Идущие - Бентли Литтл

Или они все еще здесь.

Прячутся.

Выжидают.

Он вспомнил про Плохие Земли. Зло там было очень сильным. Не исключено, что именно там и обитают вампиры. Спустя столько времени он уже сомневался, что сможет найти это место, но одновременно хотелось немедленно организовать экспедицию, собрать всю магию, которая есть в их распоряжении, и атаковать эти земли, подвергнуть свои силы самому сложному испытанию, направив их не просто на изменение или переделку, но на полное уничтожение.

Впрочем, это нереально. И против всех его принципов. Если в Волчьем Каньоне появились вампиры, они должны их найти, выследить и уничтожить. Но нельзя нападать на некоего невидимого противника или начинать войну против врага, который еще неизвестно, существует или нет, руководствуясь исключительно жаждой мести за погибшего друга. Они должны защищать себя, но не должны проявлять агрессию.

Уильям еще раз обошел двор и опять оказался у крыльца, глядя на высохшее белое тело, которое было его другом. Мысли путались, и он признался себе, что не знает, что делать.

Изабелла начала вытеснять со двора публику, и он был благодарен ей за это. Он был лидером города, но Джеб был его правой рукой, вторым лидером, и мысль о том, что это придется продолжать одному, действовала угнетающе. Кроме того, в данный момент он не очень ощущал себя лидером, не хотел поступиться своими личными чувствами ради спокойствия остальных. Он хотел быть свободным для горя, хотел хотя бы в этот момент поставить свои личные нужды превыше общественных.

Гровер, уходивший последним, спросил, не нужна ли какая помощь, но Уильям просто покачал головой, поблагодарил и сказал, что попозже днем позовет всех на городское собрание.

Галантерейщик ушел. Уильям склонился над недавно покрашенным крыльцом, поднял безжизненное и почти неузнаваемое тело друга и перенес его в дом. Тело было невероятно легким даже для этих иссохших останков, словно даже кости утратили свою тяжесть. Уильяму не составило труда одной рукой открыть дверь, удерживая тело другой.

Он положил тело на кушетку в своем кабинете и посмотрел на него с печалью, жалостью и глубокой душевной болью.

– Джеб, – произнес он негромко, дотронувшись до его руки, похожей на скелет. – Старина Джеб...

Когда вошла Изабелла, он уже плакал.

* * *

На похороны пришли все. К Джебу хорошо относились, если не любили, все горожане без исключения. Люди пришли просто по зову сердца, из дружеских чувств.

Вся церемония прошла для Уильяма как в тумане. У них не было каких-то особенных похоронных ритуалов, перенимать христианские традиции они, разумеется, не собирались, поэтому пришлось изобретать свои собственные. Получилась достойная церемония, во время которой они пытались войти в контакт с духом Джеба, прежде чем молча предать его тело земле.

До сего дня у них не было кладбища, для этих целей даже не было отведено специальное место, поэтому Уильяму пришлось самому определять, где положить начало последнему месту упокоения бренных останков горожан.

Джебу суждено было стать здесь первым. Каждый, кто чувствовал потребность, по очереди обращался к нему, высказывал свои чувства, говорил о том, как много он для них значил. Потом все вошли в молчаливый контакт, выразив одновременно заранее предопределенное пожелание поддержки, которую они оказывают его бестелесному духу.

Самое странное было в том, что никому не удалось войти в контакт с ним. Ни в этот день, ни на следующий, ни позже. Они могли входить в контакт с духами индейцев, которые жили здесь раньше, но Джеба словно никогда не существовало. Дух его был недостижим.

Может, вампир поглотил и его душу?

Этот вопрос не давал покоя Уильяму. Ужас, который он испытал, как только увидел иссохшее тело друга, так и не прошел окончательно, и полное отсутствие признаков посмертного существования Джеба убеждало его в том, что эти страхи небеспочвенны.

Они прочистили город, каньон и даже вершины скал. Поиски велись больше месяца, люди ходили группами и по отдельности, но никто не обнаружил никаких признаков аномалий. Нападений больше не происходило, не было даже подозрительных смертей животных, и все выглядело так, что гибель Джеба не была случайной, что за ним охотились специально, выследили его, убили и исчезли навсегда. По городу поползли слухи, и хотя в лицо Уильяму их никто не высказывал, он был в курсе того, о чем говорят люди, и это его тревожило.

Неожиданно обременительными стали сексуальные отношения с Изабеллой. Они всегда вели очень активную половую жизнь. Изабелла была исключительно чувственной женщиной, и все, что она делала, было невероятно энергично и смело, включало в себя действия, которые даже большинству колдунов могли показаться неестественными и извращенными, но после смерти Джеба ее энергия возросла десятикратно.

Однажды днем, после одного особенно убийственного акта, они лежали в постели, восстанавливая силы и давая отдых уставшим мышцам. Потом Изабелла встала, оглядела себя в зеркало и обернулась к нему.

– Они боятся меня, Уильям. Я это чувствую. Они думают, что это я убила Джеба, но ты же понимаешь, что я никогда не могла бы такого сделать. Я не могу вернуть того, что сделала с теми тремя мужчинами в первые дни моего появления здесь, но я не хочу страдать всю жизнь за то, что мог бы сделать каждый из них, окажись он на моем месте.

Она застала его врасплох; Уильям не был готов к такому разговору. Сознание пребывало в состоянии оцепенения, в размышлениях о том, чем они только что занимались, поэтому пришлось сесть и встряхнуть головой, чтобы прийти в себя.

– Что?

– Все только об этом и говорят. Весь город. Я слышу, как они шепчутся за моей спиной. Они думают, что я убила Джеба. Они обвиняют меня в его смерти.

Уильям встал и босиком подошел к ней.

– Это неправда, – солгал он, обнимая ее и прижимая к себе. Он надеялся, что это удастся утаить от нее.

– Правда, – повторила она. – И они боятся меня.

– Нет.

– Может, они и должны бояться, – упавшим голосом заметила она.

– Изабелла!

Она вздохнула и отстранилась. Выражение лица ее было непроницаемым и лишь подчеркивало ту дикую красоту, которая так очаровала его при первой встрече. Он вдруг понял, что не может сказать, что за все это время узнал ее лучше. Он любил ее, но не знал ее.

– Люди боятся, – заговорил Уильям. – Они не понимают, что могло погубить Джеба, это их пугает, что в общем-то вполне понятно. Они расстроены.

– Настолько расстроены, чтобы разрушить все, что ты для них сделал?

– О чем ты говоришь?

– Они больше не доверяют тебе из-за того, что ты женился на мне.

– Это чушь.

– Некоторые даже помышляют об отъезде.

Фраза ударила его; он сел на кровать, не желая верить услышанному, но инстинктивно признавая вероятность такого факта. Уильям опустил голову. Рушилась его мечта. Юбилей города прошел неотмеченным, все его планы на торжества смяла смерть Джеба. Теперь люди угрожали разломать все, что они создавали в течение этих десяти лет – исключительно на основании страхов, подозрений и необоснованных обвинений. В душе образовалась пустота. Он уже был готов признаться себе, что, возможно, сама идея города, где подобные ему смогут жить в мире и покое, без страха и гонений, была изначально обречена на оглушительный провал.