Капкан для MI6 - Ирина Дегтярева

Кроме того, вынося дискету из секретки, она совершила преступление, рассчитывая, что раз муж начальник, то ему-то можно. «Сам же торопил, — со слезами подумала она, сильно испугавшись задним числом. — Он мне сейчас голову оторвет. Да еще и с работы выгонит. С него станется…»

Руденко с ней обычно не церемонился в том, что касалось работы. Она от него в личное дело уже получила кучу выговоров и очень долго ждала присвоения звания капитана, которое он, несмотря на очевидный ущерб семейному бюджету, задерживал.

Но Алексей не спешил устраивать казнь над легкомысленной Динкой. Ему самому не терпелось посмотреть расшифрованный файл. Он решил, что прочтет его и сам отнесет обратно в посольство, благо жили они недалеко.

Выгнав из-за письменного стола Мишку, Руденко оккупировал компьютер и обнаружил на дискете сконцентрированную глупость Дедова, его бахвальство и надежду, видимо, в перспективе написать мемуары. Это было что-то вроде дневника. Он описывал свою первую встречу с Линли и довольно подробно самого резидента, его перстень, но отчего-то называл его Джеком. «Не захотел старина Линли представляться, да и не было необходимости», — подумал Руденко.

Дина ходила по комнате, накрывала стол к ужину, звякали тарелки, Мишка достал из шкафа пляжный большой мяч, который до лета Дина уже убрала, надул его и начал беситься, возбуждая ненависть у соседей снизу.

Но Алексей ничего этого не слышал. Он читал и перечитывал, пытаясь понять, что в этом правда, а что приукрасил Дедов. Юрий писал и о работе в Португалии, о каких-то тайных свиданиях с одним человеком. Называл его «мой кудрявый друг». Звучало это комично. «Пушкин, что ли? — со смехом подумал Руденко и тут же посерьезнел: — А почему же Португалия? Где же его завербовали, что за тайные встречи? Или там только махинации, играл в коммерсанта, денежку зарабатывал?… Нет, он однозначно пишет, что стал работать на SIS только с 1996 года, когда понял, что скоро карьера пойдет на спад, а денег не удалось заработать. Действительно, — зло усмехнулся Руденко. — Почему бы не сдать с потрохами своих соотечественников за пару-тройку тысяч фунтов? Интересно, какую информацию про меня он им слил?… То, что я люблю борщ, это и так не секрет».

Руденко искал хоть что-нибудь про Лапшина — ни слова, никакого намека. Кроме имени Джек, ни одного другого имени или фамилии, сплошные внутренние переживания Дедова и его терзания — нет, не моральные, а только о том, как получить должность получше и денег побольше, потому что он заслуживает это как никто другой. Этот сомнительный тезис он продвигал на протяжении всего дневника. Однако методично записывал дату каждой встречи, как в Португалии, так и уже на Кипре.

Алексей стал прикидывать, кому отправить расшифрованный файл. В принципе Дедовым занимается Ермилов — ему и карты в руки. Но если вскрывается история со шпионажем, дело Олег, естественно, передаст в ФСБ. Оно по-любому туда попадет, даже если Руденко отправит файл в свою контору.

Докладная в Центр необходима, и очевидно, что Алексей обязан сообщить руководству о своем негласном расследовании… Будет глупо, если Ермилов заявит о раскрытии шпионажа раньше, чем Руденко, который тут на месте должен был проявлять недюжинную бдительность, а в результате три года у него под носом работал шпион. Вряд ли послужит оправданием то, что завербовали Дедова за год до прибытия Руденко на Кипр.

В итоге он решил сообщить одновременно и в Центр, и Ермилову, который ему показался стоящим парнем.

«А также подозрения насчет Лапшина… — решил он. — Пусть проверят как следует. Хуже будет, если упустим „крота“… Но зачем же Линли устроил охоту на информацию из этих файлов? Там описание его самого. Ну и что? Никаких имен, фамилий… А может, он на самом-то деле не в курсе, что содержит зашифрованный файл? Догадывался о его существовании, но не о содержании. Так, так. Это уже горячее. Что мог поведать о них Дедов такого? Он описывает Джека и еще другого куратора, с которым встречался, когда Линли бывал в отъезде. Все! А вот про еще одного завербованного нашего он в принципе мог или знать, или догадываться. Назвал бы в дневнике его фамилию, и вот это уже опасно для Линли. С потерей одного агента он смирится, а вот сразу двух — это уже серьезный провал…»

В этот момент погас свет в квартире. Монитор компьютера продолжал мерцать остаточным электричеством, а ценная дискета застряла в дисководе. Руденко некстати вспомнил, как в советское время ловили тех, кто смотрел по видео запрещенные зарубежные фильмы. Вот так же обесточивали квартиру, чтобы застрявшую в видеомагнитофоне кассету не смогли вытащить и выбросить до тех пор, пока в квартиру не врывались оперативники с понятыми.

Но сейчас было не до шуток и на совпадения отключение электричества списать нельзя. Руденко быстро схватил Дину, которая стояла посреди комнаты с тарелкой с хлебом. Тарелка упала и разбилась. Следом он привлек к себе Мишку и затолкал обоих во встроенный большой шкаф в спальне, вполголоса велел лечь там на пол.

Дина не спрашивала ничего, она только придвинула сына к стенке и закрыла его собой. Мишка, напуганный, онемел.

Алексей, передвигаясь по комнатам бесшумно и хорошо ориентируясь в темноте, достал из специального шкафа пистолет. Будь он один, без семьи, не стал бы нажимать тревожную кнопку, но тут Руденко не мешкал. Уже через пять минут приедут ребята из охраны посольства.

На улице совсем стемнело. Только слабый отсвет уличных фонарей проникал в комнату. Руденко расположился в коридоре между двух комнат. Сюда выходила и дверь ванной, и отсюда он контролировал окна спальни и большой комнаты, а также входную дверь и находился поблизости от шкафа, где спрятались жена и сын.

В оба окна одновременно влетели вперед ногами фигуры во всем черном. Звон разбитого стекла смешался с выстрелами из пистолета. Руденко старался попасть в голову, понимая, что нападавшие могут быть в бронежилетах.

Он в своем праве, его квартира принадлежит посольству и так же неприкосновенна, как и само посольство. На оружие у него есть разрешение. Отпора, очевидно, они не ожидали. Но на что рассчитывали? В этот момент выбили входную дверь, Алексей чуть было не открыл огонь, однако вбежавшие крикнули: «Алексей Владимирович! Что у вас тут? Вы живы?»

По стенам забегал свет фонариков, и вдруг ярко вспыхнула люстра. Это один из охранников посольства включил пробки в щитке, находящемся на лестничной клетке. Все щурились, глядя на лежащий около окна труп.

— В соседней комнате такой же. — Алексей быстро подошел к компьютеру и включил, мысленно поторапливая машинные мозги, которые, как всегда, долго загружались. Пока не загрузится — дискету не вытащить.

«Черт знает что! — подумал Руденко. — Это уже переходит всякие границы. Нападение на офицера безопасности посольства в собственной квартире. Два трупа… Как донести дискету до посольства? Они же понимают, что я сейчас попытаюсь вынести ее и переправить обратно в посольство. Глупость была ее сюда тащить. Эх, Динка. Уволю заразу к чертовой бабушке».

Он ринулся к шкафу, вытащил жену и Мишку. Тот дрожал.