Стервятник - Александр Бушков

– Ага.

– Ты на его место не метишь? Я имею в виду место в доме?

– Вот уж нет, – сказал Родион сердито. – Хватит сменя и одной… аристократки. Нахлебался вдосыть, на всю оставшуюся жизнь, –усмехнулся. – Но я надеюсь, мы и после… всего этого друзьями останемся?

– Пренепременно, дон Сезар… – сказала она, по-кошачьипотянувшись и поглаживая его бедро. – Если ты думаешь, что где-то нагоризонте ошивается роковой красавец, страстно ожидая, когда я, наконец, станусвободной, глубоко ошибаешься. Вообще-то, возле меня, если подумать, отыщетсяпарочка симпатичных мужиков, способных прикончить и трех мужей, но вот характеру них совершенно иной, попала бы в такую зависимость, в такой капкан…

– А я, значит, размазня? – спросил он полусердито,полушутливо.

– Да что ты, я не то имела в виду… Просто – другой. Не изэтого волчатника. Я в каком-то английском романе читала, что идеальнымипреступниками становятся как раз джентльмены – разок сойдут с прямой дорожки итут же на нее вернутся, чтобы в дальнейшем так и оставаться джентльменами.Честное слово, твой случай. Вот не ожидала, Родик, – думала, подвернулсянеплохой любовник, а дело обернулось еще круче. Я, конечно, не буду петь тебедифирамбов – во-первых, не стоит делить шкуру неубитого медведя, во-вторых, невполне подходящая для дифирамбов ситуация с точки зрения законов и морали… Новсе равно, ты меня приятно удивил…

Она закинула ему на шею здоровую руку и потянула вниз, ксебе. И на сей раз была не просто послушной – покорной, предугадывавшей егомалейшее желание так, словно просачивавшиеся с «академической» половинымагические флюиды позволяли ей безошибочно читать мысли партнера.

Странноватое заведение он покидал, будучи в редкостномумиротворении души и тела. Протягивая охраннику две сотенных (как научила Ирина),чувствовал, что его взгляд можно назвать барственным без малейшей натяжки. Оннаконец-то победил – вошел, похоже, в этот мир, как равный. Пусть даже несквозь самую престижную дверь…

Охранник – Родиону это вовсе не померещилось – смотрел нанего так, как и должен смотреть холуй отечественного розлива на барина:почтительно, с оттенком бессильной зависти.

Колебаний не было ни малейших.

…В девятнадцать сорок шесть бывший советский инженер РодионПетрович Раскатников выплюнул окурок сигареты «Давидофф» в заледеневшуюхолодную грязь – до обещанной оттепели, похоже, оставалось еще недели две – инеторопливо направился к подъезду, слегка надвинув кожаную кепочку на глаза,ровно настолько, чтобы не походить на карикатурного громилу из кинокомедии.

Поднялся в лифте на девятый этаж, оглядевшись, отнес сумочкупролетом выше, туда, где лестница кончалась. Поставил ее за угол бетонногокороба шахты, возле запертой железной двери на крышу. Вернувшись на площадкудевятого, подошел к входной двери и решительно набрал код: В-287, В-362, 777,две водочки и полузабытый портвешок…

Внутри стальной коробочки английского электронного замкаявственно щелкнуло. Повернув ручку, Родион почувствовал, что дверь подается.Оставив ее приоткрытой на пару сантиметров, отступил на площадку, облокотилсяна перила и неторопливо закурил.

Если осталась включенной еще какая-то штучка, способнаяподнять тревогу, и сюда уже мчит машина вневедомственной охраны, если сейчасзатопочут по лестнице или вывалятся из лифта милиционеры с пушками наперевес,алиби у него железное: он приехал по делу к начальнику цеха своего завода,нажал кнопку звонка и терпеливо ждал. Начальника нет дома? Да что вы говорите,вот не знал… Сумка? А не моя это сумка, там и отпечатков пальцев моих нет… Нуда, когда я ждал лифт на первом этаже, он пришел откуда-то сверху, и вышел,почти выбежал какой-то подозрительный субъект – как пелось в старой песенке,вона-вона задержите, вона-вона побежал, десять лет ему дадите, незаконнымиснабжал… Конечно, история будет неприятная, но выпутаться можно.

Однако прошло семь минут, а милиция так и не появилась.Родион сходил за сумкой, достал из нее резиновые перчатки, натянул, тщательнорасправив, и по-хозяйски вошел в квартиру Могучего Михея. Запер за собой дверь,вынул из сумки белый застиранный халат – прихватил в конторе, когда последнийраз был на заводе – надел. Огляделся.

В первый миг он даже растерялся – четырехкомнатная роскошнаяквартира простиралась перед ним, как захваченный город перед каким-нибудьвождем конных варваров, непонятно было, с чего следует начинать. Когда-то вдетстве ему снилось, будто он оказался в огромном кондитерском магазине. Сейчасиспытывал нечто похожее, смесь удальства, восхищения и гордого осознания того,что все это – твое…

А вот угрызений совести не было ни малейших. Пожалуй, теперьон в полной мере осознавал, что чувствовали сподвижники Робин Гуда –безусловно, не столь благостные и не так уж яро пекущиеся о народе, –когда на их земли хлынули норманны, отнимая дедовские вотчины и прадедовскиезамки. Не копеечку у нищего отнимать, в самом-то деле. Рынок рынком, а деловаяхватка деловой хваткой, однако Могучий Михей, оставаясь стопроцентно честнымчеловеком, вряд ли мог бы, пока работяги по полгода не получают зарплаты,раскатывать по Канарам и Тиролю, устраивать дочке свадьбу в столичном«Метрополе», выложив полсотни тысяч зеленых… Непременно должен был хапать икомбинировать, а посему – долой угрызения совести, виват экспроприацияэкспроприаторов, не все из наследия товарища Ульянова-Ленина следует вышвыриватьна свалку истории… Пятьдесят тысяч долларов – это, конечно, неплохо, но их ещенадо заработать, а Соня так и не позвонила пока что, не сидеть же сложа руки…

Вспомнил, что профессионалы – неважно, милиция или воры –делают обыск в квартире, передвигаясь по часовой стрелке. А может, противчасовой. Главное – методичность…

Прошел на кухню, отыскал дуршлаг и стал вытряхивать в него,держа над раковиной, содержимое ярких расписных коробочек – мука, разнообразныекрупы… И вскоре ощутил чувства, схожие с ощущениями промывавшего песокзолотоискателя: в начищенном дуршлаге что-то тихонько брякнуло, и он, пошаривдвумя пальцами в крупной гречке, вытащил массивное, красивое золотое кольцо спятью бриллиантами. Весело ухмыльнулся: есть почин! И продолжал трудиться, несразу и сообразив, что насвистывает мелодию из незабвенной комедии, ту самую,что художественно исполнял за работой Милославский-Куравлев:

– Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь,

Все мне ясно стало теперь…

…В общем, Могучий Михей был не таким уж беспечным простаком– в его кабинете Родион обнаружил небольшой импортный сейф, красивый, какигрушечка, но, к сожалению, тяжеленный. Нечего было и думать о том, чтобыволочь его метров триста до машины – прохожие такое зрелище непременнозапомнят, а подходящего мешка не нашлось… Правда, улов и без того был неплох:десяток массивных золотых украшений с камушками и без, две пачки полусотенных вненарушенной банковской упаковке, толстенная пачка акций самых «вкусных»шантарских предприятий. Деньги и акции он извлек из секретера, который безособого труда взломал крохотным ломиком с широким расплющенным кончиком,найденным в рабочей сумке того домушника – удобный инструмент, надо признать.Если прикинуть цену золота в скупке и стоимость акций – они безымянные, можнопродать в любой из многочисленных фирмочек, чьими объявлениями пестрятшантарские газеты, не спросят паспорта и не зададут лишних вопросов – иприплюсовать наличные, взял он миллионов пятьдесят. Плюс четыреста семьдесятпять долларов, найденных после совершеннейшего хаоса, наведенного на книжнойполке.