Токсичные родители. Как вернуть себе нормальную жизнь - Сьюзан Форвард

Одно из самых опасных последствий прощения – это то, что прощение подрывает нашу способность освобождаться от подавленных эмоций. Как можно признать, что вы злитесь на мать или на отца, если вы их уже простили? Ответственность может распространяться только одним из двух способов: вовне, чтобы пасть на тех, кто причинил нам страдание, или внутрь, чтобы человек ее нес самостоятельно. Ответственность всегда чья-то. Так что вы можете простить ваших родителей, но вместо них возненавидеть себя еще больше.

Кроме того, я заметила, что многие клиенты очень торопились простить родителей, чтобы таким образом избежать болезненных этапов терапии. Они думали, что прощение поможет сократить путь к улучшению самочувствия. Но, увы, некоторые мои клиенты простили своих палачей, прекратили лечение, а затем погрузились в еще более глубокую депрессию и беспокойство.

Многие из людей, приходивших ко мне на терапию, прочно держались за собственные фантазии: «Единственное, что мне необходимо сделать, – это простить, и я вылечусь, у меня будет отличное самочувствие, мы все опять полюбим друг друга, заключим в объятия и будем счастливы». Но слишком часто люди понимали, что пустые обещания, которые сулило прощение, приводили лишь к еще большему разочарованию. Некоторые чувствовали временное улучшение, но оно было непродолжительным, потому что ничто на самом деле не менялось ни в них самих, ни в их отношениях с родителями.

Помню одну особенно трогательную историю с Беллой, девушкой, на чьем опыте можно увидеть типичные проблемы преждевременного прощения. Когда я познакомилась с ней, Белле исполнилось 27 и она была очень набожной христианкой. Когда ей было одиннадцать лет, ее изнасиловал отчим. Он продолжал насиловать девочку до тех пор, пока мать Беллы не выгнала его из дома (по другим причинам, а не из-за его отношений с падчерицей). В течение следующих четырех лет Белла терпела сексуальные домогательства многочисленных друзей матери. В шестнадцать она сбежала из дома и стала проституткой. Спустя еще семь лет один из клиентов чуть не убил ее. В больнице, куда ее привезли, она познакомилась с верующим санитаром, который убедил ее присоединиться к его церкви. Через пару лет Белла вышла за него замуж и родила сына. Молодая женщина очень старалась начать жить заново. Но, несмотря на свою новую семью и новую веру, Белла чувствовала себя несчастной. Два года она ходила на терапию, но депрессия становилась все сильнее, и тогда она попала ко мне на прием.

Я пригласила ее в одну из моих терапевтических групп с жертвами инцеста, и на первой же встрече Белла стала уверять нас в том, что живет в мире с собой, потому что простила обоих родителей. Я объяснила ей, что для того, чтобы избавиться от депрессии, ей нужно «забрать прощение обратно» на какое-то время, чтобы иметь возможность встретиться с собственным гневом. Но Белла ответила, что ее прощение искреннее и что ей не нужно гневаться для того, чтобы почувствовать себя лучше. Белла активно сопротивлялась моим рекомендациям, отчасти потому, что я просила ее сделать довольно болезненный шаг, и потому, что ее религиозные убеждения стали противоречить ее психологическим потребностям.

Белла очень ответственно относилась к занятиям в группе, но отказывалась признавать собственный гнев. Постепенно он стал проявляться сам через вспышки негодования по отношению к историям других людей. Например, как-то вечером она обняла одного из членов группы со словами: «Твой отец был монстром. Ненавижу его!»

А еще несколько недель спустя вышла на поверхность и ее собственная подавленная ярость. Белла кричала, оскорбляла своих родителей и обвинила их в том, что они украли у нее детство и разрушили ее взрослую жизнь. Я обняла ее, пока она плакала, и почувствовала, как она расслабилась. Когда Белла успокоилась, я спросила ее шутливо: «Разве это по-христиански, так вести себя?» Никогда не забуду, как она мне ответила:

Надеюсь, Господу важнее, чтобы я почувствовала себя лучше и выздоровела, а не чтобы я простила.

Тот вечер стал решающим для Беллы.

Люди, у которых были токсичные родители, могут простить, но не в начале, а в конце генеральной психологической уборки. Очень важно, чтобы жертвы токсичных родителей приходили в ярость от того, что с ними произошло, чтобы они могли выплакать свое горе. Важно, чтобы люди перестали «не придавать значения» тому вреду, который им причинили. Слишком часто «прости и забудь» означает «сделай вид, что ничего не произошло».

Кроме того, я считаю, что прощение уместно только в тех случаях, когда родители делают хоть какие-то шаги, чтобы заслужить его. Необходимо, чтобы токсичные родители, особенно те, кто был чрезвычайно жесток со своими детьми, признали, что они сделали то, что сделали, приняли на себя ответственность за совершенное и проявили готовность искупить вину. Если человек в одностороннем порядке простит родителей, которые продолжают обращаться с ним плохо, отрицать его чувства и проецировать на него собственную вину, он сильно усложнит психологическую работу, необходимую для терапии. Если один из родителей (или оба) умерли, у повзрослевшего ребенка есть шанс выздороветь, простив себя самого, освободившись от того родительского влияния, которое часто продолжается и после смерти мучителей.

Наверное, сейчас кто-то из читателей задается справедливым вопросом о том, не придется ли человеку прожить остаток жизни в печали и злости, если он так и не простит своих родителей. На самом деле все происходит наоборот. Многие годы я наблюдала, как эмоциональное и ментальное умиротворение приходит в результате внутреннего освобождения от контроля родителей, при этом прощения может и не быть. Но освобождение наступает только после того, как человек поработает со своими чувствами гнева и боли, и после того, как он поместит ответственность за случившееся туда, где она должна быть: на плечи родителей.

Глава 10

«Я взрослый человек, но почему же я не чувствую себя таковым?»

Дети токсичных родителей настолько нуждаются в родительском одобрении, что это мешает им жить так, как хотелось бы им самим. На самом деле большинство взрослых в той или иной степени продолжают попадать в родительские сети. Очень мало людей, которые на вопрос о том, могут ли они самостоятельно мыслить, действовать и чувствовать, не опираясь на ожидания родителей, готовы уверенно ответить «да». В здоровой семье такая связь в определенной степени является положительным признаком. Она позволяет создавать и поддерживать в человеке чувство собственной принадлежности к семье, общности с семьей. Но даже в здоровых семьях такое влияние не должно заходить слишком далеко. В случае нездоровых семей оно переходит всякие границы.

Некоторые чувствуют себя неловко и