Слеза ангела - Татьяна Корсакова

– Настоящие джунгли, – озадаченно пробормотал Сабурин, отодвигая в сторону мокрую лапу вымахавшего до гигантских размеров растения, не поддающегося идентификации. – Тут без мачете не обойтись.

– А у тебя есть? – с надеждой спросила девчонка. Все время, пока он рассматривал дом, она жалась к его плечу, нервно оглядывалась по сторонам и вздрагивала от малейшего шороха. Да, хорошо, что они напросились на постой к Тихоновне. В этом родовом гнезде и днем-то жутковато, а уж ночью да без электричества…

– Мачете нет, но есть вот это, – достав из-за пояса армейский нож, он безо всякой жалости полоснул по ботаническому монстру. Монстр с тихим хрустом сложился пополам, Белоснежка испуганно пискнула.

– Ты чего? – Сабурин обернулся.

– Ничего. Давай уже побыстрее зайдем внутрь, а то сыро тут.

Он очень сомневался, что в доме окажется уютнее, чем во дворе, но спорить не стал, а замахнулся еще раз. Через минуту его стараниями в густой стене бурьяна от калитки к крыльцу был прорублен узкий тоннель.

На входной двери висел здоровенный амбарный замок.

– Ключей у тебя, конечно же, с собой нет? – спросил Сабурин, разглядывая замок.

– Откуда? – В голосе Белоснежки послышались виноватые нотки.

– Я так и думал, – Сабурин достал из кармана связку отмычек, поискал нужную.

– Взломами на досуге промышляешь? – послышался за спиной ехидный голос.

– Ну почему же? – усмехнулся он, вставляя отмычку в замок. – Иногда еще и казино на деньги развожу.

Замок сопротивлялся недолго, через мгновение в нем что-то тихо щелкнуло.

– Прошу! – Сабурин толкнул дверь и отступил в сторону.

Секунду девчонка боролась со страхом, а потом решительно перешагнула через порог. Сабурин, не мешкая, последовал за ней. В то, что в доме может быть устроена засада, он не верил, сплошь заросший бурьяном двор – лучшая тому гарантия, но Белоснежка и так на взводе, не стоит лишний раз ее нервировать.

Они быстро миновали полутемные сени и оказались в просторной комнате, композиционным центром которой была внушительных размеров русская печь. В воздухе пахло сыростью, на углу сколоченного из струганых досок стола буйным цветом колосилась плесень. Сабурин запрокинул голову – штукатурка на потолке местами почернела и обвалилась от сырости. Без хозяйского присмотра дом медленно, но неуклонно умирал. Он был похож на старое дерево, крепкое и кряжистое снаружи, но совершенно трухлявое внутри. Жалко. Хорошее ведь место. Сюда бы на рыбалку или на охоту. Вон лес вокруг какой, зверья, наверное, завались…

Белоснежка сделала нерешительный шаг к столу, подгнившие половицы скрипнули, и она, испуганно вздрогнув, спросила растерянно:

– Где искать?

Если бы он знал, где… Наверное, первым делом надо заглянуть в платяной шкаф, старый, как и все в этом доме, покосившийся от времени, с тусклым, засиженным мухами зеркалом на дверце. В шкафу было пусто, ничего, кроме лохмотьев паутины. А больше и осматривать-то, собственно говоря, нечего. Из мебели в комнате лишь три колченогих табурета, железная кровать с проржавевшей сеткой да самодельная тумбочка, тоже пустая.

Не желая сдаваться, Сабурин заглянул на печь, не без брезгливости порылся в сваленной в кучу старой одежде, не поленился проверить карманы еще, наверное, дореволюционного мужского пиджака – без толку.

– В доме есть подвал? – спросил он, слезая с печи и отряхивая джинсы от вековой пыли.

– Есть подпол, в нем хранили картошку, – Белоснежка пристроилась на самом краешке табурета, на лице ее читалось уныние и безысходность.

– Где этот подпол?

– Вот тут, – она сползла с табуретки, подошла к печи, носком ботинка поддела вделанное в половицу железное кольцо.

Сабурин потянул за кольцо, и половица нехотя поднялась. В подполе было темно, хоть глаз выколи. Сабурин встал на колени, щелкнул зажигалкой и свесил голову вниз. Ничего – ни картошки, ни семейных реликвий.

– Ну что? – послышалось над головой.

– Хоть бы что, – буркнул он.

– А может, проверим чердак?

– Ну, давай, – он не верил, что дневники, фотографии или какие-либо документы могут сохраниться в этой сырости, но не хотел расстраивать и без того поникшую девчонку.

Вход на чердак был из сеней. Сабурин внимательно изучил крепкую с виду приставную лестницу и, ухватившись за перекладину, обернулся к Белоснежке:

– Ты тут пока постой. Я скоро.

Чувствовалось, что ей не хочется оставаться одной, что не запрети он, она бы тут же рванула следом. Но рисковать не стоит, крыша запросто могла сгнить, еще травм им не хватало.

На чердаке царили полумрак и запустение. Сабурин осмотрел сваленный в дальнем углу хлам: две плетенные из лозы этажерки, старый патефон, медный самовар с погнутым боком, прогнившее кресло, кипа изъеденных грибком, почерневших газет – вот и все богатство. Можно спускаться. Он уже поставил ногу на перекладину лестницы, когда снизу послышался радостный крик Белоснежки. С чего бы это она так оживилась?

Девчонки в сенях не было, голос доносился из комнаты. Сабурин переступил порог и удивленно присвистнул. Белоснежка, с ног до головы измазанная в золе, улыбалась ему белозубой улыбкой, прижимая к груди небольшой металлический сундучок.

– Нашла, – она радостно шмыгнула носом, поставила сундучок на стол и сняла крышку. – Я в печке решила посмотреть. А там – это!

Сабурин заглянул ей через плечо – в сундучке лежали связанные капроновой лентой старые фотографии и общая ученическая тетрадь. Больше он ничего рассмотреть не успел, девчонка захлопнула крышку и обернулась. Взгляд у нее был совершенно шальной, точно она только что нашла не старый семейный архив, а как минимум горшок с золотом.

– Поехали! – скомандовала она. – Больше нам тут делать нечего.

Сабурин не стал спорить. Умирающий дом действовал на него угнетающе. Казалось, за те полчаса, что они здесь пробыли, запах сырости и гниения деревянной плоти уже успел въесться в кожу. Интересно, у бабушки Тихоновны есть банька? Вслед за Белоснежкой он вышел на улицу, с наслаждением вдохнул пахнущий травой и дождем воздух, посмотрел в черный провал двери. Воровать здесь нечего, дом запросто можно не запирать, но он все же потратил пять минут на то, чтобы приладить обратно замок. Просто так, из уважения к прежним хозяевам.

Белоснежка уже ждала его у машины, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и прижимая к груди сундучок. Короткие волосы, успевшие просохнуть, стояли торчком, и невесть каким чудом выглянувший из-за тучи солнечный луч золотил их, делая ярко-рыжими. Залюбовавшись этаким чудом, Сабурин замешкался, и девчонка недоуменно нахмурилась, запрокинула голову вверх.

– Что там? – спросила она настороженно.

– Ничего, – буркнул он, раскрывая перед ней дверцу.