Сто баксов на похороны - Борис Бабкин

– А что за общение с женщиной, – удивился Игорь, – без постели?

Глеб расхохотался. Игорь растерянно переводил взгляд с него на улыбающуюся Инну.

– Вообще-то я сейчас женщина одинокая, – серьезно сказала она. – Поэтому вполне возможно…

– Я тебе… – Глеб поднес крепко сжатый кулак к ее носу. – Видала? Без меня делай что хошь, а при мне, да еще с моим корешем… У тебя мужика только что арестовали, а ты уже…

– Я пас, – снова поднял руки Игорь.

– Я тоже! – Рассмеявшись, Инна вышла из комнаты. – Сейчас будем ужинать, – услышали мужчины ее голос.

– Придется задержаться, – негромко сказал Глеб.

– Конечно, – кивнул Игорь. – Тем более, вполне возможно, пахнет деньгой. – Улыбнувшись, расправил плечи. – Лично скажу честно, – признался он. – Я все-таки не особо надеялся на Кость. Но вдруг, думаю, масть стрельнет? Это как в картах. Все просадишь и ставишь последнее. И идешь на все. Ва-банк. И стреляет. Был в минусах, а тут в кураже.

– Не торопись, – предостерег Глеб. – Еще ничего не ясно. Слова – это всегда слова, и не больше. Вот когда первый раз все получится, тогда можно будет говорить, что подфартило.

– Вообще-то ты прав, – немного подумав, согласился Игорь.

– Почему он не звонит? – плача, спросила Вика.

– Да погоди ты, – буркнул Матвей. – Думаешь, это просто – найти пацана, если его кто-то тяпнул? Завтра если разузнает все, и то хорошо. Да и вообще, главное, чтобы мальчишка живым остался. Так что успокойтесь обе. Все будет хорошо, – не совсем уверенно проговорил Матвей.

– Вот это новость! – Михайлов весело посмотрел на стоявшего перед ним Горца. – Значит, кроме золота, наши милые старатели шьют и поставляют в центр России неплохие шубки. Так по крайней мере говорит моя жена. Я совершенно случайно вышел на это. Нина сказала про Инну и ее дядю с Севера. А я тут и вспомнил, что эти старатели говорили о племяннице в Москве. И угадал. Теперь все гораздо проще. Чуть что – и мы знаем, где нам выловить и Бронина, и его напарника, Глеба Ладова. Интересно, Глеб знаком с Анатолием Цыплаковым? Ведь он брат Инниного отца. Похоже, нет. А так бы наверняка дождался Толика. Уж за золото тот, как говорится, горы свернет. А с другой стороны, это очень хорошо, что у Инны такие дяди! – засмеялся Михайлов. – Тут я смогу очень хорошо заработать. – Отсмеявшись, вполне серьезно добавил: – Нина этого знать не должна. Надеюсь, ты понял меня правильно?

Сидевший справа от стола на тахте Али с улыбкой кивнул:

– Нам, азиатам, говорить об этом не следует. Для нас женщина – лишь мать наших детей, не более.

– Хорошее правило, – одобрил Михайлов. – Ну ладно. Значит, Саид хочет найти здесь поставщика, и ты сказал, что нашел такого.

Али кивнул.

– А как же с Султаном? Или он ничего знать не должен?

Али снова кивнул.

– А как же я объясню ему гибель Саида? Ведь Султан считает его преданным человеком.

– Султану я все объясню сам, – сказал Али. – И уверен, он поймет меня. Султан строго наказывает предателей. Так что давай сделаем так, как решили.

– Отлично, – согласился Михайлов. – В конце концов, как говорится, тебе виднее.

– Живем, – подмигнул подошедшему к столу Лошаку Зубов. – Видал, сколько приволокла! – Он высыпал на стол конфеты, сигареты, спички, пряники и несколько плиток шоколада. – Вот что значит чистосердечное признание, – подмигнул он. – И колбаса, и даже консервы нераспечатанные.

– Зря ты на себя хату повесил, – заметил Лошак.

– Мне один хрен, – равнодушно отмахнулся Зубов, – что двадцатка, что пожизненное. А так все-таки жизнь камерная повеселее будет. Налетай, братва! – пригласил он сокамерников.

– Все-таки зря ты, – повторил Лошак.

– Игры только начались, – усмехнулся Зубов. – Мат я получу в любом случае. Поэтому предпочитаю блиц-игру.

– Чего это ты вдруг по-шахматному забазарил? – удивился Лошак.

– Да вон. – Зубов кивнул на лежавшую на краю стола газету. Там только про шахматы и пишут! Поневоле гроссмейстером станешь.

Лошак хохотнул.

– Вы особо не хватайте! – тут же заорал он, увидев, что остальные, воспользовавшись приглашением, берут все подряд. – Садитесь и похаваем. Кто-нибудь пусть чифирку заварганит.

– Так через полчаса кипяток давать будут, – осторожно сказал один. – Тогда и заварим.

* * *

– Ну что же, – кивнул Михайлов. – Раз так, значит, так. Будем с вами на одном уровне, – усмехнулся он.

В дверь кабинета осторожно постучали.

– Ну? – спросил он.

– Вас из Тамбова, – заглянув, протянул сотовый телефон рослый бритоголовый парень. Михайлов взял телефон.

– Знаешь, как они со мной разговаривали?! – сердито спросила Люба пившего кофе Щербака. – Ты просто не представляешь!

– Твое счастье, – равнодушно бросил он, – что живой осталась. Влезла ты на кой хрен? – вздохнул он. – Там, видать, не просто авария. Зря ты сунулась.

– Просто в подобной ситуации, – сердито прервала его Орлова, – я сама была!

– Да на хрен нужны подобные ситуации! – заорал Щербаков. – Дело в том, что ты жива только потому, что я обещал – ты будешь молчать. В рот и нос вашу честность! Добропорядочные граждане! Ты-то чего сунулась?! Неужели не понятно, что там люди серьезные и причина у них очень серьезная, чтобы заставить вас всех, таких честных, замолчать навсегда.

– Я же говорю, – вспылила Люба, – что я была в такой же…

– Короче, крошка, – Щербак порывисто поднялся, – если хоть слово за этого водилу с «Нивы» вякнешь, лично закопаю!

Бросив чашку на пол, быстро вышел. Орлова, кусая губы, смотрела ему вслед. Поморщившись, Люба пошла в комнату. Войдя, остановилась и повернулась к лежавшему у стены на матраце Харе. Тот вымученно улыбнулся.

– Сильно тебя избили, – покачала головой она. – Я думала…

– Да их пятеро было, – промычал тот. – И под пистолеты поставили. А так бы я…

– Ты сегодня, – махнула она рукой на окно, – поедешь домой. Сейчас, – кивнула Орлова. – Я распоряжусь. И больше у меня не появляйся.

– Любовь Ивановна! – приподнявшись, сипло воскликнул он. – Да я…

– Не терплю тех, кто врет. Я разговаривала с Кривым. Он мне все рассказал.

Она быстро вышла.

– Дымок, – позвала Орлова. К ней подошел среднего роста молодой мужчина. – Отвезете Ивана домой. И еще дайте ему расчет. Он у меня больше не работает.

– Извините, Любовь Ивановна, – пожал плечами тот, – но это решает…

– В отношении вас я решаю.

– Хорошо, – кивнул он.

– Я для всех улетела отдыхать, – шагнув к лестнице на второй этаж, сказала она. – Куда – придумай сам. Я больше никого не хочу видеть. – Махнув рукой, Орлова начала подниматься по лестнице.