Лед-15 - Линкольн Чайлд

Заглушив двигатель, Маршалл плотно застегнул парку, затем выбрался из кабины и по ребристым тракам спустился на снег. Отворачиваясь от жгучего ветра, он приблизился к первому иглу. Там было темно, холодно, пусто. Подойдя ко второму иглу, он присел перед входом. Оно тоже оказалось необитаемым — внутри лежали лишь смерзшиеся шкуры и груда меховых одеял.

Неподалеку виднелись еще четыре иглу, одно из них было выше других. Больше вокруг ничего не просматривалось, и Маршалл с удивлением осознал, насколько в действительности мала популяция еще остававшихся на планете тунитов.

Три иглу были пусты, как и первые два. Однако за ледяными стенами большой снежной хижины угадывалось едва заметное оранжевое свечение. Там горел огонь.

На мгновение ветер утих, словно вконец утомившись. Облака снега осели, и Маршалл снова увидел в небе странно-кровавое северное сияние, отбрасывавшее зловещий отблеск на крошечные ледяные лачуги.

Глубоко вздохнув, он подошел к снежной хижине, откинул служившую пологом оленью шкуру и осторожно шагнул в дымный полумрак. Пол иглу был сплошь застелен теми же шкурами и одеялами. Смахнув с лица снег и лед, Маршалл огляделся. Когда глаза его привыкли к темноте, он понял, что в иглу кроме него находится лишь один человек, сидевший в тяжелой меховой парке на корточках возле маленького костра.

Маршалл снова глубоко вздохнул и откашлялся.

— Прошу прощения, — сказал он.

Несколько мгновений человек у костра словно бы выжидал, не двигаясь с места, затем медленно повернулся. Лицо его полностью скрывал мех. Человек поднес руку к тяжелому капюшону и не спеша откинул его назад. Открылись утопавшие в морщинах глаза и покрытые замысловатыми татуировками скулы. На Маршалла смотрел старик шаман, приходивший на базу и убеждавший ученых уйти с горы Фир. В одной руке он держал олений рог, украшенный фантастически переплетавшимися завитками, в другой — столь же затейливо обработанную неизвестным резчиком кость. Перед ним на оленьей шкуре были разложены мелкие амулеты — отполированные камешки, крошечные поделки из меха, звериные зубы.

— Усугук, — сказал Маршалл.

Шаман едва заметно кивнул. Похоже, появление гостя его нисколько не удивило.

— Где остальные?

— Ушли, — ответил шаман.

Теперь Маршалл вспомнил и его голос — тихий, ничего не выражающий.

— Ушли? — переспросил он.

— Убежали.

— Почему?

— Из-за вас. Из-за того, что вы пробудили.

— Что мы пробудили? — спросил Маршалл.

— Я уже вам говорил. Акаярга окданиярток. Гнев древних. И курршука.

Двое мужчин молча смотрели друг на друга в мерцающих отблесках маленького костерка. В прошлый раз, когда они виделись, старик выглядел встревоженным и испуганным. Теперь же в его взгляде читалась спокойная обреченность.

— Почему ты остался? — наконец спросил Маршалл.

Шаман продолжал смотреть на него, и в его черных глазах блеснуло отраженное пламя.

— Потому что я знал, что ты придешь.

Всеобщие стенания вроде бы прекратились, но они, казалось, продолжали звучать в негромком постукивании теплопроводов и отдаленном гудении генераторов. Когда Вольф закрыл дверь столовой, все посторонние шумы стихли, однако для Кари Экберг безутешные людские рыдания оставались столь же реальными, как и терзавший ее сейчас страх.

Она окинула взглядом собравшихся — Вольфа, Гонсалеса, молодого капрала по имени Марселин, Конти, профессора Логана, климатолога Салли и нескольких членов съемочной группы. Внешне все выглядели спокойными. Однако в выражении их лиц и в невольных взглядах, которыми они обменивались, проступал тщательно скрываемый панический ужас.

Гонсалес посмотрел на Вольфа.

— Вы всех заперли?

Вольф кивнул.

— Все сидят в своих комнатах, и им приказано оставаться там до наших распоряжений. Ваш рядовой, Филипс, несет караул.

Экберг нашла в себе силы заговорить.

— Вы уверены, что они мертвы? — спросила она. — Оба?

Гонсалес повернулся к ней.

— Мисс Экберг, мертвей не бывает.

Она содрогнулась.

— Вы видели тварь? — негромко, бесцветным голосом спросил Конти.

— Я только слышал крики мисс Дэвис, — ответил Гонсалес. — Но Марселин видел.

Как по команде, все повернулись к капралу, который сидел в одиночестве с висящей за плечом винтовкой М-16, бесцельно помешивая кофе в чашке.

— Ну? — буркнул Гонсалес.

Юношеское лицо Марселина вдруг исказилось, словно к нему подступил потрошитель. Он открыл рот, но не издал ни звука.

— Ну, давай же, сынок, — сказал Гонсалес.

— Я почти ничего не запомнил, — пробормотал капрал. — Оно сворачивало за угол, когда я…

Он опять смолк. Все ждали.

— Оно было очень большое, — снова заговорил Марселин. — И у него…

— Продолжайте, — поторопил Вольф.

— У него… у него… нет, не могу!

Голос капрала сорвался.

— Спокойнее, парень, — отрывисто бросил Гонсалес.

Марселин тяжело дышал, стиснув в пальцах пластиковую ложку. Минуту спустя он пришел в себя, но лишь покачал головой, отказываясь говорить еще что-то.

Молчание затягивалось. Наконец заговорил Вольф.

— И что же нам теперь делать?

Гонсалес нахмурился.

— Не думаю, что у нас много вариантов. Остается ждать, когда наладится погода. До этого мы не можем ни эвакуироваться сами, ни получить подкрепление.

— Предлагаете дожидаться, пока нас всех прикончат одного за другим? — спросил Хальс, кинотехник.

— Никого больше не прикончат, — бросил Вольф, поворачиваясь к Гонсалесу. — Как у вас с оружием?

— Более чем достаточно, — ответил сержант. — Десяток винтовок М-шестнадцать, полдюжины крупнокалиберных карабинов, где-то около двадцати пистолетов и пять тысяч патронов.

— У научной группы есть три мощных ружья, — послышался чей-то голос.

Экберг посмотрела в ту сторону. Говорил Джерард Салли, климатолог. Он стоял, прислонившись к дальней стене возле окна раздачи, за которым виднелись паровые котлы, и нервно постукивая пальцами по металлической стойке. Лицо его было мертвенно-белым.

Вольф окинул взглядом столовую.

— Нужно обязать каждого передвигаться не иначе как в составе вооруженной группы.

— Даже этого вряд ли будет достаточно, — проворчал Гонсалес.

— А у вас есть еще какие-то предложения? — возразил Вольф. — Не можем же мы просто прятаться взаперти?