Время - назад! - Алексей Калугин

Три шага — Беггер уперся в каменную стену. Поворот, три шага назад — снова стена. Ровные каменные блоки длиной в локоть и высотой с ладонь, скрепленные цементным раствором. Беггер приложил ладонь к стене. Ощущение прикосновения к холодному, неровному, как будто вытесанному вручную камню было до неправдоподобия реальным. Едва не крича от ужаса, Беггер обхватил голову руками, прижался спиной к стене и медленно сполз по ней на пол. Он находился внутри каменного куба. При желании можно было вообразить, что ходишь по стене. Или по потолку — без разницы. От одной только мысли о том, как легко мир переворачивается с ног на голову, можно было сойти с ума. Беггер не знал, как долго он здесь находился, — время утратило привычный смысл, превратилось в ничего не значащее слово, звучавшее как шуршание старой газеты. И он понятия не имел, выберется ли отсюда когда-нибудь.

Услышав звук за спиной — тихий, как будто коготок по стене скребет, — Беггер обернулся. На стене появилась дверь с изогнутой, подобно знаку интеграла, ручкой. Беггер протянул руку, но прежде, чем он успел ухватиться за ручку, дверь отворилась сама. В узком дверном проеме стоял незнакомый Беггеру мужчина. На вид — лет сорок или, может быть, чуть больше. Невысокого роста, с узкими плечами и впалой грудью — типичный городской житель, ни разу в жизни не выбиравшийся за пределы мегаполиса. Черные, лоснящиеся, словно набриолиненные, волосы гладко зачесаны назад. Одет в модные широкие брюки болотного цвета, выглядевшие так, будто их часа два старательно топтали, и коричневую рубашку с короткими рукавами. Беггер вдруг вспомнил, что сам он голый, и, стыдливо поджав плечи, сложил руки внизу живота. Стоявший в дверях человек сделал вид, что не заметил смущения Беггера. Или ему это действительно было безразлично.

– Максим Беггер? — Негромкий голос уверенного в себе человека.

Вопрос прозвучал глупо — можно было подумать, что в каменном узилище томятся человек десять. Беггер молча протянул вперед руку с контрольным пи-компом. Незнакомец провел сверху своей рукой — на запястье шикарный пи-комп серии «Спирит» с иридиевым браслетом. Взглянув на табло, незнакомец удовлетворенно кивнул.

– Сонинспектор Виктор Сотиков. Я буду вести ваше дело, гражданин Беггер.

Сонинспектор сделал шаг назад, что следовало расценивать как предложение выйти из камеры.

Никогда еще Беггер не видел такого невыразительного лица, как у явившегося по его душу сонинспектора.

– Я голый. — Беггер развел руки в стороны, дабы сонинспектор мог убедиться в том, что так оно и есть.

– Выходите, Беггер, ваш сон контролируется с моего пи-компа.

Едва сонинспектор произнес это, как узкий, неудобный воротничок сдавил Беггеру горло. Беггер поднял руки и, насколько это было возможно, окинул себя взглядом. На нем был узкий серый комбинезон без карманов, без каких-либо застежек, без швов. На ногах — пластиковые шлепанцы. Стандартная униформа, предусмотренная для задержанных, — Беггер видел такое в кино.

Из-за неудобной одежды и сваливающихся с ног шлепанцев шаги получались до смешного маленькими. По сути, Беггер не шел, а семенил, точно спешащая на свидание гейша. Когда он переступил порог, сонинспектор уже сидел за столом.

Это была та же самая комната, в которой Беггера допрашивали, перед тем как голым кинуть в каменный склеп. Только стены ее, прежде темно-синие, приобрели салатовый оттенок — должно быть, этот цвет нравился Сотикову. Беггер посмотрел назад — дверь, через которую он покинул едва не лишившую его рассудка камеру, исчезла. Комната, в которой он сейчас находился, если и была похожа на тюремное помещение, то самую малость. А если не обращать внимания на отсутствие окон и дверей, так и вовсе комната как комната.

Просеменив к столу, Беггер присел на краешек стула с узкой металлической спинкой.

Сонинспектор раскрыл электронный блокнот и включил запись. Каждое движение Сотикова было неторопливо и обстоятельно.

– Итак, гражданин Беггер, вам предъявлено обвинение в незаконном использовании программы имитатора сна, разработанной компанией «Макросон».

– Это чудовищная ошибка! — протестующе взмахнул рукой Беггер. Но голос его при этом звучал так, будто он оправдывался. — Я приобрел лицензионную программу в салоне «Макросон». Обычно я вообще не пользуюсь имитаторами. Видите ли, моя работа…

– Стоп! — поднял руку сонинспектор.

Беггер и сам почувствовал, что его понесло, — после нескольких часов, проведенных в камере наедине с собственными мыслями, ему необходимо было выговориться.

Сотиков аккуратно сложил руки на столе и слегка подался вперед.

– Я хочу понять ваши мотивы, Беггер.

– Для начала вам придется поверить в то, что я невиновен! — выпалил Беггер, прежде чем успел подумать, что ссориться с сонинспектором не в его интересах.

Сотиков даже глазом не моргнул — поди пойми, что у него на уме.

– Хорошо, допустим, вы невиновны. Расскажите, что произошло на самом деле.

* * *

Все в этой жизни имеет в основе своей глупейшее стечение обстоятельств, только понимаешь это чаще всего, когда изменить что-либо уже невозможно. Почему именно в этот день Беггер решил зайти в салон «Макросон», на который прежде внимания не обращал? Быть может, потому, что на улице было темно и сыро, небеса уже который день с бессмысленным упорством кропили городской асфальт, легкий китайский зонтик сломался, когда Беггер выходил из такси, и настроение у него от этого было пресквернейшее, а за дверями салона горел яркий свет, отражавшийся в стеклах, и зеленели оранжерейные олеандры? Или потому, что уже третью ночь Беггеру приходилось в качестве консультанта обслуживать во сне переговоры представителя родной корпорации «Хаммер» с хитрым японцем Такеши, упорно не желавшим продавать свой более чем скромный заводик на Курилах, штамповавший хард-диски, не уступавшие по качеству хаммеровским? Сегодня по просьбе Такеши переговоры были отложены на два дня. Персональный пи-комп Беггера был забит гигабайтами информации, которую ему необходимо было изучить к началу следующего раунда переговоров с японцем. Но этим можно было заняться и завтра, а сегодня Беггер хотел отдохнуть. И в кои-то веки по-настоящему выспаться.

Зонтик, не спасший его от дождя, Беггер сунул в круглую корзину, которая тут же тихо заурчала, переключившись в режим сушки. Расстегнув короткий темно-синий плащ, Беггер как следует его встряхнул. Стеклянная дверь у него за спиной покрылась мелкими капельками дождевой влаги.

– Мерзкая погодка, — сказал вместо приветствия стоявший за прилавком паренек лет девятнадцати в желтой форменной жилетке, под которой больше ничего не было.

Вид у парня был не более странный, чем у любого из его сверстников, — три кольца в мочке левого уха и одно в правой ноздре, волосы, подстриженные ежиком и выкрашенные в три цвета — желтый, зеленый и темно-пурпурный, — жиденькая козлиная бородка, оплетенные причудливыми узорами татуировок запястья. Одним словом, обычный парень, озабоченный трудноразрешимой в его возрасте проблемой самоидентификации. Беггер еще раз встряхнул плащ, провел ладонью по влажным волосам и подошел к прилавку.