Московские общины сестер милосердия в XIX - начале XX века - Елена Козловцева

Отряд выехал на Сахалин 24 июля 1904 г. Сразу же по прибытии на остров был открыт лазарет, активно функционировавший до 16 июня 1905 г., когда в связи с приближением неприятельских войск был преобразован в передовой перевязочный пункт. Окончательно отряд прекратил свою деятельность только с занятием острова японскими войсками. Доктор И. С. Нарциссов погиб, оказывая помощь раненым во время сражения. Остальной персонал 4 августа 1905 г. был вывезен в Японию, а затем вернулся в Россию[626].

Известно, что Комитетом «Христианская помощь» на театр военных действий также был командирован санитарный отряд, развернувший лазарет в Хабаровске[627], однако подробных сведений о его работе не сохранилось.

Во время Русско-японской войны с особенной силой проявился конфликт между военно-медицинским ведомством и Российским Обществом Красного Креста. Госпитали и лазареты Красного Креста выгодно отличались своим устройством, порядком и хорошим обеспечением. Это, безусловно, вызывало недовольство и зависть чиновников военно-медицинского ведомства. В этом смысле характерны высказывания заведующего санитарно-статистической частью Военно-санитарного управления доктора Н. Козловского: «Лазареты Красного Креста не руководствовались порядком и обычным режимом, обязательным в военно-лечебных заведениях, что всегда служило поводом к предъявлению претензий и всякого рода недопустимых требований к военно-лечебным заведениям; неудовлетворение же этих требований влекло за собой незаслуженные нарекания на военно-лечебные заведения»[628].

Козловский считал, что в открытии Красным Крестом лечебных заведений в районе боевых действий не было особой необходимости, что их место только в тылу. По его словам, лазареты Красного Креста, рассчитанные на небольшое количество мест, занимали самые лучшие и большие помещения, тем самым мешая разворачивать в тех же пунктах военные госпитали на значительно большее число мест[629]. Со снабжением медикаментами у военных госпиталей также все было в полном порядке, а если им и приходилось обращаться за какими-либо лекарствами на склады РОКК, то это объяснялось «не действительной необходимостью, а привычкой врачей, главным образом призванных из запаса, к тому или иному средству и недостаточной их приспособленностью и уменьем управиться без ущерба для дела средствами военно-медицинского каталога»[630].

Военные чиновники не могли не признавать, что работа профессиональных сестер милосердия, направленных на фронт общинами, была очень полезной. Однако они считали, что взгляд на сестер милосердия как на медицинский персонал, призванный главным образом оказывать раненым врачебную помощь, неправильный. «Сестра милосердия – сиделка и назначение ее – уход за трудно-больными»[631]. Это было еще одним поводом упрекнуть РОКК, в учреждениях которого сестры выполняли обязанности фельдшеров, ассистировали врачам.

Казалось бы, опыт Крымской и особенно Русско-турецкой войн должен был снять все подобные вопросы. Тем не менее вновь повторяется тезис о том, что сестрам не место в полевых госпиталях и в военно-санитарных транспортах. Они должны служить лишь в тыловых госпиталях, где их деятельность должна быть сведена исключительно к уходу за больными и помощи администрации по наблюдению за хозяйством[632].

О том, что причиной подобного неприятия сестер милосердия чиновниками могло быть опасение контроля с их стороны, косвенно свидетельствует следующая фраза из официального отчета: «Инструкция для сестер в госпиталях должна быть изменена, ибо она, возлагая на сестер несоответствующие обязанности, нередко служила причиной серьезных недоразумений»[633].

С другой стороны, как это ни парадоксально, сами сестры милосердия, несмотря на все богатство и удобство лазаретов Красного Креста, стремились служить в военных госпиталях. Одна из них вспоминала: «Симпатичнее ли нам были неизбалованные больные военного госпиталя или спокойнее чувствовали мы себя в нем, сознавая твердую почву под ногами с раз навсегда установленным порядком, не завися от произвольной фантазии каждого отдельно члена Красного Креста, хотя зачастую и стремившегося к доброй цели?» [634]

Зато приходилось терпеть и нужды военного госпиталя, и его внутреннюю борьбу между врачебным персоналом (к которому принадлежали и сестры милосердия) и хозяйственным. «Независящая одна от другой в правах своих, одна сторона имела возможность воровать, другая безуспешно бороться»[635]. Сестрам в этой борьбе приходилось особенно тяжело: они должны были с утра до вечера хлопотать и чего-то добиваться – просить, настаивать, напоминать о каждом пустяке. Вот, например, как, по воспоминаниям одной из сестер, проходил в военном госпитале обед: «Более бойкие сестры выхватывали первым своим больным, более смиренным недоставало, сестры бранились со служителями, нападали на фельдшеров, составлявших списки порций, те оправдывались и сваливали вину на кухонную сестру, – вообще, обед каждый день был сплошной неприятностью»[636].

Врачи, в отличие от чиновников, в большинстве своем хорошо относились к сестрам как к своим верным и надежным помощницам, признавали полезность их труда[637]. Но все же в начале ХХ в. не для всех была очевидна необходимость присутствия сестер милосердия на театре военных действий.

Первая Балканская война 1912 года

К началу 1910-х гг. Балканы превратились в один из основных объектов международной борьбы. Между собой соперничали и великие державы, и сами балканские государства. Россия была заинтересована в сохранении статус-кво на Балканах и предпринимала все возможные усилия, чтобы воспрепятствовать войне, которая могла перерасти в общеевропейскую. Летом 1912 г. на территории балканских владений Турции произошла очередная резня христианского населения, что послужило сигналом к началу первой Балканской войны. Перед лицом фактически начавшихся военных действий в России решили оказать помощь государствам Балканского союза.

С началом Балканской войны в 1912 г. русское общество с энтузиазмом поддержало единоверные народы: проводился сбор денежных пожертвований, сотни добровольцев сражались против турок в рядах сербской, черногорской и болгарской армий. В это время московские общины сестер милосердия выслали на театр военных действий пять санитарных отрядов.