Огненный зверь - Сурен Цормудян

Малон ухмыльнулся:

— Допросить его все равно надо.

— Это каким же образом? Денег ему предложим?

— Не сработает. Но способ есть. — Тахо взглянул на Химеру. — Сестра, мне надо с тобой посоветоваться.

Они отошли в дальний угол и заговорили на непонятном для всех остальных языке.

— Мэл, я знаю, что ты хочешь мне сказать, но не проси об этом, — прошептала девушка.

— Очень хорошо, что ты понимаешь. Крайне плохо, что хочешь отказаться. Но это нужно, пойми.

— Я понимаю, это нужно тебе. Но не понимаю зачем. Что он может знать? Наш интерес — плазменное образование, которое все тут называют огненным зверем. Ну, попался нам человек с этим проклятым чипом, но ведь мог бы и не попасться.

— Это не случайный человек, как и те, у озера. Это первое. Второе: ты ведь прекрасно знаешь, кем был тот ликвидатор в Виши.

— А при чем тут та давняя история?

— Логическая цепь, милая сестра. Тот ликвидатор был из Ост-Европейской компании. И ты завербовала человека из Оазиса, который опекается этой самой компанией. И у нас теперь достаточно данных, что странные события, происходящие здесь, в этом резервате, имеют отношение к какому-то сверхсекретному проекту, что ведут они. Более того, мы с тобой оба знаем, что первыми применять чипы «Джи-двенадцать-си-эйч» стала именно Ост-Европейская компания. Поэтому мне очень нужна твоя помощь. И ты знаешь, никто другой не способен помочь.

Химера вздохнула и отвела взгляд:

— Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Ты понимаешь, через что мне придется пройти?

— Я понимаю, Хелена, — произнес вдруг он уже почти забытое ими и неизвестное остальным имя.

— Ничего ты не понимаешь. Это ведь не тебя таким сделали…

— Я не говорю, что могу прочувствовать. Но понять могу вполне. И ты должна понимать, что в том и заключается наша миссия. Наша борьба. Если мы хоть раз отступим, то они, — Тахо кивнул неопределенно куда-то в сторону улицы, — хлынут, как вода в трещину. Только мы способны эффективно противостоять им. Они уже владели этим миром. И ты не хуже меня знаешь, во что его превратили. И нельзя допустить, чтобы они вернули себе этот мир.

— Послушай, я не для того бежала из ада, чтобы применять потом то, во что они меня превратили.

— Прости, что приходится напоминать, но ведь…

— Да черт возьми, Мэл, я помню. И благодарна тебе. И напоминать не следует! — раздраженно бросила Химера.

— Я очень прошу, чтобы ты это сделала, Хелена.

— А если это вызовет реакцию чипа? Он умрет, и яд поразит меня.

— Послушай, ты же прекрасно знаешь, что на всей планете есть два человека, для которых этот яд не токсичнее утренней росы. И один из этих двух людей — ты.

— Но если…

— Хелена, тебя ведь для этого… Ты…

— Все, Мэл, — резко перебила она, устремив на брата пристальный взор. — Больше ни слова. Я сделаю это.

Когда капитана авиаотряда «Сокол» Ежи Войцеховского разбудили и вызвали на службу в выходной день, он было подумал, что снова придется встречать самолет. Что-то зачастили гости из-за пролива, будь они неладны. С другой стороны, есть же дежурная смена, готовая вылететь на вертолетах при необходимости или просто встретить-проводить самолет. Но вышло не так, как он ожидал. Служебная машина доставила капитана в особняк на северной окраине Оазиса.

— Что это за место? — спросил Ежи у водителя.

— Дом одного из британских советников, — невесело отозвался водитель, не питавший к заморским гостям симпатий и не потрудившийся это даже скрыть. — Когда мне позвонят, я заеду за вами и отвезу домой, пан капитан. Не беспокойтесь.

И вот теперь Войцеховский сидел в этом самом здании, в комнате без окон, на жестком стуле. Привел его сюда высокий и короткостриженый британец с неправильным прикусом — Оливер Уилсон, тот самый советник, что курировал силовые ведомства корпорации РПП. Похоже, ему и принадлежал этот особняк. Точнее, здание принадлежало властям Сопотского Оазиса, но предназначалось оно для советников этого ранга.

Пришлось ждать, причем долго. За это время он успел рассмотреть помещение во всех подробностях. Ничего выдающегося: стол, два стула, яркая лампа с отражателем, который почему-то направлял свет так, что был освещен лишь центр комнаты. То есть стол с парой стульев, на одном из которых и сидел Ежи.

Его заставляли ждать. Это было очевидно. Сей факт вкупе с мрачноватой обстановкой говорил о том, что предстоит не очень приятная беседа. Скорее всего, допрос. Войцеховский был достаточно умен, чтобы понять это за то время, что отвели британцы на потерю терпения и нарастание нервозности, которые сделают его более податливым при разговоре.

Дверь наконец открылась, и вошел человек лет сорока с лишним. Высокий, лицо отнюдь не славянское — надменная англосаксонская физиономия, само собой, без малейшего намека на вежливость, не говоря уже о приветливости.

— Капитан Ежи Войцеховский, не так ли? — спросил человек с британским акцентом, обходя стол и садясь напротив пилота.

Перед собой он небрежно бросил коричневую папку из кожзаменителя.

— Очевидно, что так, — неторопливо проговорил капитан.

Надменный британец даже не посмотрел на него. Раскрыл папку и стал медленно перелистывать скрепленные страницы. Ежи понял, что это его личное дело. На внутренней стороне обложки было его фото.

Человек листал, и пилот заметил, что тот вовсе не читает. На разных страницах — разные объемы текста, однако скорость перелистывания не меняется. Капитан едва заметно покачал головой и слегка улыбнулся.

— Вообще-то, у меня сегодня законный отгул, я планировал отоспаться, — с укором и иронией заговорил он. — Вы слышали, что для летчика очень важно быть выспавшимся?

— А вы хороший летчик? — Визави вдруг сцепил пальцы над личным делом Войцеховского, приподнял голову и удостоил его наконец пристальным взглядом.

— Здесь, — Ежи кивнул на папку, — моя служебная характеристика. Если мне не изменяет память, в ней использовано слово «превосходный». С кем имею честь беседовать?

— Я эмиссар по особым делам Ост-Европейской компании полковник Малколм Элдридж.

— Честь имею, пан полковник. — Войцеховский поднялся и исполнил традиционное воинское приветствие, приложив два пальца к форменному берету.

— Прошу садиться. — Элдридж указал на стул, отметив про себя, что этот поляк довольно неплохо держится. И даже козырнул с достоинством, красиво, без намека на излишнее чинопочитание. — Я не полковник регулярной армии, а оперативный сотрудник особого ведомства. Воинский этикет ни к чему.

— Как скажете, пан полковник. Значит, это вас мы не так давно встречали на аэродроме?

— Значит, меня.