Клуб Джентльменов - Елизавета Соболянская

— Сомневаюсь, — честно ответил Ал, — глава рода Аэд до сих пор не женат.

— Он стал главой рода? – изумилась монахиня.

— Да, и уже давно. Вот, — Аллиаль вынул из кармана листок, на котором записал сведения из Книги Родов. Не все обозначения он понимал, просто переписывал их, как видел. А вот Агна похоже все понимала!

— Светлые! Да они же клялись мне, что он в безопасности! Да! – она вдруг обняла себя за плечи и завыла, как раненное животное.

Испуганный Ал вскочил, нарушая все правила, обнял женщину, усадил рядом с собой, неловко погладил по колючей шерсти подрясника. Успокоилась она не скоро. А когда наконец затихла, и утерла щеки выуженным из рукава платком, попросила:

— Расскажи о себе…

Аллиаль коротко, без эмоций рассказал, что рос в приюте, попал в королевскую стипендиальную программу и стал актером.

— Магия моего рода была связана с музыкой, — чуть улыбнулась Агна, — я здесь веду занятия в приютской школе для девочек, и пою на службах. А есть ли у тебя жена? Дети?

— Нет, — мотнул головой Ал, — не сложилось.

Монахиня погладила его по руке:

— Это тоже особенность рода. Аэды всегда выбирали один раз. Потом могли жениться по политическим причинам, или по приказу, но первый раз, всегда по любви.

Аллиаль смолчал, а женщина вздохнула:

— Мне было всего пятнадцать, когда мы встретились с Рианом на осенних клановых играх, в честь праздника урожая. Его братья хорошо бегали, брали призы, а он был еще молод, поэтому на соревнования его не пускали. Зато как он танцевал! Мы плясали до рассвета, а потом, утром, он привел меня к древним камням, готовым услышать клятву…

Аллиаль боялся даже вздохнуть, слушая эти воспоминания.

— Сестра нашла меня к обеду. Никому не сказала, и мы виделись с Рианом еще несколько раз. Потом настала зима. Сидели в замках, даже письма писать не могли. А к весне стало ясно, что меня нельзя показывать сватам от Фернов…

Они проговорили еще некоторое время, пока в часовню не заглянула молодая послушница в сером платье:

— Матушка Маргарита, вас зовет мать—настоятельница! – звонким голосом проговорила она.

Ал вскочил, понимая, что так и не задал своих вопросов, не получил ответов, но Агна Аэд не дала ему впасть в отчаяние.

— Напиши мне, — попросила она, — и Риану тоже. Я бы хотела, чтобы он знал, что я жива.

Аллиаль подхватил белую руку матери, прижал к щеке, а она нежно погладила его по волосам:

— Береги себя, Аллиаль Аэд, я буду молиться за тебя!

Монахиня и послушница ушли через внутреннюю дверь, а потрясенный Ал вывалился в солнечный полдень к дремлющему на скамейке Грегори.

— Ты долго, — сказал тот, деликатно сцеживая зевок в ладонь, — поговорили?

— Я, законный сын, — неверяще выдохнул актер, — Аллиаль Аэд!

— Потрясающе! – тем же ровным тоном отозвался лорд Лайвернес, — поедем домой, или зайдем к моей родственнице на чай?

— Домой, — отозвался Ал, — я… должен сначала поверить.

Обратный путь из монастыря так же прошел в молчании. Грегори гораздо лучше Аллиаля понимал перемены, которые могут теперь случиться в жизни друга. Если лерд Аэд ответит на письмо, подтвердит истинность наследника, Алу придется ехать в Ирлингию, учиться быть владетелем, женится, продолжать род.

Актерская жизнь, лишенная будущего, не готовила его к таким переменам.  А еще будут недовольные родственники, мимо которых проплывут титул и наследство, будут те, кто подкинул младенца в приют, не желая пачкать руки родственной кровью. Да и Агна Аэд не останется в стороне. Похоже политический небосклон Ирлингии будет трясти в самое ближайшее время!

В клубе мужчин ждал горячий ужин, и взволнованные записки от Кентавра и Аманды. Пока Грегори отвечал, Ал взялся за письмо лерду Аэду. Отцом он пока не мог его назвать даже мысленно, да и таился внутри страх – что, если глава рода не подтвердит свой практически детский брак? Отложив перо, приютский мальчишка представил себе такую ситуацию и понял, что ничего страшного в этом для себя не видит. Он все равно будет знать кто он и кто его родители. У него есть служба и друзья, теперь появились деньги, и Агна Аэд наверняка не будет против его писем и визитов. А значит он не одинок в этом мире, хоть и отвергнут.

 Снова взяв перо, Аллиаль закончил послание, уколол палец острием перочинного ножа, и капнул на бумагу кровью. Все! Магопочта донесет конверт уже к рассвету, а может и раньше. Будет ли ответ? Не так и важно. Он выполнил свой план, и может расслабиться, сыграть с Грегом в бридж, или выпить бокал хереса. А то, что взгляд периодически устремляется на почтовый поднос – так он живой человек. Ему свойственно нетерпение и любопытство!

Около полуночи Грег все же убедил Ала идти спать, а сам вернулся в особняк Ратлендов. Ему нужно было составить отчет для Его Величества, предупредить о появлении в столице наследника рода Аэд, и подстелить для друга соломку. Тонкую, романтическую соломку с подробным описание того, что истинная аристократическая кровь всегда проявит себя.

Даже менять в биографии дер Журбье ничего не придется – приют, Школа Ритон, служба в королевском театре, стипендия. Аллиаля наверняка будет трясти от гнева, когда бывшие коллеги начнут расписывать его успехи на подмостках, но ему по силам это выдержать. А пока стоит предупредить Мэнди и Махоуни, что завтра в клубе состоится торжественный обед. На нем друзья либо поздравят Аллиаля с принятием в род, либо… поздравят его с тем, что род потерял такого потрясающего человека!

Утром лорд Лайвернес едва успел умыться и надеть чистую сорочку, как лакей доложил о визите «господина дер Журбье». Грегори поморщился – похоже Аллиаля не приняли в род. Что ж, останутся родственники матери. Может быть, они не откажутся от способного бастарда? Или не стоит так настойчиво планировать жизнь друга? Пусть выбирает сам?

Надев утренний визитный костюм, лорд Лайвернес спустился в гостиную и увидел взволнованного Ала, меряющего шагами ковер.

— Доброе утро! – спокойно поздоровался Грег, — позавтракаешь со мной? Я еще не успел узнать, чем сегодня нас балует мосье Грийю.

— Завтрак? Да! – Аллиаль был взвинчен, и одет с той торопливой небрежностью, которая выдает смятение души.

Грегори не стал делать другу замечаний, просто пригласил его в столовую, где на буфете толпились блюда с яичницей, беконом, салатом и копченой рыбой. Отдельно на горелке пыхтела кастрюлька с кашей, тут же стояло укутанное фетровой грелкой подогретое молоко. Наполнив свою тарелку, младший сын герцога обнаружил, что Ал так и стоит у буфета гипнотизируя гренки. Пришлось ему за руку, как младенца усаживать Аллиала за стол, наполнять его тарелку яичницей и беконом, буквально совать в руку чашку кофе с ложкой рома и коротко приказывать: