К оружию! К оружию! - Терри Пратчетт

Патриций немного поиграл с бумажкой.

– А из чего сделан клей?

– Из вареных слизней.

Патриций оторвал бумажку от одной руки, она мгновенно прилипла к другой.

– Вы пришли ко мне по этому поводу? – спросил Леонард.

– Нет, я пришел поговорить о ружии.

– Гм?

– Боюсь, оно исчезло.

– Вот те на. Вы же сказали, что разобрались с ним.

– Я поручил уничтожить его наемным убийцам. Видишь ли, они так кичатся артистичностью своей работы… Одна мысль о том, что кто-то может обладать подобной силой, должна была привести их в ужас. Но эти идиоты не уничтожили его. Решили припрятать. А теперь потеряли.

– Так они не уничтожили его?

– Очевидно нет.

– Но и вы тоже его не уничтожили… Интересно почему?

– Я… э-э, не знаю…

– Не надо было его создавать. А я ведь просто хотел проверить на практике кое-какие принципы – баллистики, простой аэродинамики, химической энергии. Понимаете? Некоторых неплохих сплавов, правда только я считаю их такими. А еще я очень горжусь придуманной мной системой нарезок. Знаете, специально для этого мне пришлось изобрести достаточно сложный инструмент. Молока? Сахара?

– Нет, благодарю.

– Но ружие уже ищут?

– Наемные убийцы – да, ищут. Только не найдут. Они мыслят не так, как надо.

Патриций взял со стола пачку набросков, все они очень точно изображали человеческий скелет. Во всех подробностях.

– М-да…

– Поэтому я надеюсь только на Стражу.

– То есть на капитана Ваймса, о котором вы как-то упоминали?

Лорду Витинари нравились эти редкие разговоры с Леонардом. Ученый всегда говорил о городе как о другом мире.

– Да.

– И вы сделали все, чтобы он осознал важность задания?

– В некотором роде. Я категорически запретил ему искать ружие. Дважды.

Леонард кивнул.

– А… Кажется… понимаю. Надеюсь, все получится.

Он вздохнул.

– Наверное, нужно было разобрать его, но оно было настолько… законченной вещью. Меня не оставляло странное чувство, будто бы я собираю нечто уже существующее. «Интересно, – думал я, – и как вообще мне в голову пришла подобная идея?» Мне казалось… кощунством, что ли, разбирать его. Это было бы все равно что разобрать человека. Печенья?

– Иногда и человека приходится разбирать, – заметил лорд Витинари.

– Это, конечно, ваша точка зрения, – вежливо сказал Леонард Щеботанский.

– Ты упомянул про кощунство, – промолвил лорд Витинари. – Обычно это понятие применимо к богам и их творениям…

– Я использовал это слово? Бог Ружия? Гм… Вряд ли такой существует.

– Согласен, вряд ли.

Патриций вдруг заерзал, опустил руку и извлек из-под себя какой-то предмет.

– Что это такое? – осведомился он.

– О, а я-то думал, куда он задевался?! – обрадовался Леонард. – Это модель моей вращающейся-и-поднимающейся-в-воздух-машины[20].

Лорд Витинари крутанул маленький винт.

– И что, будет работать?

– Разумеется, – кивнул Леонард, но потом удрученно вздохнул: – Если найдется человек, обладающий силой десятерых и способный вращать ручку со скоростью около тысячи оборотов в минуту.

Патриций немного успокоился, но лишь с той целью, чтобы ярче выделить грядущий напряженный момент.

– Итак, – сказал он, – по городу бродит человек с ружием. Один раз он уже применил его – успешно. И почти успешно еще раз. Никто другой не мог изобрести такое же ружие?

– Нет, – ответил Леонард. – Я – гений.

В голосе его не было никакого хвастовства, никакой гордости, слова прозвучали как сухая констатация факта.

– Понятно. Но если ружие уже было изобретено, насколько гениальным нужно быть, чтобы создать по его образу второе такое ружие?

– Гм, нарезка ствола требует значительного мастерства, и механизм курка должен быть идеально сбалансирован… Кроме того, со стволом есть еще одна хитрость… – Леонард заметил выражение лица патриция и, прервав объяснения, пожал плечами. – Умный человек легко воссоздаст ружие.

– В городе полно умных людей, – заметил патриций. – И гномов. Умных людей и гномов, которые работают с механизмами.

– Мне очень жаль.

– Нет чтобы головой подумать!

– Абсолютно верно.

Лорд Витинари откинулся на спинку стула и воззрился на потолок.

– Представляешь, каким глупцом надо быть, чтобы открыть рыбный ресторан на месте старого храма на Дагонской улице в день зимнего солнцестояния, да к тому же в полнолуние?!

– Таковы люди…

– Я так и не смог выяснить, что же случилось с господином Хонгом.

– Бедняга.

– А еще эти волшебники… Полные болваны и халтурщики. Увидят торчащую из ткани реальности ниточку, и сразу давай за нее тянуть!

– Ужас.

– А алхимики? Они считают своим гражданским долгом смешивать разные вещества и смотреть что получится.

– Я даже здесь слышу взрывы.

– А потом еще появляется кто-нибудь вроде тебя…

– Мне правда очень жаль.

Лорд Витинари крутил в руках модель летательной машины.

– Ты мечтаешь о полете, – сказал он вдруг.

– О да. Тогда люди станут действительно свободными. В воздухе ведь нет границ. И войн больше не будет, потому что небо бесконечно. О, какое счастье мы обретем, научившись летать…

Витинари продолжал крутить в руках летательную машину.

– Да, – согласился он, – очень интересные возможности…

– Знаете, я попробовал использовать заводной механизм, и…

– Извини? Я о другом задумался.

– Заводной механизм, ну, для приведения в действие моей машины. И ничего не получилось.

– О.

– У пружины есть предел, как бы туго вы ее ни заводили.

– Разумеется. Да. А иногда приходится заводить пружину до упора, – кивнул Витинари. – И молиться, чтобы она не лопнула.

Выражение его лица вдруг изменилось.

– О боги… – прошептал он.

– Простите? – не понял Леонард.