На секретной службе - Сергей Донской

– Что я забыла на твоем Кипре? – возмутилась Оксана. – Не выдумывай. Я была бы последней тварью, если бы оставила тебя одного в такой момент.

«Почему была бы?» – подумал Бондарь, а Пинчук польщенно хрюкнул:

– Видите, Женя? Есть еще женщины не только в русских, но и в украинских селениях.

Радуясь собственному остроумию, он запрокинул голову и захохотал, рассеивая вокруг брызги слюны и крошки.

Оксана поглядела на него с ненавистью. Бондарь – с сочувствием.

– Вы чересчур беспечны для своего возраста, – сухо заметил он.

– Какие наши годы! – Пинчук приосанился, расправил плечи.

– Тогда хотя бы обзаведись новым пистолетом, – потребовала Оксана. – Ты должен суметь постоять за себя, если потребуется. – Она перевела глаза на Бондаря. – Скажи ему. Я права? Ты можешь дать ему пистолет? Свой он выбросил.

– Почему? – заинтересовался Бондарь.

– Неважно! – отрезал Пинчук. – Я уже сказал и повторяю снова: с огнестрельным оружием я не желаю иметь ничего общего. Все, вопрос снимается с повестки дня. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.

– Глупо, – прошептала Оксана, – ужасно глупо.

Забывшись, она принялась грызть ногти. Бондарь заподозрил, что с исчезнувшим пистолетом ее мужа связана какая-то темная история, и взял это на заметку. А пока что решил прочитать супругам небольшую лекцию. Провести курс, так сказать, молодого и немолодого бойца.

– В принципе, защищаться можно и без огнестрельного оружия, – сказал он. – В некоторых случаях это даже надежнее.

– В каких случаях? – Брови Пинчука превратились в мохнатые вопросительные знаки.

– Если вам не хочется попасть под суд за умышленное убийство. И если вы имеете дело с противником, который способен разоружить вас, чтобы пристрелить из вашего же ствола.

– Григория Ивановича любой может разоружить, – вставила Оксана. – Разоружить и… – Она запнулась, перехватив укоризненный взгляд Пинчука.

– В домашних условиях, – продолжал Бондарь, – в качестве оружия годится все, что потяжелее и поострее. Лупите непрошеных гостей чем попало. Только не надо угрожать. Надо бить сразу, внезапно и сильно.

– На, на, на! – вооружившись столовым ножом, Оксана трижды пырнула воображаемого противника. – Как выражается одна моя знакомая, мне это как два пальца…

– Ксюша! – укоризненно воскликнул Пинчук. – Мы как-никак находимся за столом, маленькая.

– А вот пальчики как раз нужно беречь, – улыбнулся Бондарь. – Орудовать холодным оружием не так просто, как кажется. Скажу больше – за пущенный в ход нож человека могут привлечь к уголовной ответственности и вообще посадить за превышение пределов самообороны. Впрочем, лучше лишиться свободы, чем жизни.

– Оказаться за решеткой? – воскликнула Оксана. – Ни за что! Ты даже не представляешь себе, какой это кошмар!

Бондарь как раз представлял. Он даже догадывался, откуда у жены Пинчука такой страх перед возможным сроком.

– Не хочется садиться в тюрьму? – спросил он.

– Лучше сдохнуть! – запальчиво ответила Оксана.

– Тогда забудь о ножах и пистолетах. Твое оружие – кипящий суп, выплеснутый в лицо нападающего. Или раскаленная сковородка. – Бондарь встал, давая понять, что лекция закончена.

Пинчук покачал головой:

– Ксюша, орудующая сковородкой? В голове не укладывается…

Он вообще плохо знал свою жену, как успел убедиться Бондарь. Называя ее «маленькая», ни разу не присовокупил к этому следующее, напрашивающееся на язык словцо.

Сучка.

Пока в доме завтракали, снаружи, в кремовом микроавтобусе с затемненными окнами маялись от безделья трое молодых людей, числившихся охранниками Григория Ивановича Пинчука. В этой жизни было не так уж мало занятий, которые помогали им убить время. Ну, фильмец крутой посмотришь, ну, в кабаке оттянешься, ну, телку трахнешь, ну, музон громче поставишь – такой, чтобы как молотком по ореху, цок-цок, ни одной мысли в голове, один сплошной шум. Из всех видов искусств в автобусе была доступна лишь музыка, вот ее и слушали, вернее, заполняли ею промежутки между осточертевшими разговорами.

Один из охранников притопывал ногой, другой ковырялся в носу, третий курил. В глазах всех стояла одинаковая беспросветная муть. Хотелось денег, а денег как раз не было.

– И чего тянем? – мрачно спросил Гаманец, парень с тыквообразной головой, поворачивающейся только вместе с туловищем. Это он топал ногой в такт музыке. На нем были новые туфли.

– Надо, вот и тянем, – отрезал Малява.

Витей его звали лишь родители. Фамилия – Малеев – всплывала в тех редких случаях, когда приходилось предъявлять паспорт или водительские права. В остальное время он был Малявой. Кличка прилепилась прочно, как родимое пятно на щеке.

– Еще вчера можно было все обтяпать, – буркнул развалившийся за рулем Хек, то и дело вытиравший указательный палец об днище сиденья.

– Вот и обтяпал бы, – сказал Малява. – Что ж ты не обтяпал?

Возразить на это было нечего, и Хек, не придумав себе более интересного занятия, продолжил прочищать ноздри.

– Я тачку классную присмотрел, – сообщил обществу Гаманец. – «Остин Мартин», во. – Его подошвы отбили нечто вроде азартной чечетки. – Как только сорвем куш, куплю ее, тачку эту.

В глазах Малявы мелькнули насмешливые искорки:

– И что?

– Как что? Ездить на нем стану.

– Куда? – не унимался Малява.

– Да мало ли куда. Хоть в Москву.

– Я бы тоже в Москву съездил, – оживился Хек.

– Кому ты там нужен, рыбец свежезамороженный? Там своей гопоты хватает.

– Щас пальну в глаз, будет тебе рыбец.

– Не пальнешь. – Малява с хрустом повертел занемевшей шеей. – Вы без меня ни на что путное не годитесь. Спалитесь моментально. И не лимон зелени вам будет, а вилы. – Он приставил растопыренные пальцы к кадыку. – Кирдык.

– А теперь полезные советы нашим радиослушателям, – бодро затараторил диктор программы «Шансон-плюс». – Если вы попали в струю, то, прежде чем радоваться, убедитесь в отсутствии характерного цвета и запаха… Не называйте своих любимых зайками, рыбками и птичками, не то они начнут растопыривать уши, выпучивать глаза и щелкать клювами… Выбирайте в подружки блондинок или шатенок, но только не Каштанок… Кстати, о любви. На нашей волне звучит песня Антона Бутырского «Не водите девок в кабаки, мужики»…

Где-то на двенадцатом такте, когда Антон Бутырский успешно срифмовал «рюмашки» с «пташками», Хек нашел достойную, как ему казалось, отповедь:

– Ты шибко умного из себя не строй, – посоветовал он Маляве. – Мы тут все умные.