Королевство шипов и роз - Сара Маас

Тамлин чуть напрягся и тут же расслабился. Кажется, он был рад уйти от печальных воспоминаний.

– Если верить легенде, напившийся из этого пруда проживет счастливо до самого последнего вздоха. Нам обоим не помешает выпить отсюда по бокальчику, – добавил он.

– Мне бы, наверное, и всего пруда не хватило, – сказала я.

– Две шутки Фейры за один день. Просто чудо, посланное мне Котлом, – засмеялся Тамлин.

Я улыбнулась одними губами. Тамлин подошел ближе. Чувствовалось, усилием воли он отодвинул от себя печальные и страшные события, касавшиеся Ласэна. Его глаза отражали звездный свет.

– А сколько звездного света тебе нужно для счастья?

Я покраснела от пяток до кончиков ушей.

– Не знаю.

Я говорила правду. Мои представления о счастье никогда не шли дальше удачного замужества обеих сестер и спокойной жизни с отцом, и чтобы хватало еды и времени на живопись.

– Не знаешь, – задумчиво повторил Тамлин, оставаясь рядом. – Может, ты хочешь услышать звон полевых колокольчиков? Или вплести в волосы ленты солнечного света? А как насчет гирлянды из лунного сияния? – спросил он, лукаво улыбаясь.

И это один из верховных правителей Притиании! Его двор стоило бы назвать Двором дурачеств. Тамлин знал, что я отвечу «нет», что от самой необходимости находиться с ним наедине меня выворачивает наизнанку.

И все же на этот раз я не съежусь в комочек. Довольно того, что с первых дней моего появления здесь я вела себя как дикарка. Я больше не хочу быть ледышкой, знающей лишь горечь и страдания. И потому я заставила себя весело улыбнуться, хотя в душе вся сжалась, и сказала Тамлину:

– Ты прав. Поплавать здесь – одно удовольствие.

Я отмахнулась от предостережений, которые нашептывал мне здравый смысл, и стала раздеваться, гордясь тем, что у меня не трясутся руки. Камзол и штаны полетели в траву. Нижнее белье у меня было скромного покроя, так что Тамлин почти не видел моего голого тела. Я остановилась на травянистом берегу, глядя фэйцу в глаза. Воздух был приятно теплым. Легкий ветер проникал мне под рубашку и гладил живот.

Глаза Тамлина очень медленно опустились к моим ступням, затем поднялись к макушке. Он разглядывал меня, будто редкостную диковину. Казалось, его взгляд сдергивает с меня остатки одежды, оставляя совершенно голой.

Наши глаза встретились. Лениво улыбнувшись, Тамлин принялся раздеваться сам. Он не торопился. Блеск в его глазах стал хищным и голодным. Я отвела взгляд.

Прежде чем отправиться в воду, я все-таки позволила себе полюбоваться его широкой грудью, целиком состоящей из мускулов, и сильными длинными ногами. Телосложением он совсем не напоминал долговязого Икаса, застрявшего между мальчишкой и мужчиной. Нет, великолепное тело Тамлина отточили века сражений и жизни в жестоком мире.

Я погрузилась в теплую жидкость, пройдя туда, где было достаточно глубоко, чтобы немного проплыть, а потом как бы невзначай снова встать на ноги. Это была не вода, а нечто гуще и мягче. Отчасти жидкость напоминала масло, но опять-таки – несколько жиже и гораздо чище. Меня словно завернули во множество слоев теплого шелка. Ощущения были настолько приятными, что я не заметила, как Тамлин оказался рядом.

– Кто учил тебя плавать? – спросил он и нырнул.

Вынырнул Тамлин с улыбкой на губах. По краям его маски текли сверкающие ручейки звездного света. Я нырнуть не отважилась. Может, Тамлин пошутил насчет пожизненного счастья, которое свалится на каждого выпившего это странной воды.

Он ждал ответа.

– Сама научилась. Мне было лет двенадцать. Смотрела, как деревенские ребята плавают в пруду, и подражала им.

Я умолчала, что, пока училась, вдоволь наглоталась не самой чистой и вкусной воды. Но главное – я победила панический страх перед водой и поверила в свои возможности. Умение плавать я считала очень важным навыком. Я слышала про людей, которым оно спасло жизнь, но никак не думала, что когда-нибудь буду плавать в звездном свете.

Тамлин снова нырнул, а когда вынырнул, вдруг спросил:

– Почему твой отец разорился?

– Откуда ты знаешь, что он был богат?

– У рожденных в крестьянских семьях выговор другой.

Часть меня хотела сказать что-нибудь язвительное по поводу его высокомерия. Но ведь он был прав. Могла ли я упрекать Тамлина за излишнюю наблюдательность?

– Моего отца называли «королем торговцев», – начала я, шагая в странной, шелковой воде.

Если обычная вода сопротивлялась движениям, особенно когда не плывешь, а идешь, эта сама несла меня, как по воздуху. Я вспомнила легенды о купании в живом источнике.

– Значит, в прошлом твоя семья была очень богатой? – спросил Тамлин.

– Титул еще не означает богатства. Отец унаследовал этот титул от своего отца, а тот – от своего. Звучные слова были совершенно лживыми, под ними скрывались три поколения вечных должников. Мой отец годами пытался снять с себя бремя семейных долгов. Он искал разные способы и наконец нашел. Появилась возможность расплатиться со всеми долгами. Способ был весьма рискованным, но отец за него ухватился… Восемь лет назад он потратил все деньги, какие у нас были, и купил три корабля. Корабли он отправил в Бхарат за редкими пряностями и тканями, которые в наших краях стоили баснословно дорого.

– Рискованная затея, – нахмурил брови Тамлин. – Надо знать, как добираться, иначе можно напороться на скалы. Обычно туда плавают окружным путем, хотя это намного дольше.

– У отца не было времени на окружной путь. Заимодавцы дышали ему в затылок. Отец рискнул и отправил корабли коротким путем. Прямо в Бхарат. Но они не достигли бхаратских берегов.

Я наклонилась к воде, вспоминая лицо отца, когда ему сообщили о гибели всех кораблей.

– Узнав, что корабли разбились о подводные скалы, заимодавцы стали ходить вокруг отца, как волки, требуя денег. Закон был на их стороне. Они отобрали у нас все, что могли. Осталось лишь опозоренное имя да несколько золотых штучек, на которые мы и купили дом в деревне. Мне тогда было одиннадцать. Мой отец… В нем что-то надломилось. Он опустил руки и уже не делал попыток наладить нашу жизнь.

Про то, как отца напоследок искалечили, я умолчала. Не смогла заставить себя рассказать.

– И ты с одиннадцати лет охотишься?

– Нет. Мы перебрались в деревню, и остатков денег нам хватило, чтобы очень скромно продержаться почти три года. Охотиться я начала, когда денег не стало совсем. Мне тогда уже исполнилось четырнадцать.

У Тамлина сверкнули глаза. Сейчас в нем не было ничего от воина, вынужденного взвалить на свои плечи правление Двором весны.

– Теперь понятно. А чему еще ты научилась самостоятельно?

Может, на меня подействовал волшебный пруд. А может, я почувствовала, что Тамлину это действительно интересно. Я улыбнулась и стала рассказывать ему про годы своей охотничьей жизни.