на оболочку снаружи белок – примерно как кокосовую посыпку.

– И что делает этот белок? – спросил кто-то.

– Направляет пулю – примерно как механизм теплового наведения на ракете. Объяснять, как именно это работает, слишком долго, достаточно лишь знать, что белки умеют хорошо ориентироваться в человеческом организме. Они точно знают, куда им нужно. И после введения нанооболочки в кровь этот белок направит её к клеткам сердца.

– Сколько нужно ввести этих нанооболочек? – спросил Блант.

– На этот вопрос ответить невозможно, – сказала доктор Стивенсон. – Они скопятся прямо в сердце. После того, как яд выделится, он практически мгновенно подействует – а нужно его не так и много. Собственно говоря, мы изучали воздействие нанооболочек на человеческий организм, надеясь создать новый способ лечения рака. Конечно же, это совсем другое, потому что Скорпию интересует только убийство, но…

Она задумалась.

– В инъекции БЦЖ не так и много жидкости. Где-то пятнадцатая часть чайной ложки. Предположим, что нам нужна всего одна часть синильной кислоты на сто частей вакцины. – Что-то быстро подсчитав, она кивнула. – Получается примерно миллиард нанооболочек. Как раз хватит, чтобы поместиться на кончике иглы.

– Но вы же сказали, что яд безопасен. Золото его не пропускает.

– Да. Но, боюсь, эти люди просто невероятно хитроумны. Яд и полимер содержатся внутри золотой оболочки. Эти частицы прячутся в сердце и ничего не делают. Если их не трогать, то организм просто через какое-то время выведет их, и никто ничего не узнает.

Но Скорпия может разрушить золотые оболочки. Как описал Алекс, с помощью удалённого управляющего сигнала. Вы когда-нибудь пробовали положить яйцо в микроволновую печь? Через несколько секунд оно взрывается. Вот и здесь механизм тот же самый. Возможно, они планируют воспользоваться микроволновой технологии.

Стивенсон покачала головой, встряхнув длинными чёрными волосами.

– Хотя нет. Микроволны – это слишком небольшие частоты. Простите, но я не эксперт по плазмонному резонансу. – Она немного поколебалась. – Возможно, они задействуют терагерцовые лучи.

– Простите, доктор Стивенсон, – сказал министр иностранных дел, – но я перестаю понимать. Что такое терагерцовые лучи?

– Их пока особенно не используют. Они находятся между инфракрасным и микроволновым диапазонами электромагнитного спектра, их планируют использовать для компьютерной томографии и спутниковой связи.

– То есть вы хотите сказать, что Скорпия может отправить сигнал с помощью спутника, он разрушит золотую оболочку и выпустит яд…

– Да, сэр. Разве что им не понадобится для этого спутник. Более того, они не смогут использовать спутник – лучи будут слишком слабыми. Мне кажется, когда эти несчастные вышли из самолёта в «Хитроу», где-то поблизости стояла спутниковая антенна. Скорее всего, её поставили довольно давно – на каком-нибудь здании, или на высокой мачте, – а сейчас уже разобрали и увезли. Но всё, что им нужно было сделать, – нажать кнопку. Терагерцовые лучи разрушили золотую оболочку, и… ну, вы знаете, что случилось.

– Могут ли эти нанооболочки разрушиться случайно? – спросил сэр Грэхэм Адер.

– Нет. Вот почему этот план