Рок - Борис Седов

Общество Маргариты возбуждало его, и самым приятным было то, что это возбуждение выходило далеко за рамки обычного желания увидеть, как эта красотка послушно раскинет свои длинные загорелые ноги.

Нет, Марафет всеми жабрами своей души почувствовал, что он не зря приехал в этот долбаный «Пэсифик Холл». Прошло не более двух минут, а он уже понял, что эта женщина стоит многого. Только законченный идиот мог бы просто полюбезничать с ней, поглазеть на тошнотворные балалайки, матрешки и патриотические плакаты, а после этого отвалить восвояси.

Женщин в жизни Марафета было более чем достаточно. Деньги делали доступной любую, и это ему уже приелось. Но в этой женщине были сталь и бархат, сила и нега, обещание и тайна. И Марафет, ни секунды не сомневаясь, тут же выкинул из головы все свои дела.

Обернувшись к Каюку, он бросил небрежно:

- Свободен.

Каюк, нисколько не удивившись такой неожиданной перемене в планах хозяина, который намеревался попробовать на прочность и прибрать к рукам «Русскую неделю в Лос-Анджелесе», кивнул и удалился.

Марафет повернулся к Маргарите и сказал:

- Расскажите мне о вашей организации. Возможно, я смогу оказаться вам полезным.

При этом он осторожно взял Маргариту под руку и повел ее к стоявшему в углу столику, который окружали несколько кожаных кресел. Он сам удивлялся, откуда в нем взялись совершенно ему не свойственные предупредительность, любезность и такт. Это тоже было очень приятно, и таким он вдруг понравился сам себе. То, что это происходило исключительно из-за присутствия Маргариты, было очевидно и рождало желание не отпускать ее, не расставаться с ней, не терять эту неожиданную и безусловно драгоценную находку. Они уселись в кресла, и Марафет, продолжая удивляться той уверенности, с которой он играл эту непривычную, но несомненно достойную роль, заговорил:

- В этих местах, далеких от…

Маргарита прервала его милым жестом и, повернувшись к протиравшей и поправлявшей стоявшие на стеллаже спортивные кубки девушке, сказала, чуть повысив голос:

- Лидочка, принесите нам кофе.

Ее чистый голос разнесся по залу, и Марафету вдруг вспомнилась школа, шлепки баскетбольного мяча по паркету, звонкие голоса девчонок, которых он, как и все прочие мальчишки, с замиранием сердца хватал за разные места, пользуясь суматохой игры…

Лидочка положила тряпку на стол и, играя довольно приятными ягодицами, направилась к двери, ведущей в офисную часть «Пэсифик Холла». Проводив девушку оценивающим взглядом, Марафет определил ее полную пригодность к использованию по прямому назначению, но вынужден был признать, что рядом с Маргаритой она смотрелась, как смазливая фрейлина, сопровождающая сногсшибательную принцессу из неизвестного королевства.

Марафет снова открыл рот, но Маргарита остановила его еще одним изящным жестом из своего убийственного арсенала: сказала:

- Давайте сделаем по-другому. Я знаю, о чем вы собираетесь меня спрашивать, а вы знаете, что я отвечу вам. Все это, - и она обвела рукой и взглядом пространство зала, - не стоит того, чтобы тратить время и слова, и поэтому мы не будем говорить о судьбах и интересах эмигрантов.

- Но ведь вы же сами представились как хозяйка этого балагана, - искренне удивился Марафет, - а значит, вы заинтересованы в том, чтобы все это двигалось и имело смысл… Странно.

- Ничего странного. У меня - свои цели, а это - всего лишь средство.

- И какие же у вас цели? - поинтересовался заинтригованный Марафет.

- О-о-о… Очень далеко идущие. Но я не намерена рассказывать об этом человеку, с которым только что познакомилась, хотя и вижу, что он, судя по всему, заслуживает доверия. Лучше вы расскажите мне о себе. Вы выглядите, как крестный отец из фильма о мафии.

И Маргарита, игриво улыбаясь, посмотрела на Марафета.

А он…

Он был сражен.

Такая женщина… Такая женщина!!! Наверняка с ней можно быть предельно откровенным уже хотя бы потому, что она все равно все видит и понимает. Что-то подсказывало ему, что упустить такой шанс… Он сам не понимал, что именно так привлекло его в Маргарите, он был просто сражен, уничтожен.

Он влюбился с первого взгляда и уже видел в ней верную любовницу, соратницу и сообщницу. Раньше он думал, что такое может быть только в книгах или фильмах, и вот теперь…

Нет, подумал он, нужно быть полным идиотом, чтобы упустить ее. Ну а если все получится не так, как он уже страстно представлял, то на дне Тихого океана много места, хватит на всех. Марафет уже считал Маргариту своей и готов был убить ее, если она ему изменит.

Он посмотрел на Маргариту нежным взглядом убийцы, вздохнул и сказал:

- Вы не ошиблись, Маргарита. Я - именно тот самый крестный отец, и мои непослушные русские дети живут на этом берегу от Канады до Мексики.

- Я так и подумала, - кивнула Маргарита, не сводя с него прямого и открытого взгляда. Зрачки ее темных глаз были огромными и глубокими.

«Она что, по кокаину ударяет?» - подумал Марафет и, решив, что это, в конце концов, не беда, продолжил:

- Вы, как я погляжу, умны, и это мне нравится. Но я хотел бы заверить вас в том, что между правительством и мафией - я не возражаю против этого слова - нет никакой разницы. Я не имею ничего общего с теми козлами…

Когда прозвучало это слово, по лицу Маргариты скользнула гримаска неудовольствия, и Марафет, почувствовав, что дал косяка, тут же поправился:

- Простите, вырвалось. Иногда приходится разговаривать и на таком языке. Так вот, я не имею ничего общего с теми людьми, которые грабят других, ничего не давая взамен. Те, кто приходит ко мне за поддержкой, получают ее, но за все нужно платить, вот они и платят. Кто деньгами, кто возможностями - кто как может. А когда кто-то обманывает меня, то есть - человека, помогшего в трудную минуту, то ему приходится дорого платить за это.

- Чем платить - жизнью? - хладнокровно поинтересовалась Маргарита, все так же внимательно глядя на Марафета.

В очередной раз восхитившись ее смелостью и спокойствием, Марафет пожал плечами и ответил:

- Бывает, что и жизнью. Но, поверьте мне, это не просто месть за напрасно потраченные деньги и время.

- Я понимаю вас, - кивнула Маргарита, - если вы спустите с рук одному, потом другому, то вас перестанут уважать, и люди будут думать, что с вами можно обходиться таким недостойным образом.

- Совершенно верно! - восторженно воскликнул Марафет. - Вы понимаете меня с полуслова.

- Да, я умная девочка, - улыбнулась Маргарита, - умная и смелая.

Марафет был в восторге. Правда, где-то в глубине его сознания мигала тревожная лампочка, напоминавшая о том, что бабы могут и до цугундера довести, но очарование Маргариты было настолько сильным, что эта лампочка помигала еще немного и погасла. Возможно, она и вовсе перегорела. Марафета тянуло к Маргарите, как лосося к месту нереста, и он не мог сопротивляться этому. Такого в его жизни еще не было. Какие-то полчаса, и он рассказывает этой женщине о том, о чем при других условиях стал бы молчать, как партизан. Уму непостижимо!