Осторожно, спойлеры! - Оливия Дейд

приятная тяжесть. Его дыхание стало таким же прерывистым, как и ее.

Он снова провел подбородком вниз, еще ниже, и потом его дыхание коснулось ее жестких волосков. Когда он раскрыл ее пальцами, она дернулась от прохладного воздуха и предвкушения. Он издал низкий довольный звук, и ей захотелось шлепнуть его, но еще больше захотелось почувствовать его рот, поэтому она напряженно ждала.

Маркус подул на ее клитор струей прохладного воздуха и когда-нибудь позже заплатит за это. К тому времени Эйприл трясло от желания поднять бедра к этому дразнящему рту, сжать в кулаках его волосы и ткнуть лицом туда, куда ей хотелось.

Потом он лизнул ее, неторопливо и обстоятельно, и она застонала. Громко.

Крепко держа ее бедра, он лег и принялся за дело. Его язык оказался таким же сильным, чутким и проворным, как и весь он, и боже, какие волны тепла накатывали на нее, пока он сосал и зарывался носом в ее влажность…

– Черт! – прошептала она, зарываясь пальцами в его волосы, сжимая его плечи. – Маркус…

При звуке своего имени он чуть сильнее всосал ее клитор, и она больше не могла лежать смирно. Когда она подняла бедра, он надавил вниз, удерживая ее, безжалостной силой рук заставляя принять его темп. Ей не было больно, но и некуда было деться, пока он этого не пожелает, несмотря на то, что она была намного крупнее него, и она застонала.

Маркус на секунду поднял голову, поднявшись на руках достаточно высоко, чтобы встретиться с ней глазами, и она зарычала из-за того, что он так резко прервался.

– Все хорошо? – Его губы блестели от ее влаги, зрачки потемнели и расширились. – Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, только скажи. Или если захочешь, чтобы я остановился…

Ладно, хватит разговоров. Продолжай!

– Я дам тебе знать, если у меня появятся претензии. – Она слегка надавила на его плечи и снова подняла бедра. – А пока ради бога…

Даже в роли полубога он не выглядел таким самодовольным.

– Ни слова больше!

Запустив пальцы в его волосы, она одобрительно выдохнула, почувствовав прикосновение его языка. Господи, если он выучил это круговое движение для роли, как и многие из своих впечатляющих умений, она аплодирует его выбору ролей и может быть номинирует его на какую-нибудь премию по части порно.

Он снова сосал ее клитор, щелкая по нему языком, большим пальцем обводя ее вход, слегка нажимая внутрь и поглаживая вокруг, и она выгибалась и подавалась ему навстречу, прижимаясь к его губам, откинув голову, пока мир под веками ярко вспыхивал. Черт. Черт. А затем…

Маркус слез с кровати и потянулся за джинсами, а она лежала и дрожала от близкого оргазма, взглядом выражая свое неудовольствие.

Его руки тоже дрожали, когда он раскатывал презерватив по члену, и он виновато скривился, поймав ее взгляд.

– Не был уверен, что продержусь в тебе достаточно для третьего оргазма, а я хочу почувствовать, как ты кончаешь вокруг моего члена.

– Пф-ф… – Она решила, что это резонно, и перестала сердиться. – Ты хочешь быть сверху или…

Маркус шлепнулся на матрас, его раскрасневшееся лицо было нетерпеливым.

– Я бы хотел, чтобы ты меня оседлала, если ты не против. Чтобы я видел тебя.

При этих словах ее лицо вспыхнуло от удовольствия.

Она оседлала его стройные бедра. И как злопамятная сучка, мстя за неслучившийся оргазм, она нарочито медленно опускалась на его член, принимая его дюйм за дюймом, глядя ему в глаза, опираясь на его бедра позади себя, пока он широко растягивал ее.

– Эйприл, – начал было он, но он не имел права жаловаться и знал это.

Она была такой мокрой и готовой! И самодовольно улыбалась ему, опускаясь все ниже и ниже.

К тому времени как она закончила, к тому времени как его горячий, твердый член полностью погрузился в нее, Маркус часто дышал и приподнимал бедра, его серо-голубые глаза смотрели ошалело и отчаянно. Но в этой позе, с ее габаритами, вся власть была у нее.

Наклонившись вперед, Эйприл заправила волосы за уши и похлопала его вспотевшую грудь.

– Все хорошо? – Черт, ей надо подвигаться на нем! Всего чуть-чуть, потому что она все еще близка к оргазму и ее веки потяжелели от вспышки ощущений. – Если я сделаю что-то, что тебе не понравится…

– Да-да. – Его улыбка была натянутой и болезненной, но искренней. – Я дам тебе знать.

Она заставила себя замереть.

– Я тебя дразню, разумеется.

– Разумеется, – тихо фыркнул он.

– Но и серьезно тоже, – сказала она.

– Я знаю. И ценю это. – Каждый тяжелый вдох поднимал его плоский живот, качая ее, словно океанская волна. – А теперь позволь мне…

Он нашел большим пальцем ее клитор и медленно погладил его, и она окончательно закрыла глаза.

Ох. Ох. Да!

Снова откинувшись назад, она оперлась на руки и начала раскачиваться на нем. Не вверх и вниз, потому что на это не было сил. Назад и вперед, навстречу этому проворному дразнящему пальцу, а его член заполнял и раздвигал ее.

– Эйприл. – Другая рука собственнически сжимала ее бедро. – Эйприл.

Когда он шевельнулся под ней, она вскрикнула от неожиданной вспышки удовольствия между бедер. Несмотря на ее вес, он поднимал бедра краткими движениями, толкая ее снизу, пока она цеплялась за его бедра, его поднятые колени, за все, до чего могла дотянуться. Черт, он был таким сильным, таким твердым в ней, становясь еще больше и каким-то образом проникая глубже, потирая внутри и снаружи, и его палец…

Напряжение лопнуло, и она с громкими хриплыми криками снова и снова сжималась вокруг него, думая только о том, как охренительно хорошо он двигается в ней, продолжая обводить ее клитор, поднимаясь, чтобы крепко поцеловать ее, прежде чем упасть обратно и резко задвигаться, а после вскрикнуть и задрожать.

Он не убирал руку до самого конца, выманивая все до последнего спазма ее насытившейся плоти. Когда она неохотно поднялась с него и, скользнув вбок, рухнула на матрас, он положил ладонь ей на щеку и нежно поцеловал. На его губах остался ее вкус. На его пальцах осталась ее влага.

Она поняла, что это прикосновение, этот неторопливый поцелуй были заявлением, молчаливым и незамедлительным, пока она не успела засомневаться и забеспокоиться.

Когда они оба по-быстрому посетили ванную, он повторил это заявление сразу же, забравшись обратно в кровать и прижавшись к ней, обхватив ее руками и ногами. Он гладил ее спину и шептал на ушко, как чертовски горячо было смотреть на нее, как звуки, которые она издавала, когда кончала,