Полководец поневоле - Дмитрий Викторович Распопов

три дротика и показал своей охране на когорты, где давление противника было самым сильным.

Дёрнувшемуся было Рехмиру, я показал кулак, показав, что я в броне, с прикрытой плотной стёганной шапочкой на голове, наручами и поножами, а он в одной набедренной повязке.

— Охраняй колесницу, — предупредил его я, уводя за собой сотню лучших бойцов личной сотни, которые тоже захватили с собой дротики.

Моё прибытие не осталось не замеченным. Легионеры, увидев сначала мускулистых, крупных бойцов с огромными овальными щитами, сначала не поверили, что с личной гвардией буду и я сам, но мои доспехи знал каждый, так что по рядам мгновенно пронеслись радостные крики, взбодрившие бойцов.

— Царь! С нами царь!

Встав сначала в последние ряды, я знаком руки попросил центуриона ускорить ротацию и шеренги быстро стали меняться не через тридцать ударов копьём, а через десять. Так что уже через десяток минут вы встали в первую линию. Хопи встал справа, его опцион слева, а я с тремя дротиками между ними. Остальные воины сотни также заняли первую линию, чтобы ударами копий дать мне больше пространства для бросков. Почти сразу я увидел перед собой неподалёку круглые глаза воинов напротив, увидевшие мои доспехи, а также их потные бороды и уставшие лица.

— Три, два, один, — Хопи тихо скомандовал мне и на последней цифре чуть довернул корпусом с щитом, открывая мне небольшое пространство для броска. Давно отработанная нами тактика, которую мы стали тренировать сразу после речной битвы, когда поняли разрушительную эффективность каждого моего подобного броска дротиком.

Сотни раз тренированные броски в плотном строю, поскольку я сам учился кидать так, чтобы потом учить этому легионеров, когда у них наконец появятся пилумы, без труда удались и сейчас. Взятый обратным хватом, лишь на хлёстком движении рукой, первый улетевший дротик снёс из строя сразу двух врагов, пришпилив их друг к другу. Второй снаряд пробил ещё большую брешь дальше, а третий вынес с рядов ещё двоих, которые попытались сунуть в открывшееся пространство свои копья, но стоявшие слева и справа от меня в первом ряду телохранители своими длинными копьями не давали никому подойти ближе, что и позволяло мне относительно спокойно кидать дротики.

Хопи вернул щит на место, убрал копьё и в строй ударили копья врагов, всё ещё пытавшиеся достать меня в свободное пространство, которое недавно там было. Стоявший слева опцион, когда мне передали с задних рядов ещё три дротика, дал мне отдохнуть и стал так же отчитывать.

— Три, два, один, — поворачивая щит и давая мне небольшое пространство уже справа от себя для броска, скомандовал он.

Дротик, усиленный рывком ветра, который даже дёрнул из рук щиты легионеров, в этот раз снёс трёх человек вместе с щитами и тут же брошенный второй снёс ещё двух за ними. Третий же я направил чуть левее, помогая легионерам слева от нападающих врагов. Пробив щиты и бока двух кочевников, слева образовалась брешь, давшая время легионерам сменить шеренги и полминуты отдыха, пока враг восстанавливал свои ряды. Я видел, как благодарно на меня посмотрели те, кто уходил в задние ряды.

Увидев двойные трупы, насаженные на одно древко, кочевники в испуге отшатнулись от нас.

— Три, два, один, — скомандовал Хопи и я снова в отступающие ряды запустил три дротика, пробивающие целые бреши. Поскольку больше никто мне не угрожал, пытаясь тыкнуть копьём, то повернул свой щит и опцион слева, давая мне больший простор для бросков. В спины отступающих полетели остатки дротиков, которые мы принесли с собой, вызвав панику в их рядах и ещё быстрое отступление. Видя, что моим когортам здесь больше ничего не угрожает, я поднял руку и показал центуриону знак ротации. Раздались приказы и мы меняясь рядами, вскоре вышли в тыл. Размяв уставшую от бросков руку и плечо, я направился обратно к колеснице, где стоял Рехмир.

Когда я подошёл ближе, он слез с колесницы и упав на колени, стал биться головой о землю.

— Рехмир! Эй! — изумился я от такого поведения, — ты чего?

— Царь! Мой царь! — поднял он на меня лицо с трясущейся челюстью, — это невероятно! Какая божественная сила!

— Рехмир, — я приказал ему встать, — ты меня что, ни разу в бою что ли не видел?

Он отрицательно покачал головой.

— Думаешь, чего это я каждый день тренируюсь, — хмыкнул я, снимая подшлемник и подставляя голову и руки под струю воды, которую мне стал лить Хопи из запасённых кувшинов. Фыркая, я умылся, вытерся полотенцем и поднялся на колесницу, осматривая поле боя.

Кроме выправившегося от моего вмешательства центра, было видно, как много раненных и трупов со стороны врага. Мои лучники не жалея стрел давали залпы в любое свободное пространство и бреши, так что потери кочевников всё росли и росли, но из-за огромной численности войска, их предводители этого не видели, думая что в свалке есть и тела легионеров. Раненые и убитые у нас были, но мало и их сразу убирали с линий, относя в тыл. Как мне сказал Рехмир мы потеряли на настоящий момент лишь сто убитыми и триста раненными. Не такие большие цифры, как я думал, видя лежащих людей, которым менее сильно раненные товарищи оказывают помощь. Мысли о полевых кухнях и лазаретах снова посетили меня, но отвернувшись, я вернулся обратно мыслями на поле боя.

Легионы впервые за три часа единой стеной сдвинулись, сделав несколько шагов назад, чтобы дать себе возможность манёвра, поскольку впереди всё поле перед ними было завалено раненными и убитыми.

Лучники, оберегая наши фланги и тыл от постоянных атак колесниц, не давали им прицельно стрелять. Внезапно над полем боя раздался рёв рогов и строй врагов мгновенно дрогнул, и стал организованно отходить назад, возвращаясь в лагерь.

— Половине самых потрёпанных когорт быстро отступить в лагерь! — приказал я и раздавшиеся рёв наших рогов, а также бросившие гонцы, довольно быстро позволили центурионам получить новый приказ и слаженно, прикрывая спину щитами, с поля боя ушли те, кого центурионы посчитали наиболее уставшими. Центр и фланги сразу ослабели, но враг уже отступал весь целиком и вскоре от наших рядов отъехали и колесницы. Над полем боя стали слышны только крики раненых и стоны умирающих.

С вражеской стороны под лучами заходящего солнца выехали три колесницы, с белым флагом. Хопи отправился вниз и вскоре сообщил, что враг предлагает перемирие на время разбора поля боя от раненых и убитых. Я конечно согласился, но только через час, когда солнце полностью зайдёт. Когда же они уехали, я отправил всех не занятых, чтобы