Линейцы - Андрей Белянин

Учёные знают такой феномен, когда от стресса или неожиданного напряжения всех духовных сил люди буквально падают, словно срубленные сном. Причины подобной реакции организма всячески изучаются, но если коротко, то весь замес в психологии и непочатых тайнах человеческого мозга. Объяснения отложим до утра…

* * *

Рассвет пришёл в хорошем расположении духа – ни дождичка, ни ветра, а лишь освежающая прохлада вкупе с чарующим птичьим пением. Исходя из того, что события прошлой ночи не позволили толком выспаться никому, общее время подъёма было сдвинуто ближе к десяти.

Дед Ерошка, который, как и многие старики, вполне довольствовался четырьмя-пятью часами, приготовил завтрак и самолично разбудил молодёжь. Причём Татьяна поднялась, едва заслышав его шаги, а вот ребят пришлось взбодрять более шумно и энергично. Ну, то есть, говоря по совести, поднимать за шиворот, ставить на ноги и хорошенько взбалтывать. Барлогу, категорически отказывающегося открывать глаза, так взболтали аж два раза.

Все важные вопросы были подняты за кашей и чихирём. Хотя почему все – вопрос-то собственно один: идти или не идти в Мёртвый аул по приказу мелкого шайтанчика? После всего того, что учудил его так называемый посланник Хайраг, называть это «тактичным приглашением к разговору» язык не поворачивался. Поэтому и никакой речи не могло быть о том, чтобы парни отправились лишь вдвоём, как их «приглашали». Пойдут все четверо.

– И от при беседе вашей мы с внученькой рядышком постоим. Кабы чего не вышло…

– А смысл ему вообще нам угрожать, если он сам предложил нам военный союз? Он добрый малый, и мы в его интересах!

– Э-э, Вася-а-а, дарагой, можно я тибе в лицо один умный вещь скажу? Тока ты ни абижайся, да? Савсем клиныческый идиот, э-э?! Он шайтан! Нэчисть! Обман его втарое имя!

– Чё в ухо орать-то?

– А по-иному, видать, до тебя, офицерик, не доходит, – резюмировала общее мнение красавица-казачка. – Добро, дедуль! Поснедали, пора уж собираться. Верхами пойдём?

Пошли верхами. Отдохнувшие лошадки были только рады размять ноги, буланый не дурил, а вороной не выкобенивался. Ехали вооружившись до зубов: подпоручику были выданы два черкесских пистолета, а его кунаку – второй кинжал и чеченская шашка на пояс. Даже если внешне бывшие студенты выглядели немного потешно, то всё равно считали себя без пяти минут героями России. Старый казак был на два корпуса впереди, его внучка Бескровная с расчехлённой винтовкой за спиной замыкала цепочку, периодически оглядываясь назад.

…Серый недвижимый сокол на верхушке молодой сосны тщательным образом фиксировал их маршрут. Данные сразу попадали в обработку технического отдела. С сегодняшнего дня у всех киборгов с базы Нергала не было других заданий и цели, только двое молодых линейцев в центре кавалькады. Не все четверо всадников, а только эти двое…

* * *

– Вы все знаете меня.

– Да, о Верховный, – достаточно бодро ответил экипаж на общем собрании. Никто не хотел приходить, но так чтоб открыто игнорировать приказы Чёрного Эну желающих не было, конченые дураки в космосе не летают.

– Вы все знаете, я не умею красиво говорить. Но если уж берусь…

– Да, о Верховный. – В бодрость добавились нотки нездорового оптимизма.

– Это была шутка-а!

– Ха-ха, – так же дружно ответили слушатели, демонстративно задыхаясь в пароксизмах смеха и хватаясь за животы. Юмор начальства всегда самый смешной, даже если он просто дебильный.

– Вы все знаете, что я не люблю долгих речей и пышных метафор.

– Да, о верховный, – уныло вздохнули все, поскольку прекрасно понимали, что Чёрный Эну не заткнётся уже до вечера. И если в долгих межгалактических перелётах, столь же долгие разговоры как-то помогали скоротать время, то здесь они его просто убивали. И ведь сбежать-то некуда…

Бвана прокашлялся, настраивая увеличивающие линзы в правом глазу. Не то чтобы он плохо видел, но знал психологию подчинённых и помнил, что всегда лучше выглядеть немножечко слабым. Это позволяет вовремя раскрывать заговоры или по крайней мере выявлять неблагонадёжных. Пусть все думают, что взгляд начальства не так зорок, тем сильнее будет их изумление в нужный час.

Потом он долго и пространно говорил о ведущей роли священного народа ануннаков в просвещении и цивилизации Вселенной, об их глубокой жертвенности в деле умножения разумных миров, о великих и бессмертных трудах по передаче факела знаний примитивным аборигенам неосвоенных планет. Он вспоминал о бессмертных подвигах крейсеров с Нибиру, о забытых могилах на безымянных землях, о тоннах вывезенных богатств, так необходимых их родине для дальнейшего процветания и несения нелёгкой ноши высшей расы.

Потом речь зашла о катастрофической неблагодарности просвещаемых туземцев. Как только те переходили на уровень примитивного расчёта движения небесных сфер, начиная создавать первые города, то почему-то резко забывали о своих благодетелях, но зато вспоминали о богатствах собственной планеты. Самое странное, что они больше не желали приносить жертвы богам Нибиру, а напридумывали своих собственных. И вот те боги местного разлива отнюдь не были склонны делить золото и драгоценные камни с пришельцами из других галактик.

Но главное прозвучало в конце, и слушатели прекрасно знали, к чему всё идёт.

– Аборигены всегда ведут себя как неразумные дети. Их следует не просто учить, но и регулярно напоминать о плате за уроки. Если же они начинают забывать, кто здесь учитель, то наказание не должно заставлять себя ждать, ибо ожидание порождает надежду. Беспочвенную надежду.

– Да, о Верховный…

– Это стоит помнить всем! И вам в том числе.

* * *

И на этот раз днём, при солнечном свете, Мёртвый аул выглядел вполне себе гостеприимно. По главной и единственной улице неспешным шагом важно прогуливался маленький шайтан в высокой бараньей папахе, черкеске ниже колен и с голыми волосатыми ногами. Грудь колесом, нос полумесяцем, морда довольная, глаза бесстыжие, язык шепелявый. В общем и целом, всё как всегда.

– А-ах, ково я фижу?! Поштенный дед Ероска, как сдорофье, как дафление? Кунаки мои-и! Сердсе от радошти разрыфается! Сейсас обниму, расселую, фино пить пойдём, да?! Вах, и красафица тут? Ка-ака-ая-я дефушка?! Персик! Хурма! Гурия какая-то, чештное шлово…

– Коню-от под копыта не лезь, фейхуа на тощих ножках, – ответил за всех старый казак, пружинисто спрыгивая на землю. – Зачем хлопчиков наших до себя звал, отвечай? И без баловства мне тут!

Ахметка приложил обе руки к сердцу, вежливо поклонился до земли и молча указал кивком головы на ту самую саклю, где ребята не так давно прятались от погони банды абреков.

На этот раз лошадей привязали к вкопанным столбам, а не в отдельной конюшне. Просто из соображений безопасности: если придётся удирать, так сиганут по сёдлам едва ли не с порога.