Патриоты - Джек Кавано

Некоторое время полковник переминался с ноги на ногу и попеременно поглядывал то на Энн, то на Мерси. Потом нахлобучил шляпу и взялся за край палатки. Женщин он даже не поблагодарил. Просто кивнул и вышел вон. Впрочем, скоро появился Джейкоб.

Энн повернулась к сыну.

— Благодарение Богу, с тобой все в порядке.

И она принялась пересказывать Джейкобу свой сон; когда она живописала сцену с убитым солдатом, ее глаза расширились от ужаса.

— Зик Тейлор… — покачав головой, сказал Джейкоб. — Так звали того парня. Бедняк из Коннектикута. У него ничего не было, даже клочка земли. Сегодня утром он получил пулю в грудь. Зик единственный лежал неприкрытый.

Они скорбно помолчали.

— Мне кажется, вам с Мерси надо побыть вдвоем, — наконец прервала молчание Энн. — Ну а я пойду пройдусь…

— Мама, постой.

Молодой человек жестом подозвал Бо — тот с самым скромным видом переминался в сторонке.

— Бо, — сказал Джейкоб, глядя на мальчугана и стараясь как можно четче произносить слова, — это моя мама. Она приехала издалека. Будь так добр, сходи с ней на кухню и дай ей попить.

Затем он вкратце рассказал матери историю Бо.

Энн улыбнулась.

— А я уже с ним встречалась. — Взглянув на ошарашенное лицо сына, она рассмеялась. — Во сне. Пусть это и смешно. Во сне он изъяснялся на очень правильном английском!

Бо усмехнулся. Слова Энн явно пришлись ему по душе. Мальчик взял женщину за руку и повел к полевой кухне — там горели костры и кипела в котлах вода.

Итак, Энн и Бо продолжили свое знакомство, а Джейкоб и Мерси уединились.

Часа через два вернулись лазутчики. Из их сообщения явствовало, что за холмами пряталась не только английская пехота, но и артиллерия. Спешно созвали военный совет; надо было обсудить дальнейший ход операции и проложить новый маршрут на Нью-Йорк.

Джейкоб узнал об этом последним — все то время, что шло совещание, он провел с Мерси. Хотя молодые люди задернули холщовую створку палатки, о том, что происходит внутри, знала добрая половина лагеря. Даже если бы в эти минуты шло сражение и залп грохотал бы за залпом, Энн без труда обнаружила бы палатку сына по летевшим из нее надсадным крикам. Помогли бы в поиске и солдаты, вылезшие наружу из своих палаток и усевшиеся возле них с кружками в руках. Сидя на складных стульях, бревнах, а то и прямо на земле, они с живейшим интересом следили за разыгравшейся драмой. Молодой человек обвинил жену в измене. «Да, у меня была такая возможность, — огрызнулась Мерси, — но я ею ни разу не воспользовалась и теперь об этом жалею». После этих слов Джейкоб пригрозил жене, что объявит о ее измене в церкви. И получил в ответ запальчивое: «Если бы я знала, что ты на такое способен, никогда бы сюда не помчалась! Пусть бы тебя убили». Слушатели подталкивали друг друга локтями, перемигивались, выражая свою поддержку то одной, то другой стороне.

Энн знаком попросила Бо ее подождать (к счастью, криков мальчик не слышал) и поспешила к палатке. Деликатничать она не стала: подняла полог и вошла. Тотчас наступила тишина. Молодые люди были несказанно удивлены появлением Энн. Лицо Мерси было мокрым от слез, веки опухли, Джейкоб покраснел как рак, на скулах играли желваки, кулаки крепко сжаты.

— Мне кажется, солдат вы уже развлекли, — спокойно сказала Энн, а потом обратилась к невестке: — Мерси, нам пора. Я подожду тебя снаружи, попрощайся с мужем.

Когда Энн вышла из палатки, по рядам слушателей прокатился вздох разочарования. Не обращая на их неудовольствие никакого внимания, женщина подошла к Бо, опустилась перед ним на колени и, положив руки мальчугану на плечи, сказала:

— Я счастлива, что у Джейкоба появился такой замечательный друг.

Бо благодарно улыбнулся.

Первую половину пути женщины ехали молча.

— Вы с Джейкобом наговорили друг другу немало гадостей, — наконец разомкнула уста Энн.

Мерси опустила голову и поднесла платок к носу.

— Ты и впрямь думаешь то, что сказала? — поинтересовалась Энн.

Они помолчали еще немного. Энн ждала.

— Нет, конечно. Просто он причинил мне боль, и я захотела ответить ему тем же.

Энн промолчала.

— Я не сделала ничего дурного, — жалобно протянула Мерси. — А он мне не верит! Порой он заставляет меня сожалеть о том, что я была такой паинькой, такой благовоспитанной особой.

— Неужели?

Мерси вскинула голову. Глаза молодой женщины сузились.

— Ушам своим не верю: как вы могли обо мне такое подумать!

Повисла пауза.

— Исав все еще любит тебя.

Молчание.

— Это не секрет, — опять заговорила Энн. — Раз уж это вижу я, видит и Джейкоб.

— Я не отвечаю за чужие чувства, — огрызнулась Мерси.

— Хочешь сказать, именно это ты говорила Исаву в саду?

— Кто вам сказал? Я никогда…

— Я вас видела.

В эту минуту Мерси напоминала мышонка, пытающегося выбраться из мышеловки.

Энн придержала лошадь, Мерси ничего не оставалось, как последовать ее примеру.

— Да пойми же ты, для меня главное — благополучие сыновей. Как мне убедить тебя в этом? Я знаю Исава: пока он надеется на то, что у вас с ним может что-то получиться, он тебя не отпустит. И я знаю Джейкоба: пока Исав будет его соперником, он не успокоится. Только ты можешь разрубить этот узел, и пока ты этого не сделаешь, у твоего брака нет шансов.

— Но Исав такой милый. Я не хочу его обижать.

— Заклинаю тебя: прогони его.

— Как вы можете?! Вы же его мать! — воскликнула Мерси.

Энн почувствовала, что вот-вот разрыдается.

— Если ты не прогонишь Исава, не скажешь, что не любишь и никогда не полюбишь его, он не охладеет к тебе. И не увлечется другой женщиной. Разве не ясно? Удерживая его подле себя, ты не даешь ему шанса открыть сердце для новой любви. — С каждой минутой голос Энн становился тверже. — Сколько это продолжается, Мерси? Больше десяти лет! Разве за эти годы любовь Исава выдохлась? Десять лет его жизни растрачено впустую, десять лет он оплакивает несбывшиеся мечты! Ты должна его отпустить! Сам он тебя не бросит: слишком упрям и азартен. Если ты хоть немного ему сочувствуешь — соберись с силами и брось его!

Красные, опухшие глаза Мерси вновь налились слезами.

— Я и не подозревала, что порчу Исаву жизнь. Просто мне нравилось держать его при себе. Он был противовесом Джейкобу. Я всегда могла рассчитывать на доброе слово, на улыбку. — Последние слова потонули в рыданиях. — До чего же я гадкая! Из эгоизма я изуродовала жизнь хорошему человеку.

Мерси была раздавлена. Уязвленная, измученная, она разрыдалась так безудержно, что Энн испугалась, как бы невестка не свалилась с лошади. Она помогла Мерси спешиться и довела ее до дуба, растущего у пруда. Невдалеке белели домики фермеров. До Бостона было два часа езды.