Изверг - Olesse Reznikova

который также странно посмотрел на нее поверх своих очков в тонкой металлической оправе.

Позже мама обговорила всевозможные варианты моего исхода, основываясь на моем данном состоянии, и обсудила, сколько все это будет стоить. Сумма была немаленькой, но, думаю, для нашей семьи возможной. Алексей Александрович настаивал на страховке, которая помогла бы нам с деньгами, но мама категорически отказывалась это делать.

— Я в состоянии оплатить лечение своей дочери, — строго сказала она, выходя с Алексеем Александровичем за дверь. Я вздохнула и посмотрела на Диану — она писала кому-то что-то в телефоне, изредка улыбаясь, но смотря на меня, прекращала это делать.

— Диан? — позвала ее я. Девушка тут же выключила телефон и посмотрела в мою сторону с интересом. — Можешь дать мне воды?

— Конечно, — она поспешно встала и подошла к моей койке, налив воду из бутылки в стакан и дав его мне в руки. — Только аккуратно, чтобы не пролить.

— Спасибо, думаю, дальше я справлюсь, — успокаивающе сказала я, делая глоток. Вода будто сразу сделала из меня человека, такой вкусной и нужной она казалась в данный момент.

Поставив пустой стакан на тумбочку, я снова посмотрела на Диану, заметившую мой взгляд, после которого она сразу выключила телефон и посмотрела в окно. Я улыбнулась, как не делала до этого, и Диана это заметила. Ее волосы были собраны в тугой хвост и закручивались на концах, я смогла увидеть у нее довольно пухлые губы, большие карие глаза и очень красивую улыбку.

— Ты улыбнулась, — заметила она, тоже улыбаясь.

Я приподняла брови, и моя улыбка тут же пропала. Утром Алексей Александрович сообщил мне, что мой «спаситель» посетит меня сегодня в обеденное время. Я пыталась всячески препятствовать его появлению, но врач сказал, что он задумал сделать это, еще когда приехал со мной в больницу. И ровно через пять дней моего тут прибывания пообещал прийти. У меня тряслись руки от одного только упоминания его имени, а тут он придет сюда сам. И тогда можно ожидать чего угодно. От шантажа до вранья. Алексей Александрович поверил ему, значит, если он скажет что-нибудь еще, то вероятность того, что ему снова поверят, весьма велика. А если он начнет шантажировать меня? Не в моих интересах сообщать маме правду, вместо которой я выдала ей очередную ложь. А если принуждения? Надеюсь, до этого дело не дойдет. Я была бы рада, если б он вообще тут никогда не появлялся. И в моей жизни тоже.

— Хочу предупредить тебя, — начала я, не зная с какой стороны лучше подойти, — в общем, парень, который, как говорит врач, спас меня, на самом деле он не очень-то и спасал меня.

— Я тебя не совсем понимаю… — Диана поцесала затылок, смотря в мою сторону.

— Если он попросит тебя уйти, попробуй сделать так, чтобы слышать, что тут происходит. Вдруг что-то случиться, — я приподнялась, опереревшись на локоть.

— А что может случиться? — она вопросительно посмотрела на меня. — Если он представляет какую-либо опасность для тебя, давай сразу сообщим об этом Алексею Александровичу, — серьезно проговорила Диана.

Я подумала немного, совместив вероятности, и сказала:

— Ты уже застала мой утренний разговор с Алексеем Александровичем? — спросила я, после чего девушка покачала головой. — Тогда ты можешь попробовать убедить его в том, чтобы этот парень не приходил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Диана посмотрела на экран своего выключенного телефона.

— А как его зовут-то?

— Лучше узнай это у моего врача, — медленно вздохнула я, не в силах без дрожи в коленках произнести его имя.

Отлично, Тамара. Теперь два определенных человека одним своим именем наводят на тебя панический ужас, до похолодели всего внутри, стука зубов и потери самоконтроля.

— Видимо, у тебя все очень плохо с этим человеком, раз ты не желаешь произносить его имя, — предположила Диана. Я перевела взгляд с окна на нее — ее лицо приняло сочувственное выражение.

— Только, пожалуйста, не нужно меня жалеть, — сразу сказала я, выставив одну руку вперед. Моя грудная клетка напряглась, из-за чего повязка стала теснее, и я сразу расслабилась, чтобы мочь нормально дышать.

— Мы не знаем людей, но часто судим по их отношению к людям. Думаю, тебя судят не самым хорошим способом, но при этом они не знаю, что переживаешь ты. Что у тебя внутри, какие ситуации происходили с тобой, сколько потерь ты пережила. Я не знаю тебя, но могу смело сказать, что пережила ты многое, — Диана смотрела в одну точку и размышляла вслух.

Я вздохнула, подвинувшись к подушке, чтобы сесть. Не каждый может такое сказать обо мне. Обычно я слышу — «Тамара лицемерная», «Она специально придумывает все, чтобы ее пожалели», «Тамара бесчувственная тварь», «Тамара манипулятор» — и никто, кроме Дианы, не описал так точно мое состояние. Никто так сильно не залезал мне в душу с помощью одного только разговора. И никто так не судил обо мне.

— Кажется, будто я сижу на приеме у психолога…

***

Было двенадцать часов дня. Я сидела и слушала музыку с телефона, который нашелся у меня в джинсах, которые висели на стуле. Мама еще привезла мне еды и одежды, но пока у меня не было нужды использовать их. Диана опять переписывалась с кем-то, а я услышала чьи-то быстрые шаги в коридоре. Напряглась внутри и прислушалась — кто-то поспешно двигался в сторону нашей палаты. Голова немного заболела от переживаний, а нога отдавалась пульсацией, когда я пыталась двигать ею. Все бы ничего, если бы мне не пришлось снять наушники, дабы подтянуться за стаканом, как в этот момент в палату влетел Кирилл — он оглядел палату и, когда увидел меня, тянущуюся за стаканом воды, закрыл дверь и направился в мою сторону. Я прижалась к стене, что была по правую сторону от меня. Моя кровать располагалась слева от окна, но я лежала головой не к двери, а наоборот. Поэтому прекрасно видела Кирилла, который запыхался и теперь успокоился, когда нашел меня. А искал ли он вообще?

— Что случилось? — он прошелся по палате строгим шагом, как ходит следователь, сложив руки за спиной.

— С чего это я должна тебе говорить? — нахмурилась я, но немного сбавила свой пыл, так как не заметила сначала, что Диана куда-то вышла.

— Настанет тот день, когда ты ответишь на вопрос или все также придется просить по-плохому? — Кирилл устало вздохнул, не подходил ко мне, а теперь стоял посередине комнаты.

Я промолчала, сложив руки на груди.

— Это сделал Стас, ведь так? — предположил он, когда прошло немного времени. — Он должен был приехать в среду! — Кирилл