Демон на свободе - Харитон Байконурович Мамбурин

- Эй, я еще столько всего хочу узнать! – надула губы девушка, - Мы что, не сможем поговорить в капсуле?

- А ты уже забыла, что с нами было тогда во время охоты на миазменника? – удивлённо вздёрнул я бровь, вызывая репликой обширное покраснение всей супруги, - Только на этот раз у нас на остановки времени нет.

Волшебство. Никто кроме инквизиторов не умел эффективно бороться с магами. Обычные люди, даже аристократы, много сотен лет понятия не имели, что может ожидать от колдунов, как их вычислить, как уничтожить. Могли только ватиканцы, которых и так оставалось мало. Проекции трех богов мы уничтожили, а судя по тому, что я видел за время погони, их если и было больше пяти изначально, то остальные остались незамеченными. Скорее всего, мы предоставили обороняющимся войскам, пойманным на марше, жирный и солидный шанс. Сложно рассчитывать действия существ, чьи силы и возможности за пределами как моих, так и общих знаний, но из того, что я видел в Европе и в Японии, можно было уверенно судить, что подкрепление в виде новых проекций не может появиться внезапно. Ему, этому подкреплению, как минимум нужно было время добраться до поля боя. После того, как они получат сигнал о поражении.

Теперь в капсуле «Паладина» было настолько тесно, что ни о каких фривольностях мы оба думать не могли. Оба, я и Рейко, до сих пор были растущими организмами, а со времен охоты на «пожирателя городов» прошло немало времени. Увеличившийся бюст супруги, моё набравшее мускульную массу телосложение, всё это заставило нас принять в капсуле боевого СЭД-а достаточно своеобразное положение, попутно заставив распрощаться с мечтами о новом чувственном приключении в настолько тесном месте. Высказав накопившееся на душе, Рейко, обняв мои ноги, самым бессовестным образом провалилась в сон, забыв о тех вопросах, что не давали ей покоя ранее. Вздохнув, я погладил супругу по голове, а затем, нацепив шлем, принялся управлять обоими сопряженными частями боевой платформы, запрягая её в качестве тяглового ослика для платформы с «Григориями».

Если даже мы не успеем, если даже одна из сторон победила (или умудрилась отбиться), то я всё равно успею нагнать и передать автоматронов инквизиторам. Шесть самоходных «вулканов» — это сила, о которой они сейчас могут только мечтать. А в обратном случае, если их разгромили, совокупной мощи в моем распоряжении вполне хватит, чтобы отбиться. По крайней мере, удрать, пока русские автоматроны держат оборону. А попасть по удирающему «Паладину» … сложно. Имею нужный опыт.

Истошно загудели ЭДАС-ы внешней оболочки, порожденной для «Паладина» сумрачным германским гением, и мой микропоезд тронулся в недалекий путь. Рейко мирно сопела, забывшись во сне, а я думал, заставляя огромный механизм тащить вдаль другие механизмы. Попутно пытаясь ответить самому себе на один вопрос.

Смогу ли я полноценно жить дальше, если потеряю её? Потеряю Рейко?

…даже если не смогу, то начатое закончу.

Интерлюдия

Истошный крик унесенного вверх прямо от входа в палатку солдата быстро утих. По похитителю оставшиеся двое открыли огонь из автоматов, опустошая магазины и не обращая внимания, что могут попасть по жертве. Сейчас это было оправданно. Взрывы, крики, едкий запах гари и кислая вонь пороха. Тренированный слух старого солдата сообщал первому магистру, что дела идут отвратительно.

Дальше разлеживаться было нельзя. С болезненным стоном потянувшись, Фаусто вырвал из груди иглу капельницы, а затем, переждав, пока его внутренности перестанет крутить от боли, судорожно начал вщелкивать лежавшие рядом на полке накопители в сохранившие свою форму отсеки под них. Таких в побитому и изломанном корпусе сохранилась всего лишь половина. Инганнаморте чудом выжил после того, как по нему хлестнуло шрапнелью, но для защитивших его плоть механизмов удар зря не прошел. На подобное они рассчитаны не были.

Инквизитор пострадал еще во время первого налета, получив массу поверхностных и средних повреждений. Бедро правой ноги было ошпарено, кости левой руки перемолоты почти в труху. В остальном ушибы и царапины. Куда хуже пришлось приборам, поддерживающим в нем жизнь. Именно повреждения в металле и проводах пытались исправить его подчиненные, вовсю пользующиеся передышкой, которую им подарил проклятый Эмберхарт. Сопляка узнали по цвету дирижабля, который своей неожиданной атакой буквально спас инквизиторов от тотального уничтожения. Учитывая, что та синяя сволочь, пытавшаяся догнать англичанина, так и не вернулась, Инганнаморте готов был прозакладывать оставшиеся части тела на то, что бессмертный английский ублюдок вновь выжил.

Грохот. По полотну палатки хлестнуло шрапнелью. Снова люди пытаются хоть как-то повредить нападающим. Он сам, своим надтреснутым голосом отдал приказ о приоритете нападения над защитой, о использовании гранат, даже если разрыв угрожает зацепить других. Иного пути не было.

Левой руки, можно сказать, больше нет. Так, закованный в гипс придаток, которым даже не защитишься, просто болтается без дела. Датчик регулятора давления разбит в хлам, но сам аппарат, вроде, работает. Шум мешает сосредоточиться, задействовать голову. Сориентироваться. Хотя бы вспомнить, как нужно стоять на ногах. Трубки-выводы охладителей на спине почти безостановочно выпускают горячий пар. Ему вообще нельзя шевелиться, а нужно лежать, минимизируя работу имплантов и регулирующих механизмов. Но это сейчас не представляется возможным. Нужно вставать. Снаружи бой не на жизнь, а на смерть.

Кто-то из близкого окружения оставил рядом с заряженными накопителями двухствольный обрез. Редкостной дури игрушка, вовсе не нужная в военной части, но идеально подходящая однорукому раненому, скрытому в палатке. Схватив его, Инганнаморте выпускает сноп картечи прямиком в летающего младенца, чья злобная рожица едва виднеется сквозь массив навешанного на тварь золота в виде украшений. Сунувшаяся в палатку тварь едва успевает разинуть свои глаза перед тем, как превратиться в лохмотья света.

Инквизитор вновь возится, пытаясь воздеть своё сопротивляющееся израненное тело на ноги. На стену палатки, освещаемую солнцем, брызжет широкой струей чья-то красная кровь. Их убивают. Остатки, вызвавшиеся прикрывать отход пяти пассажирских составов, направленных российским императором, сейчас вырезаются мелкими шумными тварями. Божками, чьей мощи не хватает на полноценные удары, сравнимые с магическими ритуалами, но зато маневренными и кровожадными. И их много. Гвалт стоит до небес.

Чуть не упав, Фаусто лягнул ногой, вновь оказываясь на жалобно скрипнувшей кровати. Механическая половина его тела буквально сходила с ума от напряжения. А человеческая – от ненависти.

Итальянец не находил в себе силы ненавидеть богов. В его представлении хозяева индокитайских Небес были стихией. Слегка разумной, крайне могущественной, но тупой и бессмысленной. Медведями в муравейнике. Победить их было бы трудно, но вполне возможно. Пара тысяч легких и очень быстрых СЭД-ов, оснащенных «вулканами», с тренированными пилотами – и всё, больше ничего не нужно! Они бы истощали и истощали