Хитничья жила - Дина Серпентинская

Валя замерла на месте. Она боялась услышать «да».

–Нет? Вот и отлично!– развернувшись к ней, Тимур подбадривающе улыбнулся.– Я нашел тебе покупательницу. Кто такая? Девчуля моя – геолог, работает на Елгозинке. Свой, надежный человек…

Хитник Черемша что-то ответил. Тимур смотрел в одну точку и уже не улыбался: видимо, ему дали добро, и он приготовился серьезно торговаться.

–Сань,– сказал он.– Продай нам их за двести тысяч. Это все, что есть. Деньги привезу в следующую пятницу. За огранку ты мне ничего не должен. Остатки, половинки кристаллов, тоже тебе верну.

Наступила пауза. Саня Черемша обдумывал предложение; Тимур, наморщив лоб, ждал его ответа.

Валя подкралась и, встав на цыпочки, приникла ухом к телефону в тот момент, когда Черемша созрел с ответом. Он заговорил грубым прокуренным голосом уже немолодого мужика, лет сорока пяти – пятидесяти:

–По рукам, Байкул! Для хорошего парня мне не жалко. Давай за двести. Ну а в пятницу еще кое-что дам. С лета залежался крупный изюм, но все портит трещина, падлюка. Посмотришь, что можно сделать, и заберешь тогда?

–Конечно, не вопрос! Спасибо тебе, Сань! Моя вон стоит, целуется с камнями. У нее теперь новая любовь,– стал подтрунивать Байкул, в трубке загоготали.

После слов Сани Валя бросилась к александритам, лежавшим на столе, и поцеловала каждый с облегчением: их у нее не заберут! Как Голлум, порабощенный Кольцом Всевластья, она ощутила чары этих таинственных камней и уже не желала с ними расставаться.

–Ну что, Валька. Они теперь твои…

Тимур подошел, улыбаясь с видом победителя. Валя бросилась к нему на шею, визжа от безудержной радости.

–Спасибо, спасибо!..– повторяла она.

Чайник давно остыл, и воду пришлось вскипятить по-новому. Блаженно улыбаясь, Валя отхлебнула глоток обычного, пакетированного чая. Без преувеличения, ей показалось, что ничего вкуснее в жизни она не пила.

–Забавное погоняло Черемша,– заметила она.

–А, да. Он копается в отвалах Черемшанского месторождения. Ты же знаешь, что Изумрудные копи Урала – это серия месторождений, а не одно только знаменитое Малышевское?

–Про серию знаю… Но про Черемшанское впервые слышу.

–С ним вышла интересная история. Его открыли еще при царе Горохе, но до конца не отработали. Тупо бросили, а прилегающую землю раздали под коттеджи. И что ты думаешь? Были случаи, когда мужики откапывали изумруды прямо в своих огородах! Там только ленивый не копает. Эх,– не без зависти сказал Тимур.

–Значит, мои александриты – черемшанские?– уточнила Валя.

–Да, других у Сани нет.

Ей важно было это знать. Не обобщенное «Урал», а название конкретного месторождения. Чем больше она знала о своих камнях, тем ближе и роднее они ей становились, тем теснее ощущалась с ними связь.

–Немного неудобно перед Саней. Как думаешь, мы предложили слишком мало? Ведь он их добывает с такими рисками…

Тимур вздохнул.

–Эх, Валька, Валька… Были б все такими совестливыми, как ты,– жизнь была бы сказкой. Думаешь, перекуп заплатит ему больше? Си-ильно сомневаюсь. Скорее станет цепляться к мелочам, лишь бы сбить цену. А камешек поедет дальше по цепочке перекупов. И заработает на этом кто угодно, но не простые работяги, наша хита,– бросил он раздраженно.– Условные десять тыщ баксов за карат будут сверкать тебе с витрины московского бутика. И дай бог, чтобы Черемша получил от этого хотя бы четвертую часть!

–Вот значит как,– поразилась Валя.– И ты на тех же условиях?

–Не совсем. Дёмики не камни первого порядка, их продажа более лайтова. Если я вдруг выложу объявление, условно, на «Авито», ко мне не влетит ОМОН и не уложит мордой в пол,– усмехнулся он.– Меньше рисков, а значит, больше свободы. Я продаю каратники по шестьдесят пять тысяч, в то время как их рыночная цена – около ста. Но крупняк встречается нечасто, в основном полукаратники, иногда ноль шесть, ноль семь карат… А это пятнадцать – двадцать тысяч.

–Если не секрет, кому ты продаешь?

–Одному ювелирному дому,– признался Тимур.– Они как раз работают с редкими и непопсовыми камнями. Их бутики есть в Екэбэ, Москве и Питере.

–Ох, ни фига себе! Какой ты предприимчивый! Сам на них вышел?– приоткрыв рот, едва ли не захлопала в ладоши Валя. Они были знакомы четыре месяца, но Тимур не переставал в хорошем смысле удивлять.

–Да, сам. Сотрудничаю с ними и всем доволен. Созваниваюсь, везу камни в Екэбэ. Тетечка-геммолог смотрит их, оценивает, и мне платят. Никто не пытается облапошить. А с перекупами я связываться не хочу. На фиг лишний раз светиться? С ювелирами-то просто бизнес. Им нет дела до меня, а мне – до них. Привез, деньги получил – и все, мы знать тебя не знаем. А перекупы все под крышей ФСБ. Скупают камни у местной хиты и перепродают в Москву, а там уже люди со связями покруче вывозят наши самоцветы за границу. Если не вдаваться в детали – а они тебе и не нужны – это работает примерно так.

–Да уж… Всё вывозят из России,– сказала Валя.– А россияне даже не знают своих камней. Носят синтетику и фианиты…

Она радовалась тому, что вовремя попросила о помощи Тимура. Как знала! А иначе два красавца улетели бы за моря, за океаны, и ими любовался бы другой ценитель… Значит, неспроста так вышло. Они стремились к ней, быть их владелицей – ее судьба.

Валя удовлетворенно улыбнулась.

Тимур приехал в Екатеринбург в следующую пятницу, шестого февраля. За неделю он успел огранить несколько демантоидов и собрался отвезти их в ювелирный дом, а также встретиться с Черемшой.

Они с Валей пообедали в «Райсане», где она передала ему двести тысяч за александриты, а вечером вместе уехали домой. По дороге Тимур показал ей кристалл изумруда, найденный Черемшой: холодный зеленый шестигранник, с отливом в синеву. Ей показалось, что пока она его держала, ее ладонь заледенела. Казалось бы, роскошный, царский камень, но по ощущениям ей не подходил.

–Красивый,– только и сказала Валя. Зеленая льдина отозвалась мистическим мерцанием.

–Себе такой не хочешь?– спросил Тимур.

–На какие шиши? Были бы деньги, я бы лучше купила дёмики. Я за искристость, огоньки.

–Кому что нравится…

Валя в очередной раз подметила, что сам Тимур не предлагал и не нахваливал ей свои камни. Наверное, по той причине, что демантоиды в один карат нечасто попадались. И ему было выгоднее продать каратник ювелирам, которые его с руками и ногами оторвут, а не своей девушке со скидкой. И пусть в этом был практический расчет – Гордеева не обижалась. Тимурка и так много делал для нее. В конце концов, возьмись она его упрашивать, разве он бы отказал ей? Конечно, нет.

Душу грели мысли о двух «хамелеонах», спрятанных в шкатулке из уральского змеевика. Валя хранила их в квартире у Тимура, куда успела перевезти значительную часть вещей, где проводила выходные. К тете заезжала изредка на чай.