Дорога цариц - Александр Прозоров

Внезапно послышался громкий чмокающий звук — стрелец слева откинулся, покатился вниз. Но лестница уже кончилась, Борис выкарабкался на каменную груду, распрямился. Увидел совсем рядом мертвое тело в наведенном серебром бахтерце, с окровавленной рыжей бородой. От узнавания на миг екнуло сердце, и стольник вскинул саблю выше, закричал:

— Ур-ра-а-а!!! — и ринулся вперед, спускаясь с завала в узкий каменный проулок.

Опять послышался зловещий «чмок» — и тут же впереди упал стрелец.

Боярин, открывшийся дальше перед стольником, с кем-то рубился, медленно продвигаясь вперед. Борис попытался обогнуть воина — и тут на него с утробным воем выбежал окровавленный дикарь в железной шапке и кирасе, с пикой в руке. Стольник рефлекторно вскинул саблю, отбивая копье вверх. Дикарь быстро отдернул оружие, попытался уколоть снова, и опять неудачно. Отдернул, снова уколол — Борис только чудом увернулся, втянув живот.

Слева сверкнула сталь, в оскаленную рожу вонзилось острие бердыша. Стрелец сделал шаг вперед, перехватывая оружие, и с размаха раскроил спину чужака, дерущегося с боярином Грязным.

— А-а-а!!! — Борис увидел алебарду, нацеленную в бок ловкого стрельца, резко ее рубанул… Клинок засел в древке, но оружие ушло вниз и вреда не причинило, а дикаря тут же порубили другие бояре.

Опять что-то чмокнуло, закричал от боли раненый воин. Стольник торопливо высвободил оружие, вскинул голову, заметил движение на крыше.

— Они наверху!!! — крикнул он, побежал вдоль стены. Увидел чужака в железной шапке, вытянул саблю в его сторону.

Дикарь побледнел, шарахнулся за угол. Стольник кинулся следом, свернул, уткнулся в запертую дверь.

— Проклятие! — Борис пнул створку ногой, потом разбежался и врезался плечом.

Рядом послышался «чмок», но чью смерть он принес в этот раз, стольник не понял.

— Посторонись, боярин! — отодвинули его незнакомые стрельцы, опустили пищали. — Ты в нижнюю петлю бей, я в верхнюю…

От оглушительного грохота у Бориса опять заложило уши, а стрельцы, положив пищали, дружно ударили плечами в дверь, вломились внутрь. Стольник вошел следом, переступил еще дрожащие в предсмертной судороге тела мужчин с боевыми топориками в руках, стал подниматься по лестнице. Перебрался через трех мертвых свеев в железных шапках и кирасах, отпихнул повисшего на перилах старика — и вскоре оказался на самом верху округлой башни.

Стрельцы, стоящие здесь, размахивали бердышами и громко вопили:

— Слава Ивану Васильевичу! Слава государю!

— Взяли? — сообразил Годунов.

— Взяли, боярин, взяли! — радостно обнял его бородатый и пахнущий дымом стрелец, хлопнул по плечу и вскинул бердыш. — Ур-ра-а!!!

16 февраля 1573 года

Великий Новгород, Никитский двор

Торжества по поводу новой победы прошли мимо семьи Годуновых. Покуда Новгород радовался взятию еще одной твердыни, Борис Годунов занимался похоронами тестя, и все эти события по чувствам и месту находились слишком далеко друг от друга. Горе — и праздник, слезы — и торжество, Иосифо-Волоколамский монастырь — и храм святой Софии. И в то время, когда большинство людей возносили благодарственную молитву ясным небесам, большая семья боярина Скуратова опускала тело творца сей победы в черную сырую могилу…

Однако прошло время — и все вернулось на круги своя. Царский двор зажил своей обычной жизнью, поглощая десятки пудов мяса, вина, кваса, солений и маринадов; полотна, пуха, бархата, сукна и кошмы; сена, соломы и овса. А еще — бревен, пакли, краски и теса, ибо строительство дворца все еще не завершилось. Стольник Постельного приказа вернулся к своей работе: закупал, завозил, раздавал и расходовал. Его жена плакала по отцу все реже, и к февралю слезы наконец-то перестали появляться на ее лице.

Вечером двенадцатого февраля на Никитский двор, провожая Ирину, зашел царевич. Он довел свою спутницу до дверей, после чего остановился у порога:

— Твой брат дома?

— Конечно, — глянув в сторону коновязи, кивнула девушка. — В это время Боря обычно грамоты наверху сверяет. Возок стоит, седло и потник на обычном месте проветриваются. Значит, никуда не отправился.

— Ты можешь его позвать?

— Федя, а почему тебе просто не зайти? — спросила Ира.

— Нехорошо без приглашения.

— Федя, ты иногда нормальный, а иногда у тебя что-то в голове случается, — постучала пальцем в висок девушка, взяла друга за руку и потянула за собой. Прошла через сени и громко крикнула в темноту коридоров: — Боря, ты меня слышишь?! Боря, спустись!

— Не кричи. Я бы поднялся… — тихо сказал паренек.

— Мне бы пришлось тебя тащить! А ты тяжелый.

Царевич вздохнул, прошел немного в глубину дома, остановился возле лестницы.

Сверху послышался шум шагов, вскоре у маленького окна в торце стены появился стольник, одетый в длинную ферязь без рукавов, расстегнутую на груди.

— Вот и он, — щелкнула пальцами девушка. — Ладно, пойду. Можете секретничать. До завтра!

Она чмокнула царевича в щеку и убежала.

— Доброго тебе вечера, Федор Иванович, — приложил руку к груди стольник. — Если ты по поводу наших кораблей, то вестей у меня пока нет…

— Нет, что ты, Борис Федорович! — мотнул головой сын государя. — Я уже усвоил все правила. Коли до ледостава товар не пришел, до весны о нем можно забыть.

— Да, — после небольшой заминки согласился стольник, немного удивленный столь уважительным обращением.

— Скажи, Борис Федорович, вы все еще пребываете в трауре?

— Со дня смерти моего тестя прошло полтора месяца, — подошел немного ближе к гостю Годунов. — Вот уже две недели, как мы сняли траур.

— Тогда я хочу пригласить тебя с семьей на царскую охоту, каковая состоится через три дня.

— С семьей?

— Тебя, твою супругу и твою сестру. Вы будете моими гостями. — Царевич чуть склонил голову и слегка улыбнулся: — Устроенное тобой давнишнее путешествие запало мне в душу. Хочу отплатить тебе развлечением за развлечение.

— Благодарю, Федор Иванович, это большая честь, — поклонился стольник.

— Хорошо! Если возникнет надобность в чем-то, сообщи мне, и я с радостью помогу.

— Конечно, Федор Иванович.

— До встречи, Борис Федорович. — Царевич снова поклонился и вышел.

Стольник задумчиво почесал в затылке, повернулся, пошел наверх по ступеням. В конце лестничного пролета его встретила супруга, одетая в черный летник[9]. Борис обнял ее, повел по коридору.

— Что-то случилось? — тихо спросила она.

— Царевич Федор Иванович пригласил нас на охоту. Ты не против?