Fashionopolis. Цена быстрой моды и будущее одежды - Дана Томас

продукт, любой продукт, так или иначе я оставляю след, – признала она. – Нельзя делать вид, что это не так. Но я всегда стараюсь найти решение».

Одна из тех, кто предлагает решения, – швейцарская предпринимательница Нина Маренци, основательница The Sustainable Angle – платформы, содействующей исследованиям и поискам источников для изготовления текстиля согласно принципам устойчивого развития[407].

Каждый год Маренци проводит в Лондоне выставку Future Fabrics Expo для участников фэшн-индустрии – от дизайнеров до агентов по поискам поставщиков. «Когда они входят, глаза у них загораются, словно они попали в кондитерскую, – все виды волокна и кожи и вещи, о которых никто еще не слышал, – рассказывает мне Маренци в своем шоуруме Ladbroke Grove. – Стоит показать дизайнерам эти крутые новые продукты – они хотят работать с ними».

Нас окружали десятки стоек с одеждой, на которых висели сотни образцов: похожий на искусственную кожу материал под названием Pellemela, сделанный из отходов производства яблочного сока и компота, приятно-податливая замша цвета земли, изготовленная из грибов. Красивая красная «кожа», жирная на ощупь, со сладким запахом фруктового пирога. «Она сделана из ревеня!» – со смехом сказала Маренци.

Там был цветной хлопок от Салли Фокс в оттенках зеленого, коричневого и бежевого. «Представьте, сколько денег можно сэкономить на процессе окрашивания, если хлопок имеет собственный цвет», – заметила Маренци. И лен – звезда устойчивости. «Он растет на самых плохих землях, большую часть времени довольствуется дождями, быстро растет, практически не требует пестицидов, и его легко смешивать», – сказала она.

Там была хлопчатобумажная ткань с водоотталкивающим покрытием, сделанным из амазонской резины. «Это помогает местным племенам», – объяснила Маренци, протягивая мне образец. Его гладкая поверхность была атласной, чувственной. «Они собирают латекс и получают определенный доход, вместо того чтобы рубить деревья и возделывать землю». Мне показали белый креп из смеси шелка и целлюлозы под названием Orange Fiber[408]. Его изобрели итальянские студенты Адриана Сантаночито и Энрика Арена как способ употребить с пользой 700 тыс. т побочного продукта, вырабатываемого ежегодно в Италии при производстве апельсинового сока. В 2017 г. флорентийский люксовый бренд Salvatore Ferragamo использовал Orange Fiber в капсульной коллекции рубашек, платьев, брюк и шарфов.

«Большинство проблем моды можно было бы решить в процессе дизайна», – сказала Маренци. Тем не менее ей приходится бороться за привлечение внимания к этим тканям и за заказы, необходимые для продолжения работы. «Все большие фирмы утверждают, что у них нет бюджета для устойчивости, – говорит она с некоторым раздражением. – Все, от генерального директора до дизайнера, должны разделять эту идею, а многие не вполне готовы». Это обычная корпоративная уловка, когда внимание обращается на краткосрочные прибыли вместо долгосрочных вопросов, таких как жизнеспособность природного изобилия, без чего не будет никаких прибылей.

Такое отсутствие гибкости вызывает у Маккартни ярость. «Почему не все делают это? Какого черта? – возмутилась она, когда я передала ей озабоченность Маренци. – Это вы бросьте, мне приходится изготавливать сумку экологично по той же цене продажи, что и у вас при обычном производстве. И я могу это сделать. Почему вы не можете?»

Она остановилась, глотнула яблочного сока и распрямилась.

«Фэшн-индустрия так консервативна, это нелепо, – чеканила она слова. – Когда мы собираемся проснуться? Когда собираемся стать ответственными? Когда собираемся признать перед потребителем, что мы ответственны за изрядную брешь в окружающей среде?»

«Как мне заставить коллег это сделать?»

Мода идет в царство устойчивости на цыпочках. И многие из попыток такого рода представляют собой не более чем «зеленый камуфляж» – пиар-технологии, помогающие компаниям выглядеть более экологически проактивными, чем на самом деле.

Сначала пиар выглядел весьма скандальным и, честно говоря, оставлял ощущение неловкости. О кампании Louis Vuitton 2008 г. с участием таких икон культуры, как Кит Ричардс и Катрин Денёв, позировавших с багажом со знаковой монограммой бренда, было заявлено, что она проводится в поддержку «Климатического проекта» Альберта Гора. Когда я поинтересовалась подробностями в нью-йоркском пресс-офисе Louis Vuitton, пресс-секретарь сказала мне, что бренд обратился к героям рекламной кампании с просьбой пожертвовать свой гонорар, полученный за съемки. Так что это Кит Ричардс и Катрин Денёв поддерживали «Климатический проект». Не Louis Vuitton.

Это напомнило мне слова экономиста Роберта Райха, произнесенные годом раньше: «Если вы слышите, как компания хвастает своей заботой об окружающей среде, не спешите аплодировать. При сверхконкурентном капитализме, который я называю “суперкапитализмом”, наивно думать, что корпорации могут или хотят жертвовать своими прибылями и доходами акционеров ради борьбы с глобальным потеплением. Фирмы, которые становятся зелеными, чтобы улучшить отношения с общественностью, снизить затраты или предвосхитить правовые нормы, проявляют ум, а не благородство»[409].

Теперь пиар не так откровенен. Больше напоминает ловкость рук.

Все ведущие бренды имеют директоров по корпоративной социальной ответственности, задача которых – вести их в направлении к более чистым, более этичным бизнес-практикам. У некоторых имеются свои версии EP&L группы Kering – в Inditex это называется «балансом устойчивости»[410] и публикуется в ежегодном отчете компании.

Немалая часть брендов входит в Коалицию экологичного производства одежды (Sustainable Apparel Coalition, SAC) – базирующееся в Сан-Франциско всемирное объединение ретейлеров, брендов, поставщиков, неправительственных организаций, профсоюзов и ученых. Коалицию в 2011 г. основали Patagonia и Walmart – инь и ян устойчивой моды – для оценки и улучшения цепочек поставок в индустрии одежды. С этой целью SAC разработала Higg Index, стандартизованный метод оценки экологических, социальных и трудовых практик компании. Он был назван в честь элементарной частицы – бозона Хиггса, потому что, как объяснил мне генеральный директор SAC Джейсон Кибби, эта частица «описывает происхождение Вселенной, а мы рассматриваем наш индекс как инструмент описания происхождения вашей одежды»[411]. В первые десять лет своего существования Higg Index предназначался только для внутреннего пользования в индустрии, но в 2019 г. SAC начала обнародовать свои оценки брендов и их оборудования, а в 2020 г., по словам Кибби, планировалась «оценка выбросов, чтобы потребители могли узнать, какой углеродный след оставляет тот или иной предмет одежды».

Еще один тренд состоит в предложении экологичных продуктов – таких как Conscious Exclusive от H&M и Join Life от Zara, капсульных коллекций из природосберегающих материалов. Здесь и начинаются фокусы. Обычно такие линейки приносят ничтожную долю совокупных прибылей – единицы без нолей, хотя это лучше, чем ничего.

Аналогично H&M клялась к 2020 г. закупать только органический хлопок, переработанный хлопок[412] или, что звучит в духе устойчивости, улучшенный хлопок. Хотя «Инициатива за улучшенный хлопок» (Better Cotton Initiative, BCI) сокращает использование воды и пестицидов и не способствует использованию детского труда, она стала мишенью критики, поскольку допускает использование генно-модифицированных семян, что вызывает споры в большей части мира; кроме того, навязать инициативу